Добраться до Мурзинки, посмотреть гору Тальян и аметистовые копи, описанные Маминым-Сибиряком в замечательном очерке «Самоцветы», было моим давним желанием. Сам очерк — готовый сценарий для фильма и маршрут путешествия. Вот мы и проехали по этому маршруту в прошедшее воскресенье, за что благодарим Елену Черную. Елена нас с Вадимом Осиповым пригласила, в машину усадила и повезла, выступая на протяжении всего пути прекрасным гидом.
Вокзал Невьянска — первая остановка на нашем маршрутном листе. Именно сюда по пути в Мурзинку прибыл из Екатеринбурга со своим знакомым золотопромышленником, названным в очерке Василием Васильевичем, Мамин. В Невьянске приятели сделали остановку, и писатель, будто мимоходом рассказал об этом «кондовом раскольничьем гнезде»: о том, что «золота здесь на всех хватит», о сундучном промысле, о наклонившейся башне и о «пробойном народе невьянцах». Старого вокзала нет. Зато есть водонапорная башня, которая помнит те паровозы, что первыми бегали по этой железной дороге.
От Невьянска едем до Быньгов. В знаменитый храм не заходим, только отмечаемся рядом, слушая переливы колокольного звона. Открываю наш путеводитель, то есть очерк «Самоцветы», и читаю «Что-то умиротворяющее, трудовое, настоящее вот в этих вспаханных нивах; здесь есть и смысл, и освежающая душу неустанная забота, и незыблемая мера всему. Скоро потянулась громадная раскольничья деревня Таволги, получившая известность утвердившимся здесь кустарным промыслом по части выделки овчин и шитья сибирских полушубков и нагольных тулупов». Всё так и есть. И умиротворяющие изумрудные поля с лиловыми облачками цветущего иван-чая (при нынешней весне на месяц раньше срока), и серебристые терпкие кусты полыни у берегов реки Таволги, и деревня… пусть не такая громадная, как раньше, но живущая своим промыслом — гончарным.
В гончарной лавке в Верхних Таволгах не могу устоять перед соблазном и покупаю набор керамических тарелок «Демидовских», украшенных русской росписью. Люблю керамику.
Едем дальше. От расстилающихся вокруг просторов глаз не оторвать. Машину можно встретить редко, едем легко и свободно. Елена хорошо знает эти места и рассказывает нам о каждой кочке и пенёчке. На реке Реж смотрим, как пьёт воду ёж, названный местными жителями «камешком». В миниатюрной речке Положихе Елена моет золото, демонстрируя, как это делали раньше старатели.
Село Черемисское получило название от черемисов (марийцев), проживавших здесь в 1670 году. Здесь сохранились свои достопримечательности, например, историко-литературный музей (!), созданный в 1960 году как школьный, где собрано множество книг, писем, фото, альбомов писателей XX века. Мне приятно, что Елена, будучи здесь раньше, подарила музею мою книгу о Мамине-Сибиряке. В ответ узнала о том, что писатель по пути в Мурзинку останавливался в Черемисском на постоялом дворе. Вот такие историко-литературные связи протянулись из XIX века в век XXI.
В Колташах посмотрели памятник известному горщику Даниле Звереву и услышали очередной рассказ Елены о нём.
Отсюда до Мурзинки — рукой подать. Мамин пишет, что Мурзинка является одним из древнейших русских селений в Зауралье, о достатке которого сообщает так: «Богатый мурзинский мужик жил по-богатому: всё туго, всё толсто, всё крепко, всё сыто, всё кругло. Бревно, так бревно, точно оно выросло на заказ для богатого мужика, баба, так баба, ширококостная, точно из подошвенной кожи, хоть запрягай её в корень, девка-дочь вроде бревна — круглая, с сбитым телом, которого не ущипнуть самому бойкому деревенскому парню. Поданный самовар походил на средней руки локомобиль. Хозяин тоже походил на самовар. Усевшись на лавочку, он степенно погладывал, как мы пили чай». А жил так богато мурзинский мужик оттого, что рядом были аметистовые копи, где находили не только аметисты, но и бериллы, топазы, гранаты.
Месторождение самоцветов было открыто здесь в 1768 экспедицией генерала Данненберга, в составе которой работали братья итальянцы Тартори. Об этом вам подробно расскажут в минералогическом музее им. А. Ферсмана, показав уникальные коллекции минералов и окаменелостей. Музей находится в здании Сретенской церкви, построенной в 1729 году, окруженной старыми, могучими липами, посаженными в позапрошлом веке. Эти липы помнят, как в былые времена «брали камешек на Тальяне», оценивая образцы за «полуштоф».
Но самое необычное приключение ещё впереди! Это поход на гору Тальян и сами копи. Гора — это громко сказано. Возвышенность, сурово изрытая людьми в поисках самоцветов. Какие здесь рвы, какие шурфы, колодцы и шахты! Впечатление неправдоподобности не покидало меня. Вспоминая строчки из очерка «Самоцветы», воспринимала их совсем теперь иначе: «Это ищо старички робили, а мы дальше руководствуем, — объяснял проводник, когда мы поехали в гору. — Тут земли изрыто множество. Значит, земля-то сверху, а потом камень зачнётся. Страсть, сколь этого камня наворочено…
Нынешняя копь совсем в лесу и наружный вид имеет самый беспорядочный. Прежде всего, вал из мелкого щебня, кварца и гранита, точно земля здесь припухла, как на краях свежей раны. Взобравшись на одну из каменных куч, мы увидели глубокую яму неправильной формы, выбитую в плотном камне. Получалось что-то вроде каменоломни, да и то очень плохой, — работа шла по наслоению каменных пластов и в глубину подавалась очень туго. Определить место, где проходила жила, крайне трудно…». И сегодня находятся желающие попытать счастья – найти жилу. Но мало кому фарт идёт. Последний раз был такой случай в 1997 году, когда счастливчик-геолог» под вывороченным корнем дерева аметисты нашёл. С тех пор это место называют «Халявкой», то есть без труда камешки в руки человеку пришли.
Мы тоже постучали кайлом. А как же быть на копиях и удачу не испытать? Удача наша в том, что доехали по живописному пути до Мурзинки и сходили на Тальян.
текст: Наталья Паэгле
фото: Вадим Осипов
Исходный текст: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1126375691194334&id=100014657405105
