С именем Николая Евгеньевича Ончукова (1872—1942) связана одна из удивительных страниц в истории Вишерского края.
В 1900 году ученый-этнограф, фольклорист, просветитель, педагог по заданию Русского географического общества совершил этнографическую экспедицию на реке Вишера на севере Пермской губернии.
С 1900 по 1908 год он объехал весь север России и часть Пермской губернии и напечатал ряд статей в этнографических журналах и целых три книги («Печорские былины», «Северные сказки» и «Народные драмы»), за что получил от Географического общества одну серебряную и две золотые — малую и большую золотые медали (см. Отчеты Географич. об-ва).
Этнографические, фольклорные и статистические экспедиции Николая Евгеньевича дали блестящие результаты. В частности, на территории Чердынского уезда (р. Вишера, р. Колва) Николай Евгеньевич собрал 58 песен, 28 сказок, несколько причитаний и урочных слов. На Вишере, в деревне Велгур он записал два небольших отрывка про «Микиту Добрынтьевича», затем в Усть-Улсе, Голоскове и Акчиме пытался также сделать записи, но безрезультатно: люди неохотно сообщали ему сведения о былинах…
Первая экспедиция Николая Евгеньевича состоялась летом 1900 года, когда «…с открытым листом Императорского Русского географического общества в качестве собирателя материалов по этнографии» он ездил на Вишеру Чердынского уезда.
Исследовав район реки Вишеры, Ончуков «проехал еще всю Колву, всю населенную Унью и Печору в пределах Чердынского уезда» (Ончуков, 1901, 7).
Вместе с Н.Е. Ончуковым путешествовали вольнослушатель Художественного училища при Академии художеств Порфирий Павлович Беркутов и фотограф из Чердыни Юхнев. Эта поездка заняла около двух месяцев. И за этот срок, передвигаясь пешком, на лодках, лошадях, Ончуков искал этнографические материалы. Собиранием фольклора он практически не занимался, лишь однажды записал несколько фольклорных текстов: «Мы прожили в Сыпучих два дня — художник писал этюды, а я записывал песни» (Ончуков, 1901, 7).
На Вишере Николая Евгеньевича заинтересовали памятники вогулов. Он расспрашивал жителей о местах, где они сохранились, «…смотрел так называемый «Полюд-камень», пытаясь найти пещеру, где совершались культовые обряды. В районе горной Вишеры ему удалось узнать историю «Писаного камня», по преданию стоявший на границе между владениями русских и вогулов.
Ончуков привел координаты Писаного камня, сообщил о его размерах, надписях и рисунках на нем, а также записал легенды, связанные с этим местом. Из Чердыни он переехал в деревню Усть-Улс, которая заинтересовала его главным образом тем, что жители ее были «обрусевшими вогулами». Он подробно зафиксировал детали их быта и образа жизни, занятия, религию, провел лингвистические исследования, указав, что они не знали уже никакого языка, кроме русского, «у них русская одежда, все они православные, одни с русскими интересы…» (Ончуков, 1901,10).
Наблюдения ученого ценны также тем, что показывают, как изменился уклад жизни населения «обрусевших вогулов», что сохранилось, а что исчезло вместе с развитием промышленности в этом «вишерском Париже», как он называл Усть-Улс.
В путевых очерках Николая Евгеньевича много ярких и интересных моментов: он писал об эксплуатации вогулов при постройке завода Кутима, об использовании детей в качестве «гонщиков» лошадей на заводе:
«Незавидно и положение гоньщиковъ, маленькихъ мальчишекъ, все время сидящихъ на лошадяхъ и ихъ понукающихъ. Гоньщики весь день торчатъ въ седле и орутъ, чтобы лошади шли, мокнутъ подъ дождемъ, простужаются,переходя броды реки и иногда даже тонутъ, а когда придетъ холодная вишерская ночь, имъ не находится места въ теплыхъ «пыжахъ» паузокъ и они зачастую спятъ вокругъ костра на сырой земле…»
Однако главное для Ончукова — этнографические исследования, поэтому он записывает рассказ старика вогула о последнем вогульском князе, после убийства которого вогулы «…подошли под русского царя»; посещает пещеру в районе завода, рассказывает об археологических раскопках, производившихся в этой пещере.
