«Следуй за нашей звездой»: интервью с Ириной Грушаниной, создательницей Кавказской длинной пешей тропы

…длинные пешие тропы меняют сознание, и ты меняешься — это очень сильный инструмент внутреннего и внешнего развития. Когда ты осознаешь, что в жизни возможно все и нужно просто делать маленькие шажки каждый день.
Ирина Грушанина

Марина Чеботаева (портал «Наш Урал и весь мир») поговорила с Ириной Грушаниной, создательницей Кавказской длинной пешей тропы про идею и историю её создания, реализацию проекта и планах на будущее.

История создания Кавказской тропы

— Когда Вам впервые пришла мысль о Кавказской тропе? Что и кто натолкнул на мысль? Вот прямо момент. И почему именно Кавказ? И когда пришло решение — я делаю?

— Когда я шла по Тихоокеанской тропе (Pacific Crest Trail), то узнала историю мирового пешего туризма — троп за рубежом много и много именно длинных. Начала у иностранцев спрашивать — а что есть в России из длинных троп? Было одно молчание, никто не слышал о тропах в России. Возвращаюсь в Россию после прохождения Тихоокеанской тропы, в самолете родилась идея — миссия:

«создать в России тропу, аналогичную зарубежным и такую, чтобы не мы ездили за рубеж ходить пешком, а чтобы к нам приезжали и считали эту тропу одной из самых красивых в мире»

Так началось изучение истории пешего туризма в России. Мне потребовалось больше полугода чтобы понять: настоящих длинных троп в России нет (максимум около 150 км и маршрут по Крымской тропе от Александра Советова на примерно 500 км: Саша Советов сделал маршрут по Крымской тропе на 500 км, то есть электронно его создал и прошел).

В советское время существовала сеть пеших троп (но не длинных), но многие тропы потеряны, так как по ним перестали ходить.

Оставалась задача понять — где я хочу делать длинную тропу в России? У меня были критерии: красота, горы, доступность — как добраться до тропы, важно наличие сел (так как мне было нужно минимизировать количество автономных дней и возможность идти максимально налегке пешком)

Так осенью 2020 года (а Тихоокеанскую тропу я завершила 14 октября 2019 года) я познакомилась с Димой Лемешевым, и он сказал, что для моих целей длинной пешей тропы подходит именно Кавказ.

Так мы стали строить план тропы вместе с Димой, в декабре к нам присоединился Каманин Павел, а в феврале Алексей Светлов.

А в июне 2021 года я открыла АНО «Пешком по Кавказу», в рамках которого было принято решение делать Кавказскую длинную пешую тропу.

Кстати, решение пришло «я делаю» именно тогда в самолете, когда возвращалась в Россию.

Так как длинные пешие тропы меняют сознание и ты меняешься — это очень сильный инструмент своего внутреннего и внешнего развития. Когда ты осознаешь, что в жизни возможно все и нужно просто делать маленькие шажки каждый день.

— В каком году и почему ты пошла по Тихоокеанской тропе?

— В 2019 году проходила. У меня был кризис среднего возраста, я ушла с работы (перспективной и интересной) только для того, чтобы уйти от мужа, передохнуть и опять вернуться на работу. Но что-то пошло не так и я не могла заставить себя обновить резюме, тогда я задала себе вопрос: «а что же мое тогда?». Заглянула внутрь себя, и смогла понять, что я люблю ходить пешком. Но этот ответ был исчерпывающий и непонятный.

Я всегда много путешествовала и в разных нестандартных местах: сплав по Амазонке, Африка. И вот буквально через один-пару месяцев после ответа на вопрос я еду в зимнюю Исландию и в один из вечеров слушаю разговор знакомых ребят — они обсуждают длинные пешие тропы, в частности, Pacific Crest Trail. Что это пеший маршрут по США и что приезжают его проходить на полгода, что это популярно. Я не влезаю в разговор, все, что делаю — пишу в заметки название, что может быть вот оно мое по жизни (уже потом я не смогла найти подтверждения что хотя бы одна русская девушка прошла бы этот маршрут).

