К началу похода Ермака: Люди Степи, Люди Воды

До рождения Христа оставалась пара десятков лет, когда некоторые племена хунну отважились пойти в долгий путь на запад. Они вышли в Казахстан из Западной Монголии, через северный Синьцзян. Чтобы увидеть Сыр-Дарью и Чёрный Иртыш, им понадобилось меньше века.

Неизвестную землю в междуречье Иртыша и Оби тюркоязычный этнос назвал «Сибир». Сами себя поселившиеся там племена стали называть сыбыр или сипыр. У монголов «шибир» означает лесную чащу, поросшую берёзами, обычно болотистую.

По версии В. Софронова, «сибэ/у» значит россыпь, «бросить на землю». «Ы/ир» — это местные мужчины, люди, народ. Сибирь – люди, рассеянные по земле!

Сибир (субары) выделялись среди древнейших тюркских племён, земля севернее Багдада так и называлась — Субарту. Профессор М.З. Закиев говорит о том, что субары «в течение тысячелетий широко распространились, они проживали в Передней Азии, на Кавказе, в Урало-Поволжье, в Западной Сибири«.

«В разных языковых окружениях этноним «субар» имел много фонетических вариантов: субар / суар / сумер / шу-мер / сабир / савир / самар / сибир». Вот так, от «савиров» до «самары».

Хантыйские племена назвали своё селение Сыбыр по имени людей, населявших средний Иртыш в XI — XII веках. Эту страну в XIII веке покоряли монгольские войска Джучи, сына Чингис-хана. В конце XV века, после распада Золотой Орды, «старый город» Сыбыр превратился в столицу Сибирского ханства Искер. Погодинская летопись упоминает «град Сибирский, что ныне словёт Старая Сибирь».

Хунну растворились в огурских племенах Центральной Азии. Во время Великого переселения народов тюрки двинулись в направлении Европы. Латинский хронограф 354 года говорит о вулгарах (булгарах), обитающих в Причерноморье и Прикаспии. К концу VIII века булгарские племена перекочевали с правого берега Дона на Среднюю Волгу и Каму.

Присмотритесь к слову субар – это ещё и «самар»! Новой Сибирью, «Самарой» стало Поволжье для далёких потомков хунну. Там они основали Волжскую Булгарию.

Предки чувашей были великолепными ремесленниками, кузнецами и металлургами, оружейниками и ювелирами. На берегах Волги и Камы они сохранили культуру древних земледельцев Передней Азии, используя трёхполье.

Солнце смотрит, а не светит! Булгары были солнцепоклонниками, подобно хуннам. Для них Земля — прародительница и мать всего сущего Ама. Отцом всему является Солнце — Хевел.

Волжская Булгария была могущественным царством под протекцией багдадского халифата.

Её границами в X — XIII веках считаются реки Сура на западе, Белая и Яик на востоке, Казанка на севере, и на юге — Жигулевские горы, которые огибает излучина Волги в Самарской луке.

Булгары контролировали торговые пути в Сибирь через Прикамье и Чусовую. Безденежной меной они получали меха и моржовый клык от людей Вису (весь, вепсы или чудь) и Йуры (югры – предков хантов и манси).

Волжско-каспийский путь параллельно пути «из варяг в греки» открывал булгарам дорогу в Хазарию, Закавказье, Иран, Среднюю Азию и Русь, а также в Индию, Китай, Византию, Прибалтику и Скандинавию. Их караваны отправлялись в Хорезм и Крым.

В 985 г. киевский князь Владимир Святославич заключил с Волжской Булгарией первый договор о мире. Перед православным крещением Руси в 988 году князь Владимир отправлял послов в разные страны для выбора одной из религий: «Идите первое в Булгары… идите паки в Немцы и оттуда идите в Греки».

Соседство было мирным. По сведениям В.Н. Татищева, в 1229 году на Руси был недород и голод. Булгарские купцы привозили по Волге и Оке зерно в русские города. Волжский эмир послал тридцать лодий с хлебом в дар Великому князю Юрию Всеволодовичу.

Португальская карта Фра Мауро 1459 года показывает на месте Чебоксар город Веда Суар, стоящий на реке Адыл (Волге). В.Ф. Каховский провёл в 1969 — 1973 годах раскопки у столицы Чувашии. Он предположил, что Веда Суар был основан около XIII века. Народные легенды говорят о древней деревне, в которой жил булгарин Шабксар, и его имя досталось речке Чебоксарке.

Как и Русь, Волжская Булгария была завоевана Монгольской империей в 40-х годах XIII века. К 1438 году, когда возникло Казанское ханство, были сожжены и исчезли около двух тысяч булгарских селений. Их земля превратилась в «дикое поле» для летнего кочевья хазар и кыпчаков. Лишь пятая часть волжских булгар выжила.

