К началу похода Ермака: Вверх по Сылвице

По серому, клочкастому небу носились хмурые тучи. Сиверко протяжно выл, предрекая скорую зиму. На Чусовой ранние зазимки, и Ванев Луг стал рыжим, с белёсыми хлопьями сникшего иван-чая. Солнце не грело. Круглый диск иногда проглядывал в разорванной манне, и тут же скрывался в клубах чёрного дыма.

Горели починки и мельницы, горела пашня и стога сена. Иногда ветер стихал, и до стен Чусовского острога доносились предсмертные крики. Вогулы добивали раненых. К женщинам привязывали детей и гнали к обозам, строился невольничий караван. Аблегирим потирал руки – будет торг с Кучумом!

Новолетье не радовало Максима Строганова. В сентябре 1581 года пришёл пелымский князь старым путём по Лозьве и Вишере. Он выжег слободки на Койве, Обве, и Яйве. И было ему мало – хотел добраться до Максима. Но его «деревянной рубленой» городок пока держался. Аблегирим не спешил. Неделя – другая, история Строгановых на Чусовой будет кончена!

Максим вспоминал споры с дядей Григорием и его сыном Никитой. Они не хотели нанимать казаков и воевать Сибирь. Из Орла-городка на Каме угроза казалась им не такой страшной. Что толку в правоте, если случилось то, чего не хотел? Ермак к сроку не появился. Максим высчитывал запасы, на сколько дней их осталось в острожке.

Земля почернела от горя. Пушки изрыгали дроб и плевались железом. Вогульские стрелы сбивали пищальников со стен посадцев. На место убитых вставали совсем мальчишки. В Богоявленской церкви служили молебен. Люди готовились разделить огненную участь посадских деревень.

Семён Строганов молился на икону Крещения Господня. Она плакала «слезой» из сосновой доски. Храм «древян клетцки вверх шатром» с надеждой взирал крестами на небо. Неожиданно в нём появился голубь – чистохвостый гонный чугарь. Весточка с Камы!

Ополоумевший народ бросился к тыну острога, забыв об опасности.

Чудо-то какое! Чудо! Вогулы сворачивали стан и садились на лошадей. Тех, кто продолжал вьючить награбленный скарб, Аблегирим яростно стегал камчой. Пелымцы спешно уходили.

Светило вышло из сумрака. На опушке Ванева Луга появился всадник, в левом ухе бородача сверкнула серьга. Солнце блистало на ратных доспехах и клинках. Синие зипуны на угольных ногайских конях растеклись лавой по лугу. Казаки отбили полоняников и саблями рубили узлы, освобождая их закоченевшие руки. По лицам женщин и детей катились безмолвные слёзы. Спасители! Пришли!

Погоня

Максим Строганов встречал атаманов, как победителей. Ермак хмурился – рано ещё о победах. Глаза Ивана Кольцо горели огнём — первый дуван! Добыча удальцов окрылила. Оказалось, воевать сибирцев – вполне по силам. Знать бы только, где их земли. Следы коней уходили берегом вверх по Чусовой. Догнать!

Требовались пищали с запасом пороха, да провиант. Купец заартачился – «егда возвратитеся, на ком те припасы по цене взяты, и кто отдаст точно или с лихвою?» Иван Кольцо коротко ответил – «возмём тя и расстреляем по клоку». Конец бюджетным прениям.

Максим снарядил казаков и радовался, что остался цел. Тому же радовался Аблегирим, который бежал в свое княжество. Его воины были застигнуты врасплох и потеряли обозы.

Ушкуйники преградили вогуличам обратный путь на Каму и Вишеру. Пелымский князь увёл войско по Чусовой. Ему пришлось пробираться за Камень тропой заброшенной.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Казаки шли за вогулами, открывая для себя новый путь в Сибирь. Каким он был? Попробуем соединить в линию названия на карте, данные в честь Ермака, Ивана Кольцо и Матюши Мещеряка.

