По ту сторону Мултыка: От Востряка на Бабенский плёс

Медведь-Камень пропустил беспрепятственно лодку индейцев, едва шевельнув на ветру шерстистой тайгой. Когтистые скалы Мултыка расступились, и мы устремились по узкому горлу к хмурой громаде Востряка…

Я давно хотел побывать на реке Чусовой в глухих краях. Как выглядит она в таинственном Замултычье?

Никогда не забуду тот благоговейный ужас, когда на нас надвинулся великан Востряк. Левый берег ещё сжимали последние отроги Мултыка, когда с правого берега начала приближаться Тень. Это была граница Света и Тьмы. Гора Востряка настолько отвесно дыбилась в небо, настолько выглядела могучей и свирепой, что душа затрепетала.

Даже впечатление от стены царь-бойца Высокого (Великана) меркнет по сравнению с Востряком. Он на самом деле является продолжением Высокого и венчает весь грозный хребет.
Адское место! Казалось, что реку стиснул косматый гигант и вот-вот накроет её камнями. На левом берегу остался солнечный июль, а мы погрузились в Ночь.

Стемнело. Над индейцами проплывали дикие и отвесные стены, поросшие лесом. Навстречу лодке выдвинулся хищный скалистый Зуб, от которого веяло холодом. Редкие лучи вечернего солнца пробивались к воде с каменных вершин. Река сужалась до узкой горловины. Большой Медведь почувствовал, что сейчас находится в самом сердце Реки Теснин.

Здесь её суть и соль. Здесь была решающая битва Чуоси за выход к Каме. Горная красавица сначала бежала на север, к Медведю-Мултыку, который направил её на юг, в лазейку под самым боком Востряка. Упустил богатырь беглянку, за которой гнался Подземный Змей с ящерами.

Проскочили и мы это место. Тёмные глыбы перестали застилать небосвод. Вновь засияло солнышко. Уф! Но расслабляться было рано. Из шерстистой тайги стали подыматься каменные ящеры. «Кто такие?» – шипели на путников головы доисторических чудищ.

На правом берегу показались Столбы – скальные останцы. Они не так известны, как Столбы близ камня Писаного, но не менее живописны. Это были Ворота к Бабенскому плёсу.

Чусовая поворачивала на запад. Она напоминала канал, с одной стороны которого были крутые склоны Мултычьей горы, а с другой — отвесная стена хребта Востряка, рассечённая глубокими логами. По сравнению с этими стенами наш крейсер, гружёный железными лосями, казался утлым судёнышком.

Неожиданно мы поравнялись с резиновой лодкой. Её экипаж состоял только из представительниц прекрасного пола. Отважные «скво» помахали индейцам. Наш мужской экипаж взаимно салютовал. Смелые путешественницы, штурмующие суровые уральские дебри, достойны уважения и восхищения.

После Медного Лога правый гористый берег разрезал Верхнекрасин Лог, и лодка вышла на Бабенский плёс. До деревни Бабенки оставалось версты три.
На том берегу под соснами застыли волны – древние складки горных пластов. Эпоха девона уплывала от нас.

Исчезнувшие деревни Грязнуха и Зимняк

По левому берегу была заметна луговина бывшей деревни Зимняк, которую также называли Мезенцевой. Мы разглядывали живописную поляну, оставшуюся от деревни, основанной в 1770 году. Какое название первично, Зимняк или Мезенцева – судить не берусь.

Зимняк (зимник) – старое русское слово, означающее изначально зимовку людей. Первыми русскими поселенцами на Чусовой были люди, пришедшие с Северной Руси и Поморья. В костромских говорах избушку-землянку, служащую поселенцам первым жилищем, называли «зименкой«. Зимняками названы несколько деревень в Вологодской области.
Второе название, возможно, было дано деревне по фамилии первопоселенца.

Читаю «Списки населенных мест Пермской губернии» от 1904 года, нахожу перечень по Кыновской волости Кунгурского уезда. Тогда ещё между селом Кын и камнем Мултык стояли деревни Петушата и Долгий Луг. И за Мултыком люди жили – в Списках отмечены деревни Грязнуха и Мезенцева.

Как много чусовских деревень время беспощадно стёрло с земли!
Не стало деревни Зимняк. Позже с реки мы увидели, как над её полями, высоко-высоко купались под июльским солнцем горные луга, каскадом падающие по косогору. Ещё выше, в лесах на горе, когда-то была другая чусовская деревня – Грязнуха.

Её дома располагались на берегу реки Грязнухи, у старой дороги от Кын-Завода до деревни Бабенки. Дорога поднималась на хребет Мултыка, и от него вела в ложбину Грязнушки. Пересекая речку и одноимённую деревню, тракт затем спускался к деревне Бабенки.

Родом из деревни Грязнухи был молодой учитель Алексей Новиков, ушедший служить на западную границу в 1939 году. В тот страшный день 22 июня 1941 года он встал на пути фашистов, переправлявшихся через Западный Буг. И погиб, став героем.
По воспоминаниям старожилов, деревня Грязнуха была большая, в ней был богатый колхоз. Позже её переименовали в деревню Крутую. К сожалению, исчезла и она.

За Зимняком появились стоянки сплавщиков, на одной из которых нас приветствовал расписной петух. Много лет назад кто-то раскрасил корень дерева необычной формы.

Бабенский плёс заканчивался, подходя к песчаной отмели. Кофейная Чусовая после ливней разлилась. Трава, выглядывающая из воды, выдавала мелководье.

Утиная семья пересекала реку к правому берегу. Вдоль него продолжала выситься ровная горная стена. После Нижнекрасина Лога на ней проявились «милые зелёные горы«. Изумрудные вершины постепенно таяли, спускаясь склонами. Впереди нас ждала бывшая вогульская деревня Бабенки.

Предыдущие рассказы серии «Потусторонний Кын»:

1. Первое утро

2. Ящеры на Гребешках

3. По Долгому Лугу до бойца Стенового

4. Мултык — Лесной Старик