Приезжаю домой, открываю интернет, взахлеб читаю единственную историю на русском о прохождении парнем, решаю, что хочу пройти эту тропу и подаю документы на визу в США (это было начало 2018 года).

Мне год понадобился, чтобы осуществить сам факт получения визы и попадания на маршрут (для его прохождения много не надо — получить разрешение, которое выдается два раза в год), пройти через болезнь, не отступить, и 2 мая 2019 года стоять на границе США и Канады в маленьком городке Кампо около монумента начала маршрута.

Тогда я не знала, что меня ждет впереди, я же практически не готовилась — все, что у меня было — это мой рюкзак с походным снаряжением еще с двух в моей жизни всего походов на Алтай и Камчатку и загруженное приложение на телефон с ниткой пути и всей необходимой информацией.

Через две недели после начала прохождения я поняла две вещи: первое — как выкрутиться с ограниченным денежным бюджетом, так как все оказалось дороже, чем я думала.

Второе: что меня ждет не только пустыня с отсутствием воды днем, но и минус ночью и даже снег в пустыне в конце мая, а еще я научусь пользоваться альп снаряжением и буду в кошках (точнее это я потом поняла что это «котята», а у настоящих кошек зубчики значительно больше), и с ледорубом преодолевать снежные перевалы около 4 тыс.

Узнаю, что такое броды горных холодных рек и попаду в снежный шторм в самом опасном участке на тропе уже в несезон прохождения, буду тропить снег по бедра, чуть ли не вызову вертолет спасения (который, я понимала, что не спасет и нужно рассчитывать на себя) и все же смогу завершить маршрут на границе с Канадой вопреки мнению всех встречающихся людей в последний месяц моего прохождения, которые убеждали меня, что я иду слишком поздно и уже не завершить маршрут (там есть ограничения по срокам безопасного прохождения — 30 сентября, а я закончила маршрут 14 октября).

Реализация идеи

— Как началась реализация — изучение вариантов на карте, обсуждение с друзьями, медийный прогрев или сразу пошли, купили краску и нанесли первую метку?

— Это до сих пор сложный вопрос. В России нет примеров строительства действительно длинных троп. У нас делали только экотропы, а это совсем другое и они выполняют совсем другие функции. И то и то нужно.

Сначала цель была найти финансирование, максимально привлечь в команду людей, заинтересованных в желании создать тропу, и обладающих необходимыми разными компетенциями.

А если так — то да, сначала обязательно изучаются карты, это огромная офисная работа на изучение карт и рисование всех возможных вариантов маршрутов. Потом едешь на место и исследуешь то, что нарисовал.

Идеала никогда не будет — без офисной проработки слишком большой разброс того, что может быть, а когда приезжаешь исследовать, ты видишь реальность местности и нестыковки. В итоге может быть опять офисная проработка и детализация, и опять исследование. Пока не понимаешь, что вот этот путь можно считать маршрутом.

Во время исследований собираешь информацию, фото и видео контент, общаешься с местными. Работа с местными — это отдельный огромный пласт. Так как это будущие друзья тропы и те, кто будет предоставлять услуги для путников: проживание, питание, трансфер, экскурсии и мастер-классы и прочее.

Обработка информации всей и вынос даже в итоговый трек занимает много времени. И только после этого ты едешь с краской маркировать, а иногда и чистить тропу от зарослей. Далее сайт и визуализация информации для пользователя.

Думается на этом все) а на самом деле нет — за тропой надо следить ежегодно, и она живая (всегда есть что-то, что можно еще поменять, улучшить или дополнить и маркировка тоже меняется).

И конечно самое основное — популяризация. Это одно из ключевых действий — чтобы по тропе стали ходить и узнавать ее.

— Да, кстати, где и когда была нанесена первая метка?

— Первая метка была около стен крепости Даг-бары (начало тропы около Каспийского моря) в июне 2021 года.

Кавказская тропа сейчас и планы на будущее

— Как маркируется тропа? На тропе ставятся какие-то столбы, указатели, есть ли стрелки, указывающие направление, информация о расстоянии до интересных пунктов или метки наносятся на природные объекты?

