К началу похода Ермака: Ермак на Чусовой. Ватаманов берлог

На третий день экспедиции мы переправились через устье Сылвицы и пошли вдоль правого берега Чусовой к бойцу Ермаку. Нас вела рудничная дорога впритирку со скалами. За время путешествия небо хмурилось, затем сияло солнце. Потом снова набегали тучи, местами оставляя солнечные поляны на берегу.

Невысокий камень Антонов оказался серьёзной преградой. Нам пришлось обходить его по воде. Ничто не могло нас остановить – ведь мы шли к легенде Чусовой!

Людей, впервые оказавшихся на Реке Теснин, впечатляют её великаны-бойцы. Каменные богатыри один за другим охраняют священную Чуоси. Смотришь, а под камнем местные рыбаки буднично удят рыбу. Чусовлян, кажется, прибрежными скалами не удивишь – они их с детства видели.

Но есть один камень, к которому у них особое отношение. Боец Ермак вошёл в народные предания. Да и путь до него не близкий, не всяк посмотрит. Наш кормчий Андрей из Кына, который доставил нас в Нижнюю Ослянку, просил выслать ему фотографии былинного камушка – посмотреть, каков он. И с вами поделюсь его видами.

Пётр Верещагин в 1870-х годах посвятил бойцу отдельное полотно. Камень Ермак на Чусовой был изображён на дореволюционных открытках, представляя природу Урала. Прошло почти четыре с половиной столетия, а народ помнит своего героя, покорившего Сибирь. Войско «казацких ватаманов», а с ними «охотчие люди Сибирскую землю воевати и шедшу тое казаки за единолет всю Сибирскую повоевали, за князя великого привели».

Проходя под бойцом на Чусовой, бурлаки по обычаю кричали: «Ермак!» Могучая стена многократно отвечала железным караванам. Стоит ли говорить, как билось сердце, когда до заветного камня оставалось совсем немного….

Последним препятствием была маленькая речка Ермаковка. Вешние потоки Ермаковки прорыли близ устья целый земляной тоннель. Я спустился на его дно, и страница Времени перевернулась!

Внезапно священная Чуоси потемнела. Только что светило солнце, разбегаясь зайчиками по волнам и окрестным лесам, играя на седых уступах камня-великана. Оно пыталось пробраться в жерло пещеры, которое зияло заметной дырой на отвесной стене.

Вверх по реке шли десятки и десятки лодок, затмевая зеркало Чусовой. Вереница их казалась бесконечной. Налетели тучи. Ветер хлопал в полотняные паруса небольших судов, мерно поднимались и опускались в воду их вёсла.

Они были разношёрстны – казацкие струги шли вперемешку с камскими ушкуями. Первой из-за поворота вышла небольшая лодья, на корме которой было знамя с ликами Архангела Михаила и Дмитрия Солунского. Ушкуй причалил под камнем. Как по команде, сотни лодок замерли, одна за другой.

На берег сошёл плечистый чернобородый мужик в кафтане. Он прошёлся по изумрудной траве в востроносых сафьяновых сапогах. Тонкая кожа дорогого черевчатого марокена блестела тиснением, перекликалась с яхонтами на ножнах сабли.

Ермак снял шапку и исподлобья смотрел на величавый гребень скалы. «Вот оно как, по-за Камень ходить. Поднимись-ко на такой. Многие сможут?» – размышлял он.

— О чём, Токмак, думу думаешь? – подошёл к атаману Иван Кольцо.
— Видишь, Иван, печеру в камне? Потребно будет – есть где добычу схоронить, — отвечал ему, осклабясь, Ермак Тимофеев.

— Што ты, Токмак! Али у нас крыла за спиной? Токо смертушку на горе искать. Нешто в той берлог мочно залезти? – насмешливо подбоченился Иван.

— Надобно станет – полезем! – в глазах атамана пробежал недобрый огонёк.

Наступило молчание. Ермак ждал, когда вернутся струги разведчиков, высланные вперёд. Наконец, и они подошли к камню. Матвей Мещеряк молча показал атаману обломок оперённой стрелы.

— Вогуличи близко. Становища у них за поворотом на Сылву, — объяснил Яков Михайлов.
— Ку-да? На каку ещё Сылву? – озадаченно переспросил Ермак.

— Приток там есть. Сгодица на путь закаменный. Також зовёца – Сыл-ва, про то зырянские вожи сказали. Махонька речка, не чета кунгурской. Талая, по-нашенски, — подтвердил Черкас.

— Сылва – так Сылва! Так и отпишем с вестовым! Пущай Максимко Строгонов скумекает, хде нас носило, — повеселел Тимофеич.

Никита Пан и Богдан Брязга переглянулись. Токмак посерьёзнел, перебирая пальцами смолянистую бороду:
— Ни одна собака не должна знать, куда готовимся! Раньше времени Кучума упредят – не дойти нам до него без потерь.

