Советую читать только тем, кто реально хочет погрузиться в размышления о проблеме пожаров. Много букв. Наверное, во многом психотерапевтическое для меня самого описание, объясняющее, почему я продолжаю тушить, когда новости и френд-лента пестрят заголовкам про то, что надо больше жечь.
С каждым днем читаю все больше статей, которые для сложной проблемы современности – проблемы растущей угрозы от пожаров, пытаются дать один простой ответ. К сожалению, часто в одну кучу сваливают самые разные аргументы, компилируют псевдонаучные теории и мнения аборигенов, и в итоге получают как бы стройную и красивую теорию о том, что надо просто больше жечь, опираясь на опыт предков.
Меня очень огорчают такие статьи. Потому что такие ответы и такие статьи сейчас, когда риски реально очень велики, а сил реально не хватает, могут повлечь соблазнительные для отдельных чиновников решения. Сформировать впечатление, что ничего нельзя сделать с пожарами. А то и впечатление, что и не нужно делать. Сформировать опасные мифы про то, что чем больше сгорит сейчас, тем меньше сгорит потом и т.д. А именно на наших представлениях, убеждениях, верованиях, строится и наша политика, наши практики.
Я понимаю, почему при нынешних растущих угрозах даже самим лесным пожарным так соблазнительно поверить в эти простые решения. И почему самим начать больше жечь и говорить, что это новая норма, так привлекательно. Ведь иначе приходится расписываться в собственной профессиональной несостоятельности. Но вся ситуация с пожарами далеко не так проста, как ее пробуют преподнести сторонники массовых выжиганий.
Я попробую собрать ниже основные доводы в пользу более глубокого и более осторожного подхода.
Абсолютное большинство пожаров на природных территориях возникает по вине людей. Сейчас мы видим это, анализируя начальные точки пожаров (в 97-98% случаев они имеют пространственную связь с антропогенными объектами). Изучая историю вопроса по пожарным следам на спилах самых старых деревьев, по слоям угля в почве, по смене растительных сообществ, и обращая наше внимание все дальше вглубь веков, мы видим многократное увеличение частоты пожаров с расселением человека и с изменениями в способах ведения хозяйства. Именно с появлением первых видов людей около 2 млн лет назад, и чем дальше, тем интенсивнее, поверхность нашей планеты начала преобразовываться антропогенным огнем. Именно с расселением людей, которые несли огонь, меняли свой облик материки. В том числе Австралия. Которая к моменту заселения аборигенами (вероятно, около 40 тыс.лет назад) еще не была выжженной пустыней с остатками лесов только на побережьях, а была преимущественно лесным континентом (с гораздо более богатой фауной, кстати).
Почти все освоенные людьми земли преобразованы огнем, сформированы огнем. Сначала охота, потом и земледелие с применением огня, ведение войн с помощью огня, ритуалы с огнем, небрежность с огнем – все это почти не оставило мест, которые бы горели только по естественным природным причинам. Да, почти все традиционные общества применяют и применяли раньше огонь на территориях своего обитания. Но это не повод этим гордиться, как не повод гордиться уничтожением многих видов животных в результате охоты, как не повод гордиться нашим прошлым с каннибализмом и человеческими жертвами, как не повод гордиться глобальными изменениями климата, которые мы устроили и продолжаем усугублять. Знать надо, а вот гордиться – нет. Нет никаких оснований думать, что первобытные люди или нынешние аборигены хранили и хранят некое сакральное знание о том, как жить в гармонии с природой и не разрушить свою среду обитания. Для более быстрого разрушения среды своего обитания им не хватало только современных технологий.
Теперь почти тот же по своему уровню «мудрости» человек (по эволюционным меркам прошло мгновение) может воспользоваться еще и зажигательным аппаратом, зажигать с вертолета, с вездехода, с аэробота, зажигать множеством самых разных способов.