— Наша команда использует международную систему маркировки краской на камнях и деревьях. Если это основная нитка, то маркируем бело-красно-белый прямоугольник, если радиальный выход к достопримечательности и обратно, то бело-зеленый-белый, если это еще один вариант как можно пройти, то бело-желто-белым.

Навигацию на маршрут не ставили и на то есть две причины. Первая и основная почему не торопимся делать пункт 2 — тропа живая и меняется, и я не хочу заводить тропу под рамки, для меня тропа больше, чем физическая тропинка в горах, это идейное понятие и сильная атмосфера, которую делают люди и люди влияют на тропу, в том числе на то как она меняется.

Вторая причина — в нашем законодательстве нет понятия «тропа» и это огромная проблема, так как без юридического аспекта ты не можешь делать навигацию. Нужно сначала закадастрировать тропу, и тут много нюансов и тонкостей и сложностей и пока мы этой задачей не занимаемся (так как это убьет идейность тропы и всего смысла).

А так навигация нужна, но минимальная или там, где нельзя отмаркировать краской — например, в лугах или сложных развилках или как раз указатели на достопримечательности. Но минимум — я считаю, что длинные пешие тропы — это не экотропы и подходы к ним другие должны быть.

— 1500 км тропы уже проложено. А что дальше?

— 1500 км тропы не проложено, а только зафиксирована возможность: как можно тропу пройти, и текущая моя экспедиция, которую я проводила, была нацелена на две вещи.

Первое — это понять как реально можно было бы пройти тропу, потому что меня очень многие спрашивают — тот предполагаемый трек, который есть на сайте, — “я хочу по нему пройти”, и люди не понимали, что это была предварительно нарисованная карта и никто не понимал, что нарисованная карта — это не та реальность, которая есть в жизни.

Когда ты приезжаешь на местность, ты видишь всё совершенно другими глазами, и поэтому при тропостроительстве невозможно взять и всё проработать в офисе, то есть всё равно это выезд на местность, нужно смотреть на местности.

Даже как нельзя взять и просто походить, а потом сформировать какую-то нитку, потому что она тоже может быть хаотичной, неравномерной, сделанной не в единой стилистике.

То есть только на местности ты реально видишь, какая тропа перед тобой и что она собой представляет, насколько она подходит или не подходит. Потому что у нас есть в рамках проекта критерии и на их основании мы формируем нитку. Здесь как раз важно понимать, что пройти можно безумное количество вариативности, что могут быть альтернативные маршруты, но что-то должно быть основным для основной массы.

Определить, что же будет основным — не настолько простая задача, потому что это пешая тропа, и одна из задач — минимизировать автомобильные дороги. Это открытая задача, которая не может быть решена за один раз и не может быть решена здесь и сейчас. Поэтому я шла по всей тропе, и проверяла гипотезы как раз исследовательские… Можно ли тропу провести так или иначе… и некоторые итоговые моменты мне не понравились.

Что же дальше? У меня собрано огромное количество материала, которое надо оцифровывать и весь текущий несезон, то есть зиму, вся информация будет оцифрована и будет выноситься на сайт проекта. Нитка, которая есть на сайте проекта, обновится в следующем году с учётом того, что уже действительно можно будет взять и пройти.

Но это не решение всех задач. Вторая задача, которую я ставила — это понять, что же делать дальше. Нужно понимание каждого региона в отдельности, понимание особенностей работ и того, сколько исследовательских работ нужно провести, чтобы тропа менялась и становилась лучше. Поэтому это только первая операция, следующие операции — это понимание того, как ее можно улучшить.