Есть на Волге воложка Кольцовская. Рядом — остров Ермаков Осерёдок. На правом берегу стояла Ермакова Поляна (с. Ермаково). Оттуда начнём. С Волги казаки пришли к Чусовскому острогу, где был Ванев Луг. От строгановского городка вверх по Чусовой дойдём до бойца Ермака и речки Ермаковки. Где дальше отметились донцы и волжские хлыны? К северу!

За Кушвой, у Верхней Туры высится Сопка Ермака. Что же, спустимся по реке Туре на север. На волоке от устья Иса к реке Большой Нясьме встретится поселок Ермаковский. Рядом, на реке Большой Ермаковке и деревня была — Ермаковка. Над Большой Нясьмой высится гора Матюшин Увал. Через речку Матюшенку северный путь приведёт на берега Ёлвы к бывшей деревне Хлыновке. Оттуда, через Старый Перевоз — на Верхнюю Лобву.

По рекам Лобве и Ляле можно добраться до Сосьвы, из Сосьвы — в Тавду и к устью Пелыма. Так, на примерном обратном пути Аблегирима к Пелымскому и Кондинскому княжествам встречаются знакомые волжские названия. Конечно, это могут быть простые совпадения.

Возможно, отряды Ермака преследовали пелымского князя не дальше Иса и Нижней Туры. Вогулы рассчитали поход на Пермь – северные реки ушли в замороз. Думаю, казаки не догнали Аблегирима. Да и не было у них столько сил и средств, чтобы сходу взять Великую Конду и Пелым. Атаманам важнее было провести разведку!

Сылвица – Сылва

Жаль, не взял Ермак с собой летописцев. Где точно были казаки с осени 1581 года до следующего лета – один Бог ведает. Лишь в Кунгурской летописи есть скупая запись о той вылазке:

«…и погребли по Сылве вверх и в замороз дошли до урочища, Ермакова городища ныне словет. Идучи у жителей обирали хлебы и запасы и тут зимовали, и по-за Камени вогулячь воевали и обогатели, а хлебом кормилися от Максима Строганова. И в поход ходиша на вогуличей триста человек, и возвратишася з богатством в домы своя, и на подъем в Сибирь и к тому приправиша вдоволь легких струг с припасы«.

Сколько шло казаков, и было ли Ермаково городище, не суть. Шли в замороз по Сылве — за Камень! Но идти от Чусовского городка по Сылве от устья на юг не нужно было ни Аблегириму, ни Ермаку. Путь в Сибирь лежал по Чусовой на восток. В ошибку с поворотом на Сылву историки не верят. И заблудиться казаки не могли — Строгановы дали им проводников из коми-зырян.

И всё же, Ермак шёл по Сылве! Только по другой.

Речки и озёра часто имеют одинаковые названия. Озёр Щучьих и Карасьих, речек Широких – не счесть. На Урале текут две реки Салды. Одна — с истоком у горы Сосновой, близ села Николо-Павловское. Другая Салда начинает бег в болотах к востоку от г. Кушва. «Салда» – топкое место, где идти надо осторожно. У эвенков салгэ значит расстояние на шаг. У монголов салга – это ветвь. Реки с высоты хребтов, как ветви дерева, растекаются в междуречьях.

Горные речки набирают силу с талой водой. Русские их называли одинаково – Талыми, Талками и Талицами. На коми-пермяцком талая вода – «сыл-ва». В Пермском крае есть Сылва – приток Лопвы. Речка Сылвица в Нытвенском районе – приток Сюзьвы. Сылвенкой называли старицу Чусовой у Чусовского городка. Так вот, в реку Чусовую впадают две Сылвы!

Чтобы добраться с Чусовой от камня Ермак до Ермаковой сопки у Верхней Туры, есть один путь – река Сылвица! Рождаясь у западных склонов горы Ревунские Печи, она впадает в Чусовую через 77 вёрст, у Сылвицкого камня. Весной ревёт на порогах.