Мало того, теперь антропогенные пожары и выжигания происходят еще и в условиях изменившегося климата. Если в прошлые исторические периоды можно было опираться на «память предков», которые выжили и научились жечь так, что это, хоть и разрушало постепенно среду обитания, но давало сиюминутные выгоды (в охоте, в расчистке земель), не сжигая хотя бы свои дома, то теперь даже безопасность домов обеспечить очень сложно.
Очень часто в качестве аргумента в пользу необходимости продолжения практики массового применения огня, приводят доводы о регулировании количества топлива. Идея очень проста, и, казалось бы, понятна. Если регулярно сжигать траву, ветки, листья на земле, то топлива остается меньше, и в следующий раз тут не будет интенсивного пожара. А если оставить все это лежать и накапливаться, то когда-то пожар все равно случится, и он будет очень интенсивным. При слабом, но регулярном огне выживают отдельные деревья, формируется сообщество, адаптированное к такому огню (если предки начали жечь тысячелетия назад, то теперь мы даже назовем это сообщество реликтовым, девственным, нетронутым и прирогенным по своей природе). А если все это топливо не убрать, то после катастрофического пожара погибает все. Пожалуй, соглашусь, что для некоторых видов лесов, например, в отдельных случаях в США или в Австралии такая схема еще несколько десятилетий назад была применима. Собственно, распробовав ее на отдельных своих примерах, американцы и австралийцы начали активно пропагандировать ее по всему миру.
Но дьявол в деталях.
Во-первых, далеко не во всех природных зонах и не во всех сообществах горючие материалы накапливаются. Везде, где есть влага и микроорганизмы, копится не топливо, а влажная органическая масса, дающая питание всему остальному.
А во-вторых, превращая лес (с микроклиматом, с тенью, влажностью… то есть не самый пожароопасный тип местности) в редколесье, в саванну, а потом и вовсе в открытое пространство, мы часто формируем гораздо более пожароопасный вид ландшафта. Чем реже стоят деревья, тем светлее. А значит больше травы. А еще сильнее ветер под пологом. А это значит, что пожар быстрее и легче возникнет там от любого источника огня. И намного быстрее пойдет по такой территории. Да, возможно, крупные деревья выживут. Но вот победить такой пожар будет очень сложно. Именно регулярные выжигания (в том числе проводимые еще нашими далекими предками, а где-то не прекращающиеся и до сих пор) сформировали и поддерживают самые пожароопасные ландшафты на Земле – саванны в Африке, прерии Северной Америки, буш в Австралии и заболоченные редколесья (мари) в Забайкалье и Амурской области. К сожалению, часто колонизаторы, приходя и видя аборигенные традиции, начинали считать это природным процессом.
Сейчас мы признаем равенство людей и не приравниваем аборигенов к диким животным, но почему-то все равно зачастую рассматриваем их антропогенный огонь как естественный природный фактор.
Сейчас, когда климат резко меняется (в том числе под воздействием выбросов от все более крупных и разрушительных пожаров), перестают работать даже те отчасти положительные или сдерживающие факторы, которые работали раньше. Теперь, когда засухи все более длинные и непредсказуемые, когда ураганы все сильнее, когда волны жары приходят чаще, а блокирующие антициклоны плохо предсказываются, нам уже не получается безопасно пользоваться инструментами выжиганий даже там, где они были традиционно управляемыми. Мало того, перестает работать правило, в соответствии с которым территория, прогоревшая в прошлом году, в этом году довольно безопасна. И в Калифорнии, и в Австралии, и в Забайкалье мы видим, как повторно горят участки, пройденные пожаром всего год назад. И как при ураганных ветрах огонь идет даже там, где накопление топлива минимально. И этот огонь уничтожает целые города, убивает людей.
Вся идея о регулировании топлива не выдерживает столкновения с новой климатической реальностью (столкновения с ураганным ветром после долгой засухи). А поскольку привычка к огню, терпимое отношение к огню сформированы и подпитываются старыми мифами, то огня много. Больше, чем получается потушить. И чем больше мы применяем огонь, чем больше проводим профилактических выжиганий, тем больше мы формируем самых пожароопасных ландшафтов, удержать огонь в которых мы потом будем не в силах.