Как убрать максимальное количество автомобильных дорог, сделать вариативность, альтернативу… Здесь будет взаимодействие с заповедниками: огромный пласт работ в будущем. Мне было важно увидеть этот объем работ. Потому что интуитивно мне казалось, что весь Кавказ будет сложен с точки зрения, например, финализации тех работ, которые мы проделали в Дагестане. Но это была моя интуиция, не обоснованная ничем…

Мы с коллегами обсуждали, что Дагестан и Чечня — два самых непонятных региона для исследования, а дальше все понятно. Как итог прохождения и моя внутренняя интуиция подтвердилась, что на самом деле, чем ты дальше на запад — идешь от Каспийска к Черному морю, тем более сложный рельеф, и больше работ на тропе надо будет делать в будущем. А дальше, если даже их зафинализировать, то надо будет маркировать их, формировать из них маршруты, запускать поток людей, популяризировать.

Кавказская тропа — это то, что точно переживёт меня, будет жить и развиваться и меняться ещё многие-многие годы.

Тропа — это не то, что ты делаешь и на этом останавливаешься, но тропа требует поддержания. Ты не можешь просто взять и пройти что-то, а затем сказать: «… вот, смотрите, есть путь, по которому вы можете идти, и вы можете повторить»… Это не то понятие, которое вкладывается в определение «пешие тропы».

Любая тропа, которую ты создаёшь (в том числе эко тропа) должна поддерживаться, и должна быть организация, которая займется ее развитием и поддержкой.

Что такое тропа, а что такое маршрут? Маршрут — это электронный трек со всей информацией о проживании, питании, магазинах, достопримечательностями, по которому можно пройти.

Тропа — это электронный трек и навигация на маршруте. Навигация может быть простой — в виде меток на деревьях, камнях, туры из камней. А может быть более сложной — навигационные стенды, оборудованные стоянки. Важно, что тропа живая и необходимо обновлять и информацию по треку и следить за состоянием навигации ежегодно.

На законодательном уровне еще нет устоявшегося термина, что такое тропа.

— Я правильно понимаю, что через каждые 20-30 км на тропе есть места ночевки и палатки с рюкзаками и едой нести не обязательно. Везде можно найти еду. А как дела с мусульманскими праздниками? Мне говорили, что днём ничего не купишь?

— Есть сделанный участок тропы в Дагестане — это 457 км промаркированных троп. И именно в Дагестане есть возможность пройти без палатки, налегке. Расстояние между селами до 20 км — все же Кавказ — это горы и рельеф сложный. Даже 20 км — это прилично, но налегке доступно.

К следующему году на сайте будет информация о возможности ночевок в домах для трех из четырех маршрутов в Дагестане (сейчас только по одному первому есть информация). По четвертому маршруту работы еще ведутся и думаю через год весь Дагестан массово можно будет проходить без палатки. Я же, когда шла сейчас, прошла весь Дагестан без палатки уже, но мне было проще. Я одна была, а вот как я и говорю принять от 1000 человек хотя бы ежегодно — эта задача в процессе работы.

По питанию аналогично — где ночуешь, там и накормят завтраком и ужином и этого если честно более чем достаточно на день. А перекусы можно купить в сельских магазинах или тебя обязательно накормят по пути случайные путники-местные. Про праздники — все работает и проблем нет. Это местные не едят днем, а путника обязательно накормят — особенно в праздники .

Путник — это гость и по законам мусульманства ты должен накормить его, дать ночлег и еще в дорогу дать еды, чтобы путник ни в чем не нуждался в пути.

Работа с местным населением

— Как Вы взаимодействовали с местным населением? Все ли были «за»?

— Обожаю эту часть деятельности. Так как работа с местным населением является одной из главных — для меня важно создать сообщество местных вокруг тропы.

Как я уже говорила — услуги туристам предоставляют местные и те местные жители внутри тропы сейчас — это моя гордость и одна из ценностей. И это долгая и кропотливая работа и на уровне местных, и на уровне глав сел/джамаата/имамов сел/глав районов, и на республиканском уровне. Не все бывает легко, но в основном местные поддерживают, так как понимают, что это возможность работы и возможность остаться в родном селе и иметь хороший заработок.

И я терпеливая, иногда общение может быть пару лет, долго рассказываешь о возможностях, об искренности целей и подтвержденных фактах с результатами тропы. Иногда местные готовы принимать бесплатно, и это тоже проблема, так как принять 10 путников в год нормально, а вот 1000 бесплатно невозможно — вот это тоже доношу. Бывает, что вставляют палки в колеса и замазывают маркировку. Где-то не понимают и боятся — со всем приходится работать, общаться и рассказывать-рассказывать о тропе и целях и возможностях.