— А счас пойдём за ту «Сылву» до вогуличей. Добыча ждёт!
— Кто у них «лучшие люди» – споймать и ко мне! — скомандовал Повольский.

И значительно добавил:
— Приведу к шерти, штоб ясак платили без прекословья и к сроку.

Остальные «ватаманы» согласно закивали. Ермак взошёл на борт. Знамя головного ушкуя развернулось. Казаки снова дружно рубили вёслами воду. Огромная змея из гружёных стругов и набоин медленно ползла по Реке Теснин «навстречь Солнцу»…

Ермак Тимофеев сын

Имя Ермака осталось в памяти народной и овеяно легендами. До сих пор точно неизвестно, откуда он был родом. По версии Броневского, Ермак родился в Качалинской станице на Дону. Гаврила Ильин в челобитной на имя царя указал, что «полевал» с Ермаком в Диком Поле двадцать лет. Руслан Скрынников отмечает, что Ермак сражался ещё в битве при Молодях в составе отряда донского атамана Михаила Черкашенина.

С другой стороны, есть версия, что атаман родом «з Двины з Борку» (Борецкая волость с селом Борок, ныне в Архангельской области). Возможно, Ермак появился в одной из дружин казаков на Волге, скитаясь по Двине и Каме в поисках лучшей жизни.

Каково было настоящее имя атамана? По мнению историка А.Г. Сутормина, имя Ермака звучало как Василий Тимофеевич Аленин. Некоторые сибирские летописи называют его Ермаком Тимофеевичем Повольским. Обычно русские люди именовались по отцу или по кличке, или по роду занятий.

Достоверно известно, что атамана величали либо Ермаком Тимофеевым, либо Ермолаем Тимофеевичем Токмаком. Токмак – одно из прозвищ Ермака. Токмач, токмак – это увесистая колотушка, баба для трамбовки земли. На Руси уважали несокрушимых победителей кулачных боёв, умевших «токмачить» противника.

Как выглядел атаман? Прижизненных портретов, понятное дело, не было. В конце XVII века Семён Ульянович Ремезов описал Ермака так, как рассказывал ему отец, казачий сотник Ульян Моисеевич.

Ульян Ремезов был знаком лично с вернувшимися участниками похода Ермака, которые сказали: «вельми мужествен, и человечен, и зрачен, и всякой мудрости доволен, плосколиц, черн брадою, возрастом середней, и плоск, и плечист«.

Вольные казаки с Волги, Яика и Дона охотились на купеческие суда на быстрых «чайках» и лёгких стругах. В 1054 году в Русской Правде перечисляются такие старинные суда:
«Аже лодью украдет, то 7 кун продаже, а лодию лицем воротити, а за морьскую лодью 3 гривны, а за набоиною 2 гривне, а за челн 8 кун, а за струг гривна«.
На чём шёл по Чусовой атаман Ермак?

Ермаковы струги

Морская лодья для Реки Теснин слишком большое судно. Да и струг великоват, если только строить его меньшего размера. Отряды Ермака могли идти на небольших речных ушкуях. На них отправлялась в набеги ещё новгородская вольница с конца XIII века.

На языке древних вепсов «uskoi» означало небольшую лодку. На высоком носу ушкуя обычно красовалась резная голова полярного медведя, ведь «ошкуй» по М.Фасмеру – «полярный медведь».

По оценкам исследователей, речной ушкуй имел длину до 14 м, ширину 2,5 м, осадку до 60 см и высоту борта до 1 м. Грузоподъёмность его была до 4 тонн.

Скорее всего, «ермаковы струги» были и того меньше, рассчитанные на 8-9 человек с припасами. Причём дружине Токмака понадобилось бы почти две сотни таких стругов! Денис Рогозин в Красноярске изготовил модель струга «Токмак», спустив его на воду в Енисей.

Ермаковы струги вместе с атаманом вошли в былины. В уральских преданиях этнограф И. Железнов обнаружил, что «атаман Ермак Тимофеевич считался у казаков полезным колдуном» и «имел в послушании у себя малую толику шишигов (чертей). Где рати не доставало, там он и выставлял их«.

Как было на самом деле, видел боец Ермак на Чусовой. Его пещера с «кладом Ермака» до сих пор будоражит воображение писателей и путешественников.

Ватаманов берлог

Миллер в Сибирской Истории сообщает о рассказах чусовлян: «Ежели словесному преданию тамошних жителей верить, что Ермак до похода своего в Сибирь уже так богат был, что он запотребно не разсудил все свои сокровища с собой везти«.

«Но оныя сохранил в пещере, которая в камне при реке Чусовой около половины вышины его находится, в том намерении, что он то возмет опять, когда из Сибири возвратится«.

Академик Иоганн Георги в 1770-х годах ехал в Кусье-Александровский завод через вогульские деревни Бабенки и Копчик мимо чусовского бойца с пещерой Ермака. Георги развенчал легенду.