А ведь изменения климата создают не только условия, в которых огонь «проходит» даже по участкам с малым накоплением топлива. Начинают пересыхать и гореть еще и те сообщества, которые никогда на нашей памяти не горели (и не сформировались бы вовсе, если бы в них присутствовал огонь). Горят мангровые заросли. Горят неосушенные болота, тундры. С каждым годом все больше пожаров за полярным кругом. Все больше пожаров там, где их никогда не было. А еще массово усыхают леса, в которые пришли новые болезни и вредители. Это тоже сдвиг климатической нормы (сдвиг ареалов насекомых, формирование более благоприятных условий для их размножения). И огромные усыхания лесов от шелкопряда, от златки, от короеда… создают новые условия, в которых мы ничего не можем сделать с этими гигантскими «пороховыми бочками» (тысячами и сотнями тысяч гектаров погибающих лесов). Мы не можем «отрегулировать» там топливо ни вырубками ни выжиганиями, а в случае пожара это невозможно потушить, даже, объединив силы всех пожарных в мире. И мы не можем себе позволить дать этому сгореть (даже, например, защитив как-то при этом населенные пункты от огня), потому что дым от таких пожаров убьет слишком много людей и заметно ускорит климатические изменения.
Это западня, в которую мы сами себя загнали. И тут нет простого волшебного решения. Очень трудно и опасно останавливаться с выжиганиями. Для многих территорий сейчас перестать выжигать, значит – создать накопление топлива. И нести за это ответственность при разрушительном пожаре. Но и продолжать выжигать, как я описал выше, – опасно и бесперспективно. И это тоже ответственность за будущие пожары и за смерти в результате задымления в следующих поколениях. И, чем больше мы узнаем о вредоносности задымления для здоровья, тем больше понимаем, что даже сейчас ситуация с дымом неприемлема. Даже от дыма проф.выжиганий и от практик сельхоз.сжиганий умирает непозволительно много людей.
А разом перестать жечь невозможно, поскольку сейчас агитация и пропаганда во многом направлена на формирование более терпимого отношения к огню, чем было во времена расцвета кампании «Мишки-Смоуки».
У меня нет простого ответа на вопрос «что делать?» для тех стран, которые увлеклись выжиганиями в последние годы и десятилетия. Думаю, им предстоит долгий путь переосмысления с большими жертвами на этом пути.
Но для всех стран, которые уже ушли от аборигенских традиций выжигания и еще не вернулись к ним снова, в наступившей новой климатической реальности я могу только надеяться на то, что они не увлекутся этой новой модой и не откатят назад. Сейчас время, когда надо принципиально по-новому выстраивать борьбу с пожарами.
Искать новые технологические решения по защите населенных пунктов, новые агрокультурные и лесоводческие решения по созданию наименее опасных способов ведения сельского и лесного хозяйства вокруг населенных зон (комбинировать расположение и состав сельских и лесных культур так, чтобы огонь не мог там действовать и преодолевать их).
Совершенствовать новые способы быстрого обнаружения и тушения, новые способы защиты пожарных (в том числе беспилотники, роботы, экзоскелеты, системы управления и координации сил и т.д.).
И при этом максимально убирать огонь из практики ведения землепользования.
Мы все равно будем гореть. Будут молнии, останутся вулканы и метеориты, техногенные аварии, которые будут приводить к огню в лесу или в степи. И мы все равно будем нести потери. И впереди пока все только хуже и хуже в плане условий. Но мы можем научиться жить так, чтобы хотя бы не сжигать себя специально и не усугублять климатические изменения, которые ставят нас в такие условия. Иначе нам просто не выжить.
Автор: Григорий Куксин
Исходный текст: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=10225312767073991&id=1467256875
Больше информации в профиле автора: https://www.facebook.com/profile.php?id=1467256875
фотографии из профиля автора в соцсети