Сылвицей назвали младшую сестру, чтоб не путать со старшей. На самом деле, раньше и она была Сылвой. Имя бывшей деревни близ горы Копны — Верхняя Сылва. Увалы той горы высотой 614 метров встали первым «каменем» на пути ермаковцев.

Разведка

Предлагаю свою версию развития событий осени 1581 года. Отряды Ермака, преследуя пелымского князя Аблегирима, свернули с Чусовой вверх по Сылвице, которую коми-пермяки в то время тоже называли Сылвой.

…Кони несли казаков по тропе, набитой вогулами. Матюша Мещеряк показал Ермаку обломок оперённой стрелы, найденный дозорными:

— Вогуличи близко. Становища у них за поворотом на Сылву.

— Сылва же позади осталась? – озадаченно спросил Ермак.

— То другая речка, махонька и кунгурской не чета. Зырянски вожи грят, сгодица на путь закаменный. Також зовёца, по-нашему — Талая.

Следы копыт исчезли в воде и появились на другой стороне брода. Атаман задумчиво смотрел на устье речки, впадающей в Чусовую.

— Сыл-ва, — подтвердил ему один из вожей-зырян.

Тимофеич повеселел:

— На Сылве, значитца! Так вестовому и скажем. Пущай Максимко Строгонов скумекает, иде мы.

Иван Кольцо ухмыльнулся:

— Счас пойдём за ту Сылву до вогуличей. Добыча ждёт!

Почему Ермак отправился вверх по Сылвице, а не по Сылве? Не только потому, что в первом случае «по пути», а во втором нет. Попробуйте влезть в голову атамана. Представьте себя Ермаком или Иваном Кольцо. Ну, и какой резон казакам по Сылве идти?

Сылвенская слобода — вотчина Максима Строганова. Там был Сылвенский острожек и село Троица в 30 верстах от устья Сылвы. Пойдёшь мимо – засветишься, а царь розыск воров-разбойников с Волги не отменял. И разорять владения Максима не след – чёрная неблагодарность, он же тебя покрывает. Пожалуется Ивану Грозному – поминай, как звали.

Казаки – люди Степи. И стимул для них – добыча. Без полёта на коне зачахнут. Зимовать на Сылве – угробить боеспособное войско. Как армия Наполеона разложилась в Москве? Пойдут казачки бродить бесцельно – кто в кабак, кто до прекрасного пола охоч, а кто займётся и грабежом. И пиши пропало – дружину обратно ни за что не собрать!

Атаманы это прекрасно понимали. И установили жёсткие правила для казаков:

«указ на преступление чинили жгутами, а хто подумает отойти от них [от правил в походе] и изменити, не хотя быти, и тому по-донски: насыпав песку в пазуху и посадя в мешок, в воду. И тем у Ермака все укрепилися«.

Ермак укреплял дисциплину по законам военного времени – «болши 20 человек с песком и камением в Сылве угружены«. Дружине надо было пройти боевое слаживание, крещение. Нужен был пробный бросок «за Камень» — по Сылвице. Вблизи её устья на Чусовой были исконные поселения вогул – в Копчике и Бабенках. Где ж ещё вогуличей воевать? В поречье Сылвы и Ирени жили татары с марийцами.

Добрались казаки до горы Копны и Верхней Сылвы, и перешли Уральский хребет к междуречью Баранчи и Туры Долгой. Оттуда вышли к Ермаковой сопке. Дальше по Туре наверняка были селения вогул. Вот тебе и добыча «по-за Камени»! Заодно поубавился ропот среди ушкуйников. Держать ушлых удальцов в ежовых рукавицах не каждый сможет.

Аватары на Чусовой

Другой целью было испытание бойцов. Не забывайте, что волжанам пришлось привыкать к дремучим лесам и трескучим морозам, горам и камням, к бурелому и горным болотам. Жить в глухой парме с медведями, лосями и волками – совсем не то, что в Поволжье.

Ермак должен был увериться в людях и знать, кто на что способен в таких условиях. Зимовка в наших лесах – суровое испытание, но без него в Сибири делать нечего. Лето короткое.