Вдоль по речке Чувашке

Древние народы делились на сынов Вольной Степи, на Горных людей, на детей Царь-Леса.

Кто мы? Откуда мы? Случайно ли кого-то так тянет в горы, а кто-то находит родными пейзажи древней степи и бескрайнего моря?
Я люблю Лес. Для меня это священное место.

Чуваши говорят на уникальном, живом булгарском языке, вышедшем из алтайской семьи после распада древа пратюркских языков. Те, кто поселился на берегах великих рек и морей — люди Воды, Су-Ар. В тюркских языках «ар» тоже означает «местные мужчины, люди, народ».

Сувары – «водные люди», люди Реки. Они влились в состав волжских булгар, предков чувашей.

Занятно, что названия, говорящие о чувашах, остались на карте Сибири. У Мысков на реке Томь есть селение Чувашка. В Красноярском крае течёт река Чувашка, приток Большого Улуя.

В Сибирских летописях о походе Ермака чувашские топонимы попадаются сорок с лишним раз! Там же упоминаются Самаровы горы близ устья Иртыша на Оби. Есть такие названия и на Урале. Например, башкирская речка Чувашка, приток Тайрука.

Но почему деревни и речки называли Чувашками, а не Булгарками!?

Потомков волжских булгар с XVI века русские стали именовать чувашами. Однако слово «чуваш» в России постепенно стало признаком разделения поволжского населения по отношению к службе и к вере.

Судя по писцовым книгам того времени, если «ясачный чювашин» приходил на службу, его отмечали уже «служилым татарином». При этом потомственных чувашей нередко описывали как «горных черемис» или «горных татар». Вот поди-ко, разберись, кто есть кто.

Кроме того, к «чувашам» относили людей, исповедовавших языческую религию. Тех, кто перешёл в мусульманство, относили к «татарам». Комиссаров Г.И. описывает такого человека: «Я не чувашенин, т.е. не язычник, мыслит он. Я татарин, т.е. правоверующий«.

Возможно, тогда чуваши по принятии ислама оставляли родной язык, национальный костюм и обычаи, заменяя их татарскими.

Крестили волжан и в православную веру. В.И. Даль писал в Словаре: «Всякий калмык Иван Иваныч, а чувашин Василий Иваныч«.

По легенде, «иеромонах Вениамин Пуцек-Григорович, посланный для обращения чувашей в христианство, крестил их целыми толпами, причем давал им всем имя Василия, а восприемником был диакон Иван Афанасьев, — и вышли чуваши Васильями Ивановичами«.

На сегодня почти все малые народы России вернули себе исконные названия. Черемиса опять стала народом мари, вогулы – народом манси, а остяки – хантами, вотяки – удмуртами и т.д. Чуваши не вернулись к булгарам.

Краеведы и писатели Чувашии в 2012 году предлагали добавить к названию республики слова «Волжская Булгария». Было бы исторично.

Пушкари на Чувашевом мысу

Получается, «чувашские» названия рек и гор вернулись с Волги в Сибирь вместе с русскими. Полагаю, что с отрядами Ермака, коли они часто соседствуют с именем атамана.

Например, река Чусовая выше бойца Ермак принимает справа воды горной Чувашки. Рядом была деревня Копчик. Часть её жителей носила фамилию Кучумовы. Язычников, скорее всего, записали в «чуваши», даже если это были татары или вогулы. Тогда соседняя речка будет Чувашкой!

С продвижением на восток русские обнаруживали «чувашей», уже не имевших отношения к волжским булгарам.

Наконец, перед Ермаком оказалась столица Сибирского царства Искер. Татары её звали Кышлык – «зимник». Высокий мыс перед городом имел своё, сибирское название. Однако в сказаниях мыс на Иртыше назвали Чувашевым, а городок на нём – Чувашским градом. И вот почему.

Полагаю, Ермак был изрядно удивлён «Кучюму же с горы стреляющу». Ремезов отмечает в летописи эту новость: «Оружия же не бе у Кучумлян, точию луки и стрелы, копия и сабли; бе же две пушки у Чюваш; казацы ж умолвиша голк их; они же бросиша их с горы в Ыртыш«.
Вот это да! У сибирцев были пушкари!

Пусть они особо Кучуму не помогли, но произвели впечатление. Тимофеич расценил укрепления с пищалями затинными как признак учёных вояк, а не индейцев дикой степи. Потому городок уважительно отнесли к «служилым чувашам». И сражение с ними было тяжёлым, кровопролитным.