Статистика

— Есть ли уже какая-то статистика? Сколько человек проходит в год по тропе? Как это число учитывается?

— Да, есть статистика, мы первый маршрут “Узоры времён” в Дагестане на 110 км запустили в 2022 году, — год назад первые люди пошли по маршруту. В тот год прошло чуть меньше 100 человек, подсчёты были от местных жителей, то есть они прямо считали, сколько человек прошли плюс через меня проходили. То есть это личные запросы ко мне, сообщения от местных жителей.

В этом году мы запустили все четыре маршрута, и статистика минимум в 10 раз увеличилась. Есть опять же статистика от местных жителей, но они уже в таком большом количестве посчитать не могут, и мы просто прикидывали по их словам, сколько людей было.

Есть то, что можно официально зафиксировать — это рост количества скачиваний трека на сайте. Вот в этом году чуть больше двух тысяч скачиваний с учётом того, что трек скачивает не каждый, кто идёт. Также под человеком, который скачал информацию, будет больше людей — которые с ним пошли…

Также не стоит забывать, что мы обновляем информацию, и тогда люди могут скачивать один и тот же трек два раза. Поэтому текущую информацию нужно разделить на два, то есть это будет около 1000 скачиваний. Если предположить, что каждое скачивание — это одно прохождение (некоторые откладывают прохождение, идут позже), в любом случае получается от 1000 человек уже на текущий момент, на сегодня, прошли.

От местных жителей получаем информацию, что каждый день по тропе идут люди — кто-то идёт с остановкой у местных жителей, кто-то идёт с палатками.
Летом, когда была хорошая погода, много кто шёл с палатками — прямо по три — шесть человек проходили ежедневно мимо.

Если смотреть по другим параметрам статистики, — для меня является важным показателем то количество людей, которые прошли по маршруту. Параметр, на который я опираюсь — рост количества скачиваний треков для прохождения.

Взаимодействие с другими тропостроителями

— В России есть несколько других проектов по тропам, с кем Вы взаимодействовали, с кого брали пример?

— Я стараюсь взаимодействовать со всеми тропами и тропостроителями, которые сейчас активно строят и создают пешие маршруты. Мы обмениваемся опытом, где-то поддерживаем друг друга, где-то думаем об общей активности, то есть плотно сотрудничаем с каждым.

Когда я вернулась с прохождения тихоокеанской тропы, и начала изучение вопросов истории пешего туризма в России, то я активно общалась и перенимала опыт, понимание и знание текущей ситуации у Саши Советова, и он стал моим ментором, который в рамках истории пешего туризма именно в России рассказал о том, что делается.

Если для задачи поддержания тропы (то, о чем я писала, — что тропу мало взять и разработать, следует вывести в информационное поле информацию для возможности прохождения, тропу нужно и поддерживать).

В рамках экспертизы поддержания тропы единственные кто есть — это байкальцы, и у них можно перенимать опыт и их экспертизу. Плюс есть ограниченное количество людей, экспертов в рамках мирового туризма. Я сама набираюсь опыта, потому что таких людей единицы, и один из них в том числе и Саша Советов.

Людей, которые реально проходят длинные пешие тропы, которые способны поднять сам инструмент — что значит не просто ходить пешком, не просто ходить в походы (то, что нам транслировалось в советское время), а что такое именно инструмент пешая тропа и для чего он нужен, почему в нём есть ценности и развитие внутреннего туризма и имиджа страны в том числе.

Таких людей правда практически нет, и на текущий момент я являюсь одним из этих людей, потому что я каждый год изучаю всё новые и новые тропы, пытаюсь расширять свой кругозор, в том числе на международном опыте.

То есть я хожу по другим тропам за рубежом. У меня не было компетенции с точки зрения троп Азии, и в октябре я еду в Непал, чтобы тоже посмотреть как организованы пешие тропы в Непале. Изучаю и российский опыт, с точки зрения заповедного опыта пока мне больше всего нравится как реализован маршрут на Валдае.

