Коноваловский плёс. Река Чувашка

Июль в последний день не хотел отпускать лето. Солнце грело, зная, что потом наступят холода. Трава на лугу у Копчика стояла в рост человека. Из зарослей таволги и дербенника мы выискивали взглядом Чусовую. Вскоре дорога пошла под скалистым подножием Дуниной горы. Луг сменился каменистым берегом, залитым кое-где водой. Увидев вдалеке сплавщиков, я обрадовался…

Но нет, пообщаться было не суждено, они в спешке отчаливали. Может, Хозяйку Дуниной горы увидали? Судя по медвежьим следам, Она как раз направлялась по дороге к устью Чувашки.
Жаль. В космосе Чусовой каждый робинзон на счету, когда ещё человечья душа встретится? Медведи есть, но с ними особо не поговоришь.

Когда мы вышли к Чувашке, никого не было. Река дарила Чусовой белёсые воды. Вода у неё чистая и холодная. У чусовлян есть привычка – пробовать на вкус воду в горных речках. Вроде бы везде она одинаковая? Нет, волеговская вода отличается от воды в Чизме. Вода в Илимке – самая ледяная, а кашкинская для меня — самая вкусная!

Чувашка – горная речка, которая родилась на юго-западной части горы Верхняя Ослянка. По ущельям, богатым известняком, она проходит путь в четырнадцать вёрст от истоков до устья на Реке Теснин. Это река «белых камней«, потому и вода её кажется белёсой. По склонам горы в обход вершин была проложена Кушво-Сылвицкая узкоколейка.

Железная дорога пересекала верховья речки, и там была станция Чувашка. До этой остановки была ещё станция Потяж – в честь другой ослянской сестры, а сестёр у Чувашки много. На север с горы Верхняя Ослянка бежит к Сылвице река Бобровка, а на юго-запад – Большой Потяж, приток Серебрянки. На юг парочкой идут речки Ослянка с Дрожихой, сливаясь затем в одну и принимая подружек-речек Романовку Первую и Вторую, да ещё речку Камыку перед устьем Ослянки.

Коноваловская лиственница

Мы перешли Чувашку вброд, сменив кроссовки на сандалии-водоступы. Словно перешли границу между землями Копчика и Коноваловки. Суровая Бабенская гора синела вдали. Остров на середине Чусовой и Дунина гора остались позади.

Теперь нас вела береговая дорога вдоль Коноваловского плёса, прямого как вогульская стрела. Справа подступал красивый смешанный лес. На месте бывшей деревни Коноваловки остались «линии» улиц, заросших луговыми цветами.

На берегу реки Чусовой в двух местах возвышались большие деревья. Рядом с ними расположены стоянки сплавщиков. Основное место остановки – Две Сосны. От двух старых сосен на берегу расходятся по окрестностям коноваловские дороги.

Наш выбор пал на стоянку у Большой Лиственницы. Лиственницу окружают опять же две сосны. Между её мощных корней образовался гротик. Стояла жара, и под корнями получился отличный холодильник.

Это место мне очень понравилось. Отсюда видна гладь Чусовой вниз до Сылвицкого Камня. Вверх по течению ещё видны поля левобережного Копчика. Наша палатка раскинула крылья на берегу, вблизи огромных деревьев.

Только потом мы обнаружили поблизости муравейник. Однако чаще всего в гости к нам наведывались большие жуки-древоточцы. Они ползали по заготовленным дровам и ухищрялись каким-то образом проникать в закрытую палатку!

У стоянки был свой «причал» с пляжем. Здесь мы провели свои дни и ночи на Коноваловке. «На уезд» мы устроили сплав по Чусовой на надувных плотах. До устья Чувашки бежали, что есть мочи. Нас подбадривали тысячи оводов, которые сошли с ума от счастья, завидев индейцев в набедренных повязках. Мы влетели в холодные воды Чувашки и погребли на середину Чусовой.

Дальше было сплошное удовольствие от солнца, неба, медленной реки и чудесного Коноваловского плёса. Закаты и восходы на нём не забыть никогда. Индейцы доплыли до Двух Сосен. Там кайф закончился, и снова начался забег с оводами – до палатки.