Чуваш-Град был устроен по науке, с валом и неглубоким рвом с двух сторон. О нём писал Г.Ф. Миллер: «этот городок был заселён, по всей вероятности, чувашами, которых хан когда-то вывез из Казани«. Историки говорят, что с ермаковцами бились и потомки русских пушкарей. Но откуда они там взялись?

Ремезов домыслил в летописи: «Во второе лето (воцарясь в 1564 г.) ехав Кучюм в Казань и дочь Казанского царя Мурата взятъ в жену и с нею многих Чюваш и абыз и рускаго полону людей и приехав на Сибирку пребываше славно«. Однако Казань ещё в 1552 году была взята Иваном Грозным. И никакого Мурата в истории Казанского ханства не упоминается.

А пушки были!

Василий III не раз пытался завоевать Казань. В 1524 году Великому князю Московскому противостоял молодой крымский царевич Сафа-Гирей. 3 июля русский царь с устья Суры (град Василь) направил на Казань две флотилии и 130-тысячное войско. Всё закончилось сокрушительной катастрофой.

Одна флотилия остановилась на ночь у деревни Малый Сундырь (ныне г. Козьмодемьянск). Близ устья одноимённой речки Волга растекается протоками меж Туричьих островов. Не зря сказано: «С одной стороны черемиса, а с другой берегися».

Знали ли русские, что Волжский путь издавна охранялся Чалымским городком? Древняя сторожевая крепость была рядом, на Сундырской Горе. Горная черемиса (марийцы и чуваши) ночью атаковала флотилию с артиллерией.

С высокого правого берега покатились большие дубовые брёвна, давя лодьи и людей. Русские суда застряли в островных протоках, загороженных камнями и столбами. Их обстреливали со всех сторон, выживших брали в плен.

Австрийский посол Сигизмунд Герберштейн, бывший в 1526 году в Москве, пишет:

«Начальник флота Палецкий, оставив в руках неприятелей 90 больших судов, из которых на каждом было до 30 человек, отвязал от берега свой корабль, выплыв на середину Волги и под прикрытием тумана, почти нагой, прибыл к войску» (сбежал к первой флотилии).

Казанский летописец скажет о тридцати тысячах погибших и потере всей русской артиллерии:

«От нечаемыя нашия беды тоя рати в лодиях на Волге черемисы злыя казанския наших поби, весь яртоулный полк, убиша 5 000, передовой полк весь побиша 15 000, а от болшаго полка 10 000 некоим ухищрением» (яртоульный полк — артиллерийский полк).

Что же «злая черемиса»? Пленных русских отправили в Казань, а пушки достали со дна Волги.

На вопрос —
Потомки пленных пушкарей могли с русскими пушками оборонять Искер от Ермака в октябре 1582 года?

— Я отвечу — Да!

По мнению историка В.Д. Димитриева, около 1525 года казанский хан Сафа-Гирей мог выдать замуж дочь хана Мухаммед Амина (умер в 1518 г.). Жених, сибирский хан из рода Тайбуги, в приданое получил «две пушки и пленных русских пушкарей, группу служилых чувашей (казаков) с их семьями». Они могли основать Чувашев городок на Иртыше.

Чувашково

В конце XIX века короткую, но яркую жизнь прожил В.В. Голубцов, участник русско-турецкой войны и перехода через Балканы. Выйдя в 1880 году в отставку, 24-летний боевой гусар посвятил последние 12 лет жизни истории Пермского края.

Владимир Владимирович сделал важное открытие при осмотре оружейной коллекции Строгановых. На одной пушечке он смог разобрать надпись: «В граде Кергедане на реце Каме дарю я Максим Яковлев сын Строганов атаману Ермаку лета 7090».

Историк-палеограф Владимир Голубцов поселился до конца жизни в фамильном селе. Его предок, пермский воевода Александр Федорович Голубцов в декабре 1780 года основал село Александровское. За 500 рублей им была выкуплена земля Красноуфимского уезда «под Титешною горою по речке Зюрзяге… до старого Черемисского жилища».

Ей владели башкиры по указу царя Алексея Михайловича от 1635 года. И нашлось ведь целых 166 человек из деревень Рахмангулово, Уразаевой и Сабанаковой, которые продали… родовые земли!

Александр Федорович затем был Симбирским вице-губернатором, пока не погорел на масонстве. Он привёз в Александровское крестьян из волжского имения. Они выделялись нравом и обычаями, а более всего говором – певуче акали. Уфимцы за то прозвали их «гамаюнами», птицами певчими.

Знакомый топоним! Поселенцы у мыса Гамаюн на реке Исети, и у камня Гамаюн на хуторе Крутой Лог на берегу Чусовой, часом, не с Волги ли?