Затем Н.Е. Ончуков с художником П.П. Беркутовым совершили поездку и к кочевым вогулам. Николай Евгеньевич подробнейшим образом описал эту поездку: дорогу, почву, деревья, погоду и т. д.:
«Шли мы теперь совсемъ уже напрямикъ, безъ затесовъ даже, имея все время въ виду хребетъ кряжа, одного изъ отроговъ Чувала. Мы все чаще и чаще садились и отдыхали и все-таки страшно утомились. Становилось все круче и круче, земля совсемъ смокла и мы, подпираясь палками и цепляясь, чуть уже не ползли по ней. Чемъ выше мы поднимались, темъ становилось ветреннее и холоднее. Мы вышли наконецъ изъ лесу. Передъ нами была отлогая равнина, покрытая сначала травой, а выше мохомъ и изредка уродливыми низкими елями, березами и стелющейся по земле рябиной.
Идти было бы гораздо легче, если бы не страшный ветеръ, который положительно рвалъ съ насъ платье и насквозь пронизывалъ. Чуть не насквозь смоченное платье высохло на насъ въ 5 минутъ, но за то мы очень озябли. Обернувшись на пройденный путь, мы по неволе остановились, пораженные открывшейся передъ нами картиной горъ.
Виденъ былъ хорошо Курыксоръ, Тулымъ-Камень, Мортай, Муравей, на горизонте виднелся Молёбный, а вправо отъ насъ изъ-за синеющаго горнаго кряжа виднелась желтоватая цепь поясоваго Урала. Хододъ, страшная усталость и голодъ однако брали свое, и мы пошли искать чумъ. Мы перевалили вершину Чувала сошли еще версты две по пологой покатости другой стороны и наконецъ увидали едущаго на оленяхъ Никиту, который и довелъ насъ до скрывавшагося за склономъ чума.
Главныхъ старшихъ хозяевъ чума— старика Василья, его жены Матрены и сына Германа не было, а оставшиеся въ чуме— жена Гермона Олёна и трое ребятишекъ совсемъ не говорили по русски…»
Весь июнь и половину июля 1900 года провел Н.Е. Ончуков на Вишере, а затем отправился на Колву и Печору к раскольникам.
К сожалению, судьба была безжалостна к этому видному ученому. В 1908 году вышел в свет сборник русских сказок Николая Ончукова «Северные сказки». Сборник, который и доныне остается одним из популярнейших собраний народных сказок.
Как известно из воспоминаний В.Д. Бонч-Бруевича, в 1918 году В.И. Ленин просмотрел сборник Н.Е. Ончукова. «Какой интересный материал, — сказал Владимир Ильич, когда я наутро вошел к нему. — Я бегло просмотрел все эти книжки, но вижу, что не хватает, очевидно, рук или желания все это обобщить, все это просмотреть под социально-политическим углом зрения. Ведь на этом материале можно было бы написать прекрасное исследование о чаяниях и ожиданиях народных. Смотрите, — добавил он, — вот здесь, в сказках Н. Е. Ончукова, которые я перелистал, — и он стал вновь просматривать эту книгу, — ведь здесь есть замечательные места. Вот на что нужно было бы обратить внимание наших историков литературы. Это подлинно народное творчество, такое нужное и важное для изучения народной психологии в наши дни…»
Этот известный отзыв В.И. Ленина о сборнике «Северные сказки» вошел во все хрестоматии и учебники по фольклористике и таким образом имя ученого не было изъято в годы репрессий из научного оборота (Бонч-Бруевич, 1954, 118).
Однако в конце 1930-х годов Николай Евгеньевич Ончуков по ложному доносу был арестован и отправлен в лагерь, где постоянно подвергался унижениям со стороны заключенных-уголовников. Несмотря на плохое здоровье и преклонный возраст, он работал на лесоразработках в 10 км от Пензы. Здесь же он трагически и скончался вскоре после своего семидесятилетия (Налепин, 1998, 16-17).
Выдающийся русский просветитель Николай Евгеньевич Ончуков, навсегда увековечивший Вишерский край в своих произведениях, был похоронен в безымянной могиле у железнодорожной насыпи недалеко от станции Пенза.