Пришлым донцам и хлынам зимой у нас приходилось не сладко.

С другой стороны, у них было нечто общее с племенами на Каме и Чусовой. Среди манси и коми-пермяков, башкир и татар тоже текла кровь древних Людей Степи. Её на Урал принесли воинственные турбинцы из необъятных пространств Сибири, в начале эпохи бронзы.

Позже, с IX в. до н.э. в бассейне Камы и Печорском Приполярье обитали ананьинцы. Культура «лесных всадников» была исходной для наших финно-угорских народов. До сих пор у манси (вогул) сохранился культ коня – священного животного.

Спустя тысячелетия на Чусовой вновь появились лесные всадники! Казаки были родом из степей Дона. Меня впечатляет, насколько истинный казак связан со своим Другом – Конём. Для него — вся родня не стоит коня!
Казак с конём и ночью и днём.

Струги пригодятся позже. А сейчас по берегам Чусовой стремительно неслись неудержимые Аватары на своих Драконах. Каждый из них был кровным братом своему коню. Впереди летели лихие атаманы, их серьги грозно блистали на солнце. Погоня – сладкое слово, оно поможет преодолеть любые преграды.

Поле Горное за Сылвицей

Вряд ли у атаманов изначально был план идти в Сибирь. Первой задачей было уйти к Строгановым, подальше от царёва суда. А дальше? До конца жизни служить торгашам и охранять их набитую мошну? Это не впечатляло вольных людей, они и царю крест не целовали.

Найти никем не занятые Белые земли, «щастие приносящие» – вот какая мысль сверлила казацкие головы неотступно. И шанс ведь представился уникальный. Когда ещё Строгановы будут снабжать тебя припасами? Купцам нужно было защититься от сибирцев.

Ещё до прихода Ермака солезаводчики принимали беглых хлынов с Вятки и Волги, пополняя людьми свои вотчины, опустевшие от набегов. Казаков поселяли по Каме и Чусовой. Кто-то из них брался за «белые земли», другие шли в вотчинный разряд служилых — охранять острожки.

Лучший способ защиты – нападение. Сначала нужно было укротить воинственных князей Пелыма. За северными путями «в Югру«, которыми ходили новгородцы, наверняка зорко следили вогулы. Пойдёшь по Лозьве – успеют приготовиться, встретят дружину несолоно! И не раз там новгородцев били. Пути через верховья Исети тогда были незнакомы и надёжно закрыты для русских.

После 1574 года Строгановы выстроили Утку-городок, ныне там деревня Баронская. Застава на реке Утке Межевой защищала пути казаков по чусовским низовьям. Она прикрывала ход в Сибирь через Тагильский волок. Новый путь им могли подсказать коми-зыряне. Так можно было скрытно пройти к рекам Тагилу и Туре, подобраться к пелымцам. Разведка вверх по Сылвице укладывалась в эту стратегию.

Чтобы «воевать вогуличей», атаманы должны были разведать местность. Замороз рек помог тогда не только вогулам, но и казакам.

Куда могли слетать волжские «аватары» с конца сентября до декабря 1581 года?

Первое направление — вверх по Сылвице к северу. Там может оказаться загадочное Ермаково городище. Временный казачий стан мог быть в Поле Горном или Верхней Сылве. Разыскивая оттуда волок к реке Туре Долгой, казаки пересекли р. Серебряную и затем вышли в район Кушайки (Кушвы), а там и до Сопки Ермака недалеко.

Возможно, Ермак искал более удобные пути от берегов Сылвицы к найденной реке Серебряной. От Чёрного Камня казаки могли выйти в район Кедровки, затем к речке Баранче, ведущей к Тагилу-реке. В Казачьем Написании имя Баранчи — «река Борончук«.

К её истокам ведёт и путь от Сылвицы по р. Ломовке — через Разрубной Камень, рядом выход к реке Салде.