Старое Черемисское жилище близ Казацких гор позже стало деревней Чувашской, ныне — Чувашково. Оно могло появиться на древнем торговом пути из Сибирского царства в Казань.

От верховьев Чусовой караваны сибирцев выходили к истокам Сылвы и по ней спускались на юг. Поблизости от деревни Чувашской должен был проходить волок к реке Уфе, с берегов Сылвы у Торговища.

Чтобы выйти к Волге, надо идти по «чёрной реке» Караидели (Уфе) дальше на юг. Затем от её устья идти на север по «белой реке» Агидели (Белой) до устья Камы. Такой азимут по «речному компасу» должен быть у деревни Чувашково.

Снова чувашское название на сибирском пути! Оно напомнило мне юность.

Звездопад на Титешной горе

Когда я учился в школе, нас отправляли на прополку в ту самую деревню Чувашково. Она стоит на речке с невероятным именем Зюрзя. Была пятая, трудовая четверть. Трудовое воспитание, оказывается, было заведено ещё до революции. В архивах сохранился доклад, который отправил директор Промышленного училища В. Новиков в Уездную земскую управу. Он называется: «О работах дружины из учащихся города Красноуфимска для уборки хлебов в 1915 г. на полях доблестных защитников Родины».

Не рассуждая об эксплуатации детского труда, мы с утра пололи свёклу и лук. Кто к полудню обработал надел – может отдыхать. Остальные после обеда возвращались в поля – и снова в бой, с репьём и лебедой! Была полная зюрзя…

Незабываемое лето! Сперва мы боялись коров, и к лошадям не подходили. Потом осмелели. Хотя от воинственных гусынь приходилось тикать. Колхозники жалели городских детей. В девять вечера они устраивали нам «второй ужин» – с домашним печеньем и парным молоком.

Мы приучились рано вставать – вместе с солнцем, когда оно появляется краешком над землёй, пахнущей влажной полынью. Когда первые лучи бьют в окно, ворота конюшни распахиваются, и… стёкла начинают дрожать. Табун конезавода ураганом несётся в поля, поднимая придорожную пыль!

Мне запомнилось небо над Чувашково – такое огромное! Мало-помалу, мы превращались из городских школьников в настоящих сынов лесной Степи.

«Солнце смотрит, а не светит!» — на закате солнце по-отечески улыбается нам, и ноги несут нас в рощи. Там ждёт ещё зелёная, но вкусная лесная клубника.

Затем наступала ночь, и мы бежали к реке, минуя железную дорогу. Купались под россыпью Млечного пути! А днём мне нравилось наблюдать за рыбинами, плавающими в прозрачной воде Уфимки. Так ласково зовут местные свою Уфу. Незаметно мы становились «суварами», детьми Воды!

Утром пахота, вечером – красота и свобода!

Это было в некотором смысле возвращение к истокам жизни на земле, не обременённое пафосом и нотациями.

Оно продолжилось в студенческие годы. Уральский университет отправлял в Чувашково историков. Наш физический факультет трудился на полях деревни Подгорной. В августе мы собирали лук, в сентябре – убирали картошку вместе с журналистами.

По ночам мы любили ходить на Титешные горки. С их вершин мы глядели на звездопад!

Они имели форму грудей Земли-Матери, а деревня Подгорная ранее носила имя Подтитечной. За прудом переливалось огнями село Александровское, в котором располагались математики.

Тогда я ничего не знал ни о боевом гусаре Владимире Голубцове, ни о Старом черемисском жилище. Осенью мы превращались в орду «злой черемисы», дотемна собирая картофан при свете горящей соломы. Ужин с чаем «по-сингапурски» был только к ночи. Зюрзяга….

Древняя память язычников словно просыпалась в нашей крови. Несмотря на усталость, ночью почти никто не возвращался в общагу. Наступало время рок-опер, в которых «люди гибнут за крахмал».

То была лучшая пора в жизни. Пора откровений и первой любви. И мы были счастливы.

Хотелось прямо на вершине Титишны петь песни Цоя — до утра. Тогда это были новые, необычные песни: «А тем, кто ложится спать – спокойного сна!»

Чтобы по-настоящему познать культуру вольнолюбивых «козаков», понять мироощущение людей Степи и Воды, нужно быть романтиком.

Мы постигли в уфимских полях пьянящее чувство свободы, которое начинаешь ценить и не променяешь уже ни на что.

Предыдущие части цикла «К началу похода Ермака»:

Часть первая: Сылва-Сылвица. Камень у поворота

Часть вторая: Ермак на Чусовой. Ватаманов берлог

Часть третья: Закаменные пути. Грамота на Сибирь

Часть четвертая: Исчисление новых лет. Новогодний поход