Но всё равно Валдайская тропа — больше экотропа, это тоже не совсем та концепция длинных пеших троп, которую я вижу и которую, как я считаю, тоже следует реализовывать.

Финансирование

— Какие финансовые средства понадобились и ещё понадобятся, где Вы их находите. Если можно, поделитесь.

— Вопрос финансирования самый больной не только у проекта текущего, но и вообще в сфере тропостроения в России. В нашей стране нет государственных программ на реализацию именно длинных пеших троп. Каждый выкручивается как может.

Поиски финансирования происходят хаотично и рандомно, зависят от случайности и стечения обстоятельств.

В России все национальные программы финансирования связаны с реализацией именно экотроп. Я очень четко разделяю, что такое эко тропа и длинная пешая тропа.

Я считаю, что экотропа и длинная пешая тропа важны, их нужно развивать, они рассчитаны на массовость и огромную аудиторию. То есть это целесообразно с точки зрения вложений и окупается с учётом реализации государственных средств.

Сейчас не существует государственных программ под ту идейность и важность, которую мне бы хотелось донести. Внутри нашей команды мы работаем над тем, чтобы выйти на государственный уровень и получить поддержку на уровне правительства. Чем это закончится — покажет время.

Та часть работ, которая проводилась в Дагестане, делалась на небольшое финансирование, полученное от региональных денег Министерства туризма Дагестана, то есть они заинтересованы и они вовсю нас поддерживают. Те работы, которые есть, проделаны благодаря Республике Дагестан.

Сейчас возникают определенные сложности, но мы работаем — пошли в другую сторону, в направление развития понятия устойчивого туризма и развития тропы внутри самообеспечения и выноса бизнес-моделей на рамках реализации тропы.

В этом году тропа развивается за счёт моих личных средств, за счёт донатов, которые мы запустили, то есть активности людей, которым не безразлична эта тема, за счёт проведения туров внутри тропы, в том числе запуска продукции и услуг вместе с местными жителями и вот это вот всё потихоньку тоже решит вопрос финансирования.

Это вопрос не быстрый, и он, как и любой бизнес, развивается и масштабируется. Например, чтобы делать тропу большими скачками, — нужно больше финансирования.

— Будет ли этот маршрут всесезонным, либо есть месяцы, в которые по тропе пройти нельзя? Какое самое красивое время года для прохождения тропы?

— Да, маршрут пеший, имеет сезонность. Если говорить о массовости, то это прохождение в летние месяцы, с мая по сентябрь. Дагестан более мягкий с точки зрения климата и там даже зимой иногда можно ходить (нужно смотреть, конечно, по погоде). Зимой этот же маршрут можно использовать с точки зрения ski-туров. Но все-таки это уже спортивный туризм, не массовый.

Какое самое красивое время года — это очень индивидуально, потому что кто-то любит весну и цветы, а кто-то — яркие краски осени. И то и то красиво.

Благоустройство

— Есть ли сейчас какое-то благоустройство — мосты через ручьи, скамейки, отсыпанная дорога, если нет, то предполагается ли это сделать?

— Где-то есть мосты, делали местные жители для пути в свое родное село, где-то есть беседки со скамейками для отдыха. Но все это хаотично конечно и где-то это часто, а где-то этого нет. Планируется ли это на тропе — как и говорила, — в каком-то виде да, но это не экотропа и излишние конструкции убьют идеи пеших длинных троп и ощущение, что ты на настоящей природе, а не в парке.

Отсыпанную дорогу не будем делать, а вот следить за тропой нужно, и делать водоотводы и укрепление горной местности тоже. Пока этим не занимались, но задача такая есть на будущее.

Безопасность

— Как дела с безопасностью? Люди, звери, просто ногу подвернул? Говорят, там алабаи без пастухов стада охраняют.

