К началу похода Ермака: Сылва-Сылвица. Камень у поворота

В тот день Чусовая отдыхала от испепеляющего зноя. Наша экспедиция задержалась с выездом в Коноваловку почти на неделю из-за тридцатиградусной жары. Наконец, пекло закончилось тоннами падающей с неба воды. Прошёл сильный ливень. Двух солнечных дней нам хватило, чтобы проскочить в мир Заослянья и немного там обжиться. На третий день моросил дождь.

Что же, гулять под дождём уральцам более привычно. Мы отправились в путешествие к устью Сылвицы на Чусовой. Береговая улочка привела нас к Двум Соснам. За ними Чусовая разделяется у большого острова. Основная струя воды устремляется в широкую левую протоку. Справа от острова проходит узкая гавань причала бывшего Коноваловского завода. Единственной доминантой в заболоченной низине виднеется косматая треуголка Сылвицкого камня. Небольшая горушка с каменными выступами сумела повернуть Реку Теснин с севера на запад. Под горой в гавань вливается река Сылвица. На эту красавицу нам хотелось посмотреть.

…Выйдя на перекрёсток, мы отправились по дороге в пышные луга. Мы ступали по мягкому ковру из трав, вдыхая аромат цветущих медоносов. Сухая земля жадно впитывала влагу. Луговые цветы расправляли листья, удерживая на лепестках драгоценные капельки. Лужи на коноваловских дорогах спешили наполниться водой. Эти улочки давно осиротели, дома исчезли вместе с заводом. Всё вокруг заросло зеленью кустов, высоченных елей и раскидистых берёз. Бушевало море таволги и иван-чая.

Руины цехов завода утонули в волнах всепожирающей жизни. Жизнь бурлила целыми облаками бабочек и стрекоз, нехотя уступавших нам дорогу. После ливня земля была усыпана голубыми лепестками герани, и мы шли по этой чудной колее. Всё это было противоречивым на фоне молчаливых башен моста Журавского. Природа, кажется, стремится устранить рукотворное недоразумение. Лес заново прорастал, превращая улочки в зелёные тоннели.

Наша дорога свалилась в болотину и казалась непроходимой. Она превратилась в канал. Мы брели по мутной воде, держась середины. Наконец, затопленная улица сжалилась, и выпустила нас на зелёный луг. Перед нами журчала на перекатах речка Сылвица. Противоположный берег, поросший берёзами, поднимался стеной камня. Большая коряга приветствовала путников, указав место спуска к воде.

Сылвица

Сылвица напоила нас и умыла. Она и вправду прекрасна. Как интересно и приятно по ней гулять! Ближе к устью она широка, но мелководна. Станешь смотреть, как вода бежит по камушкам – голова закружится!

Горная красавица родилась на северо-западных склонах горы Верхняя Сылвица и западных склонах горы Ревунские Печи. Начиная свой бег с вершин уральских хребтов, она течёт по девственным лесам, пробиваясь через завалы, камни и скалы. Собирая по весне талую воду с окрестных логов и ручьёв, Сылвица становится могучей и ворочает целые деревья. Это такая же Талка и Талица, как и другие чусовские речки. На языке коми её имя означает «талая вода». У речки есть тёзки.

Одна из них находится в Пермском крае, впадает в запруду на реке Сюзьве у села Григорьевское. Та маленькая Сылвица берёт начало с Верхнекамской возвышенности. У её истока поставили деревню и назвали — Посердцы. Дорогое имячко! И мне наша Сылвица по сердцу пришлась.

Старшие тёзки – реки с именем Сылва. Сылва — река в Пермском крае, приток Лопвы. Более известна другая Сылва — крупный приток Чусовой. Её устье находится в Лядах, перед Пермью и устьем самой Чусовой на Каме. На этой Сылве стоит город Кунгур. Её верховья в своё время стали прибежищем для гонимых старообрядцев. На Сылве есть свои скалы-бойцы, по ней тоже ходили «железные караваны». Заводское железо и чугун сплавляли не только по Чусовой. «Караванными» стали реки Ай, Сылва, Койва, Вишера, Яйва, Кама, Белая, Уфа.

Наша чусовская Сылвица небольшая. По ней не сплавляли караваны. Раньше на Сылвице искали золото и платину. Кое-где видно, что речку уродовали драгой. Её длина семьдесят семь вёрст (полсотни – по прямой). Река впадает в Чусовую под камнем, который также назвали Сылвицким.