Варианты разведки вверх по Сылвице в современных топографических названиях:

1) Разведка по рекам Сылвице и Рассохе – урочище Поле Горное (зимовка?) – ур. Ревунские Печи – г. Копна (614 м) и р. Кырма – урочище Верхняя Сылва – волок до р. Серебряной — ур. Елизаветинка – волок до р. Ольховки – р. Тура Долгая – р. Тура;
2) Разведка волока на восток: Бутон — Новый Журавлик – выход на р. Серебряную – р. Кокуй – волок до р. Баранча;
3) Переход от р. Сылвицы к р. Серебряной: Бутон – Луковская Бобровка – Баклановские Покосы – ур. Рябиновая Гора – р. Кобылья и Слудка – р. Серебряная;

4) Переход от р. Сылвицы к р. Серебряной и р. Тагил: Чёрный камень – речки Гаревая и Долгий Лог – Старопечный кордон — Бутон – р. Бобровка – р. Большая Лекая – р. Муравейка – р. Волья – р. Рассоха — Сылвицкая плотина — Каменная Рассоха – урочище Новая Салда – волок к р. Серебряной в районе с. Кедровка – р. Журавлик – р. Баранча – р. Тагил;

5) Волок по р. Ломовке – Разрубной Камень — р.Баранча – р. Тагил – р.Тура;
6) Либо волок по р. Ломовке – р. Баранча – р. Салда – р. Тура.

В итоге разведки по Сылвице казаки нашли три пути, которые ведут на реку Туру и дальше в Сибирь. Вогулы не могли перекрыть их одновременно, и тем оказались уязвимы. Тагил, Салда и Тура Долгая – хотя бы одна из этих рек будет защищена слабее других.

Новый Тёс

Небо заволокло дымкой. Она окутала угрюмые каменистые вершины, в которых царствовал Сиверко. Северный дух ветров удивлялся незнакомому, стойкому племени. Он обжигал людям лицо, рвал в лохмотья наглухо застёгнутые зипуны, пробирал тело до костей. Но они держались!

Наступали лютые холода. С ними на парму опускался Морок. Он тянул к стану хваткие синие пакли, путал и сводил с ума ватажников, вселял Страх. Связки добрых собольих шкур, отнятых у вогул, радовали удальцов всё меньше.

В Горном Поле некуда было шишке упасть – дружина собралась на круг. Конями приволокли сухару, и казаки грелись у большого костра. Огонь жадно лизал дерево. Из-под треухов на атаманов смотрели сотни лиц. Люди переговаривались под треск горящих сучьев.

Все смолкли. К товарищам вышел Ермак:

— Пути к пелымцам мы пробили. И добычу взяли богатую. К весне надо тёс рубить. Што делать будем? Как поступим, братцы?

Казаки закричали:

— Ноги пора уносить! Глубоко снег ляжет — чем коней кормить?

— Волки рядом! Зимовать – смертушку ждать!

Иван Кольцо встал рядом с Ермаком:

— Правы казачки будете. Да нешто нам затею бросать? В Сибирь хотца?

И услышали атаманы:

— Хотца-то хотца! Дык сумлеем тут.

— Иде к купцам в острожек, пущай дають людей, коней!

— И то дело. Воротимся в Чюсовской острог за помочью? – поддержал Матюша Мещеряк. И повернулся к Ермаку.

— Дело! – молвил чернобородый атаман.

— Дело! – повторил Иван Кольцо, а за ним — остальные атаманы и замёрзший народ.

Погоня за пелымцами превратилась в разведку – где Каменный Пояс переходить. Храбрым козакам открылся потайной ход по Сылвице. Оставалось рубить Новый Тёс, чтобы весной идти «за Камень». Тёсом русские первопроходцы называли дороги-первопутки. В дремучей парме они топорами делали затеси на вековых стволах, рубили чишму и буреполом.

Новое племя приняла Чусовая, суровых людей. Им слышался стук копыт, в их глазах отражалось пламя событий, о которых не знал ещё хан Кучум. Знал бы – содрогнулся. Лесные всадники были одержимы дерзкой, сумасшедшей мыслью – воевать Сибирь!!!