— Я всегда за все боюсь, то есть когда я сама хожу, то отчетливо понимаю мою безопасность в горах. А вот за других людей боюсь, но сдерживаю себя и пытаюсь не уводить в крайности — так как в этом и цель в том числе расширить твое сознание и проработать страхи. А страх встретить животное у нас огромный и в крови. За рубежом спокойно к диким животным относятся, а у нас пугают.

На тропе есть все: опасные змеи, кабаны, шакалы, лисы, медведи, серны, туры, яки, олени. Весь разнообразный животный мир Кавказа, и в этом его прелесть. Нужно не пугать, а учить ходить по тропам. Рассказывать, как вести себя при виде медведя, например. Это нормально. И это в том числе наша задача.

А еще рассказывать об экологии на тропе и что ты после себя не должен оставлять след на природе. Вообще никакой. Тогда и животные будут не опасны, и риски минимизированы. Так как мы для животных также опасны, как и нам кажутся они. Например, медведи на Кавказе травоядные в основном. Главное — не давать им распробовать человеческое присутствие в их среде обитания — например, не оставлять вообще еду за собой. Тогда не будет возможности попробовать эту еду у мишки и тогда у него не будет соблазна искать и дальше эту же еду для своего пропитания.

А вот другого вида безопасность важна: обязательная регистрация в МЧС, маркировка, трек и как раз если идти с проживанием у местных, то каждый местный житель будет тебя ждать вечером.

Сотовая связь

— Как с сотовой связью на тропе? Везде ли она есть, какой оператор?

— По сотовой связи — она есть, но не везде. Поэтому в горы не стоит ходить одному. Это закон безопасности для тебя же. По оператору — в Дагестане лучше всего ловит “Билайн”, в Чечне тоже. А Северная Осетия и Ингушетия — “Мегафон”.

Уровень подготовки

— Какой уровень подготовки требуется? Нужно ли быть альпинистом и скалолазом?

— Как я уже выше говорила, моя цель — это массовая аудитория, и все люди, которые ведут здоровый образ жизни и занимаются спортом, могут пройти по маршруту.

На текущий момент основная нитка — это нитка, которую может пройти каждый, не требуется альп подготовка, специальное снаряжение и даже спортивный вид туризма.
Конечно, перевал Кардывач, который оказался для меня самым опасным днем, не войдет в основную нитку, а будет рассматриваться только как спортивный туризм.

Достопримечательности

— Есть ли какой-то перечень достопримечательностей, которые рекомендуется посетить?

— По достопримечательностям — рекомендованный список достопримечательностей есть. Но он шире чем те локации, которые раскручивают в регионе с точки зрения достопримечательностей.

Например, в Дагестане на тропе есть свои заброшенные села, а не только популярный Гамсутль.

Одиночное прохождение Ирины Грушаниной

— Вы прошли весь маршрут в одиночку, какой день был самый трудный, что запомнилось больше всего. Безопасно ли другим женщинам его пройти.

— Самый сложный день был преодоление перевала Кардывач. Это уже в конце, Краснодарский край. Как я уже говорила, чем дальше ты идешь на запад, тем с точки зрения проработки становится сложнее и, возможно, нужно делать тропу чуть-чуть иначе, чем хотелось бы, с точки зрения обычного туриста.

Обычно сейчас по этому перевалу не ходят, то есть классический вариант прохождения тропы через перевал Цындышхо. Но моя задача на маршруте была проверить различные гипотезы и различные вариативности — как еще можно было пойти по тропе, то есть не идти по тому, что и так точно и очевидно в прохождении, где-то что-то дополнительно исследовать и понять, насколько это возможно или сложно, то есть использовать этот шанс моего текущего прохождения с пользой для проекта — не просто пройти, но и поисследовать.

И я решила пройти через перевал Кардывач, он отмечен как 1А, то есть обычный перевал, который проходится ногами без каких-то сложностей.

Не понятно, либо я уже была уставшая, потому что это были последние 10 дней моего похода, я его уже завершала, либо это случайность…

К перевалу я шла через два снежника, сложностей через переход ледников не было, но опять же там я для себя отметила, что для обычного туриста прохождение снежника может вызвать вопросы с точки зрения безопасности, если он идет без кошек.