Он пишет: «Ермакова пещера заключается в отвесной скале из сераго известняка, которая тянется по правому берегу реки сажен на 50 и имеет высоты 28 сажен. Почти в средине — пещера, в которой Ермак скрывался несколько раз от Вогулов и которая поэтому носит его имя«.

«Она находится в гладкой стене и попасть в неё можно только по свешенной сверху веревке. Да притом нужно иметь ловкость и навык кровельщика, чтобы влезть внутрь ея с веревки, так как перед входом в пещеру нет в скале никакого уступа… В ней ровно нет ничего примечательнаго. В ней свод, подобный своду пекарной печи; длина ея около 2 сажен«.

«Я же с своей стороны полагаю, что временное пребывание Ермака в той пещере есть просто миф. Какая была нужда Ермаку прятаться от Вогулов, не имевших огненнаго бою, когда он шел с порядочной и хорошо вооруженной ратью воевать Сибирское царство?»

Вряд ли академик переубедил простых людей. Они так и видели атамана, живущего в пещере. В Висиме записано от В.С. Кушнова, 1887 г.р., о Ермаке: «Был он по Чусовой. Кашки, Харёнки проходил. Был у него в стене берлог, пещера спасательная. Там верёвка висела, я её запомнил. Она потом пала. По веревке он спускался туда и вылезал…«.

Висимская сплавщица А.К. Долгих, 1894 г.р., дополняет легенду: «Ермак жил в камне, пещера в нем. Он в этой пещере-то и жил. Барки с чугуном он перевёртывал, топил. Не каждые он барки топил, которые и пропускал…»

«У него была цепь и листвяной столб. Через Чусовую цепь перекидывал, к листвяному столбу привязывал. Этой цепью барки-то и перевернёт! Это нам сплавщики рассказывали, когда я по Чусовой плавала«.

Конечно, народ знал о гибели Ермака. И всё равно в душе оставалась надежда на «спасательный берлог» — может, всё-таки спасся Ермак?

Атаманы заплатили жизнью за взятие Сибири. В засаду попал Богдан Брязга, а при взятии Назыма погиб Никита Пан. Весной 1584 года Иван Кольцо и Яков Михайлов были убиты татарами. Ясак собирали лишь пушниной, рассчитывая на обозы из Москвы. Зиму «многие воеводы», в том числе прибывший Семён Волховский, не пережили из-за голода: «яко понудитися и тела человеческие ясти».

В ночь на 6 августа 1585 года смерть пришла за Ермаком. Кучум напал на казаков, ночевавших в устье реки Вагай на Иртыше. Спящий отряд был истреблён. Только несколько казаков спаслись и поведали о последних минутах жизни Тимофеева сына. Атаман в подаренных царём двух кольчугах пытался под градом стрел доплыть до стругов. Волны Иртыша сомкнулись над ним…

До 1918 года в Никольском казачьем соборе города Омска хранилось Ермаково знамя. Оно было утрачено во время Гражданской войны. В энциклопедиях говорится: «Знамя представляло холщовое полотнище в длину и ширину 1 аршин и 6 вершков с четвертью (примерно метр).

На одной его стороне был изображен святой Димитрий Солунский, поражающий копьем лежащего на земле татарского хана. На другой стороне — Архистратиг Божий Михаил на коне.
По преданию, взметенное вверх над первыми рядами атакующих казаков Знамя ввергло в ужас хана Кучума, уверенного в легкой победе своих многочисленных батыров«.

Гибель Ермака перенесена людьми в чусовской эпос. В поселке Висим записано от А.Е. Ковальчука, 1887 г.р.:

«По Чусовой едешь — камень Ермак стоит. Парень я ещё был.
Барки гоняли, лес сплавляли. Разбивались часто около него. Утёсом он стоял, высоко был. В самом верху есть отверстие, вроде пещеры. Тут Ермак и скрывался, проживал, прятался. Как застигли его, он, как был в кольчуге тяжёлой, бросился сверху в Чусовую. Выплыть не смог…»

В 1915 году на камне была видна надпись «Ермак». Теперь на склоне бойца установлена небольшая табличка. В Ермакову пещеру мы не полезли – действительно опасно. Хотя там по-прежнему свисает верёвка. Пуст «ватаманов берлог». На скале под ним оставлены прощальные надписи, которые заставляют задуматься.

Выдающийся к перебору гребень Ермакова камня меня впечатлил. Сколько красоты и силы одновременно! Разноцветные древние камни под дождём особенно гармонировали с Рекой Теснин.

Я попробовал подойти к стене с другой, небольшой пещерой. И отпрянул назад. Поблизости оказалась чёрная гадюка, она нервно металась и крутила хвостом. Мы оставили змею в покое и поднялись на вершину Ермака – глянуть на Чусовую.

Священная Чуоси с высоты далеко видна вверх по течению. Где-то там, за синими горами курились дымы вогульских становищ. Струги ватажников ещё не добрались до них, и река была спокойна.

Второй рассказ из цикла «К началу похода Ермака». Первый рассказ можно прочитать здесь. — прим. ред.