Перед устьем Сылвица разбивается на рукава. У стрелки устья она намыла большую лещадь, обтекаемую Чусовой. На этом каменном пляже мы обнаружили палатку рыбака-робинзона и запасы дров до конца лета. Хариус в Сылвице, говорят, есть. Кроме него, в ней водится чебак, елец и голавль.

Дед сосредоточенно удил, стоя в воде и не обращая на нас никакого внимания. Неподалёку на берегу лежала его лодка, снасти были обложены камнями, чтобы не унесло течением. Над пляжем возвышалась сосновая шапка Сылвицкого Камня. Чистая холодная вода омывала берег. Посреди гальки росли кустики конского щавеля. Они покраснели – осень не за горами.

Я позавидовал робинзону. С удовольствием провёл бы недельку – другую в этом оазисе под голубым небом. Однако наш путь лежал дальше. Между Чусовой и стеной из невысоких скал уходила старая дорога к Ермаковским рудникам.

Сылвицкий камень – поворотный знак

Древние известняки выбивались утёсами из симпатичной горы, поросшей сосновым лесом. Череда береговых скал ниже устья Сылвицы называется Сылвицким Камнем. Тем же именем я называю вершину их матери-горы. Бока этих глыб местами отполированы тысячелетним хождением льдов в весенний ледолом. На них можно увидеть окаменелости, следы ракушек. На одном из камней был виден ряд круглых выбоин – следы от пуль?

Слои горных пород на уступах порой напоминали праздничный торт. Чусовая просветлела, выглянуло солнце. У берега кружились хищники, «красотки-девушки». Присутствие изящных стрекоз тёмно-фиолетового цвета говорит о чистоте воды. Дорога к бойцу Ермаку в этом месте была весьма живописной и ровной.

Словно ты гуляешь не за тридевять земель от цивилизации, а по набережной города. Веками она укатывалась телегами с рудой. У дороги на глаза попался большой белый камень. На блестящей мраморной поверхности чёрными точками отметились неведомые рисунки.

Чусовая уходила к следующему повороту – ближе к северу. На этот раз Реку Теснин повернул хребет, с которого спускается ручей Быстрый. Река разлилась плёсом. Берег был украшен сиреневыми свечами дербенника.

Я обернулся, чтобы посмотреть на реку в обратную сторону. Как видели её те, кто шёл сюда вверх по священной Чуоси? Они не могли не заметить «поворота» на Сылвицу. Каждый из правых притоков Чусовой — «закаменный путь», по которому можно выбраться на «ту сторону» Урала.

Поднимешься по такой речке до верховьев к гряде Уральских гор – дальше ищи путь через Каменный Пояс! Тогда Сылвицкий камень — не просто камень-гора, это поворотный знак на пути в Сибирь, «из Саранпала в Мансипал». Был ли такой путь по Сылвице? Кто шёл по нему?

Мы не просто очутились в низине у реки, а спустились из времён заводской цивилизации в нижние времена. Вдалеке на плёсе внезапно появились лодьи ушкуйников.

Вёсла ушкуев размеренно рубили воду. Из-под парусов блестели сабли и топоры. Перетянутые поясами, пришельцы в высоких шапках держали наготове пищали у бортов. Они хищно осматривали берег – нет ли где тропинок, следов жилья. Как волчья стая, ватажники искали вогульские деревни, чтобы поживиться.

Я тревожно вглядывался в очертания лодок. За спиной оказался колчан с острыми стрелами, а рука сжимала копьё. Мы видели их, а они нас – нет. Царь-лес всегда пытался укрыть своих детей. Молодой индеец не выдержал. Оперённая стрела звонко впилась в борт ушкуя. Через пару-тройку минут жахнули пищали и дробовые ружья, ветки над нами срезало.

Повольские укрылись в лодке, выжидая. С нашей стороны ответа не последовало. Мы уже мчались на лосях к становищу. Надо предупредить племя. В лесу начал ухать филин, вскрикнул раненый заяц. Люди услышали сигнал — надо уходить. Пока в небо не поднялись чёрные клубы дыма.

Лодьи тем временем причалили к острову. Атаман задумчиво смотрел на устье речки, впадающей в Чусовую. «Сыл-ва», — произнёс один из вожей-зырян в ответ на его вопросительный взгляд.

Это — первый из 13 рассказов цикла к «К началу похода Ермака» — прим. ред.