Перед перевалом был довольно крутой участок буквально 15 м в наборе высоты, это была сыпуха. И я увидела местность и подумала, что там может скользить, и возможно стоит пойти буквально в метре от этого места. Там был аналогичный подъем, но он выглядел со стороны как возможность ухватиться за выступы скал и казалось, что будет какая-то надежность в опоре, ну как перила. Это была моя роковая ошибка, потому что этот склон оказался абсолютно не скалистым, это была сплошная сыпуха, спрятанная под незакрепленные камни.

И в итоге в какой-то момент, поднимаясь наверх, я поняла, что нахожусь в ситуации, когда подо мной склон едет. И вроде бы я уже и назад не могу, потому что назад — мне просто скатываться по склонам и вперёд не могу — там оставшиеся 6-7 м набора высоты мне просто непонятно даже, за что цепляться руками. Для того, чтобы подниматься, мне пришлось применить скалолазание и в какой-то момент, в самые сложные 15 минут моего похода у меня было чёткое понимание, что я не понимаю, за что хвататься дальше и подо мной просто едет склон, и в любой момент он может посыпаться. Например, тот камень, который я до этого использовала для подтягивания на руках, а потом решила использовать для какого-то укрепления, чтобы ногу туда поставить, он просто рассыпался подо мной и поехал вниз.

То есть, если бы подо мной всё посыпалось, это было опасно, в тот момент я бы полетела вниз с большой вероятностью, и я бы себе что-то сломала.

Еще там были два ледника и довольно крутой склон с курумником. То есть, например, со сломанной ногой я бы не смогла бы его там переползти, и получается, что вероятность выбраться из текущей ситуации и вызвать кого-нибудь на помощь практически равнялась нулю.

Это был вариант погибнуть, это к вопросу о том, что в горы ходить одному не стоит, и я прекрасно понимала, что это мой риск, что я на него иду.

Ко мне присоединялась команда, когда была возможность, чтобы кто-то приезжал из команды, они приезжали. Но возможности пройти со мной тропу полностью ни у кого не было, и одну треть тропы я шла одна.

Я не могу однозначно сказать, что опасно идти именно одной девушке, так как на самом деле одному парню в горах быть тоже небезопасно. Поэтому я не рекомендую ходить поодиночке.

Для путешествий девушек на Кавказе просто есть рекомендации, которые я выработала и могу ими поделиться, чтобы минимизировать какой-то риск неприятных ситуаций. Вы просто не общаетесь на пути с мужчинами, игнорируйте, проходите мимо. То есть вы можете безопасно общаться с семейными парами, с пожилыми людьми, а с молодыми незнакомыми людьми — не общаться.

По законам мусульманства общение незнакомых мужчины и женщины наедине является преступлением. Если с незнакомыми мужчинами не общаться, то они к тебе даже не подойдут, они просто знают принципы поведения. Ну и естественно должны быть закрыты ноги, руки, голова, то есть все правила с точки зрения поведения и одежды необходимо соблюдать.

Будущее Кавказской тропы

— Когда можно будет сказать:» Все, я проект закончила или это не случится никогда?»

— Финальной точки нет — проект живой, его улучшать и расширять можно до бесконечности, потому что цель — это не просто линейный маршрут от моря до моря. Главное — вариативность прохождения по Кавказу, это сетка пеших троп, вынесенная в электронный вид, и обустроенная с точки зрения концепции проекта.

Точно проект будет развиваться, и после меня в том числе, но финальную точку поставить точно нельзя, её просто нет, потому что всегда есть, куда расти и развиваться дальше. Даже когда будет сделана сетка маршрутов для массового туризма, там есть ещё куча задач о вынесении более сложных градаций категорийных маршрутов всё в единый информационный ресурс и возможность использовать маршруты и для спортивного туризма в том числе. Но это уже задача второстепенная, то есть мы её сейчас в реализацию не берем, но в голове всё равно имеем шире, чем заявляем здесь и сейчас.

Благодарим Ирину Грушанину за интервью!

Интервью подготовила Марина Чеботаева