Вечером солнце садилось за левый, еловый берег. Утром оно будило нас с нашего, соснового берега. Туман рассеивался, и перед нами снова расстилалась вечная и священная Чуоси. Облака плыли в реке, бесконечной, как само Время. Каждое утро мы отправлялись в новую вылазку по удивительной стране Заослянья.

Чтобы приготовить еду, я шёл с котелками к Чувашке — за вкусной водой. Садился на белый камушек у берега и думал: может быть, русские люди для простоты переиначили имя речки? Была она какой-нибудь Чашквой? Я назвал бы её Ручей-с-Белым камнем, очень похоже. По Миллеру, tschaschkwa на чусовском диалекте манси — «маленькая речка«. На самом деле, речка носит имя целого этноса, чувашей.

Тюркские имена

Откуда на Чусовой появились Камыки и Чувашки? В «котле народов» Прикамья в начале I тысячелетия зарождались новые народы и племена. Рядом с предками коми-пермяков жили древние тюрки. Тюрки ушли к Поволжью, где образовалась Великая Волжская Булгария.
О. Мудрак считает, что уникальный булгарский язык чувашей – это отдельная ветвь из пратюркских языков, свидетельствующая о связях Булгарии с Прикамьем и Чусовой.

Имя чусовской речки Камыка созвучно с названием кумык. Кумыки (камыки) произошли от дополовецких тюрков времён Хазарского Каганата. Предки кумыков в XII—XIII веках переселились в Дагестан с кыпчаками и хазарами. На правом берегу Терека в XV веке при распаде Золотой Орды появилось Тюменское ханство с родами тюмен, брагун и асов. Уральская Камыка, как и наша Тюмень, осталась следом древних тюрков.

Чувашские названия – не редкость на Урале, особенно на Южном. Имя Чувашки носит правый приток Тайрука в Ишимбайском районе Башкирии. Это же имя носит речка, левый приток Ая. В соседнем Кусинском районе есть урочище Чувашская Степь, расположенное восточнее речки Большой Уртюш. На правом берегу реки Ай высится Чувашская гора (в XIX веке – Хребет Чувашский). Известно, что в 1770-х годах для строительства Нижнего завода использовал наёмный труд чувашей Илларион Лугинин, владелец Златоустовского завода.

Приток Чусовой на Коноваловке у вогул назывался Tshuwasch-ja (Чуваш-йа). Этноним слышен и в коми-пермяцком Чувашере. Возможно, чувашей привлекали ещё к строительству Гороблагодатского тракта и Серебрянского завода, к обслуживанию Ослянской пристани.

Так на Чусовой стали появляться Луковки. Чувашские избы (пурт) отличаются тем, что вдоль конька крыши и больших въездных ворот (ман алак) они отделаны деревянной «луковицей» – луковкой. Деревня и станция Луковка были на Кушво-Сылвицкой железной дороге, ведущей к Коноваловскому заводу.

Культура и мифология тюркских племён Поволжья и Прикамья тесно связана с культурой финно-угорских племён. У чувашей были священные рощи – Киремети. Святое место киреметь было на возвышенности, рядом с чистым питьевым источником.

Символом жизни было крепкое и высокое дерево. Это похоже на священное место на вершине Дуниной горы, где старая лиственница сломилась когда-то, и появился Вогульский пень.

Мир в мифологии чувашей разделяется на верхний, средний и нижний, а небосвод посредине держится на Мировом древе. В язычестве чуваши верили в одушевлённость природы, системой многобожия руководил верховный бог Тура (сравните — Тором у копчиковских вогул).

Когда ходишь по девственному чусовскому Царь-Лесу, начинаешь верить в то, что камни и скалы, реки и ручьи, ели и сосны, лиственницы и пихты – все они живые, все помнят историю и что-то говорят тебе.

Предыдущие рассказы из серии «Затерянные миры»:

1. Тень вогульского пня. Дорога в Копчик

2. Первозданный Копчик. Чусовские вогулы

3. Грань красоты. Деревня по имени Копчик