Самоцветная полоса Урала

…Наверняка, многие видели в киосках «Роспечати» партворки издательства DeAgostini серии «Минералы. Сокровища Земли». Выходила серия с 2009 по январь 2012 года, но популярность «Минералов…» у населения Российской Федерации оказалась так высока, что в 2013-м серию решили переиздать.

Открывал обе серии аметист – камень почти родной для жителей Урала.

Но каково же было разочарование и недоумение многих уральцев, когда оказалось, что к журналу прилагается аметист, добытый в… Бразилии.

..Несмотря на то, что месторождения полудрагоценных камней встречаются на нашей планете довольно часто, только два из них могут похвастаться такой широтой разнообразия минералов и их чистотой. Это – афганский Бадахшан, и уральская Мурзинка.

Причём, «Мурзинка» не в значении только населённого пункта (хотя и это тоже), а прежде всего, как понятие собирательное, охватывающее целый район Среднего Урала, тянущийся вдоль восточных склонов Уральских гор почти на 75 километров. В прежние времена, эти места звались «самоцветным поясом». К нему относили и Ватиху с её аметистовыми и гранатовыми копями, и Алабашку с топазами, дымчатым кварцем и бериллом, и Мокрушу с аквамарином, чёрным морионом и лепидолитом, и даже месторождения слюды под Нижним Тагилом.

На научном языке всё то, что мы с Вами привыкли называть простым и понятным для нас словом «Мурзинка», у геологов и минералогов зовётся пегматитовыми полями. На них и расположены копи уральских самоцветов. Как старые, известные ещё с XVIII века, так и новые, разработанные сравнительно недавно – каких-нибудь 20-30 лет назад.

В воспоминаниях академика Ферсмана читаем: «…Много раз говаривал мне старый горщик Сергей Хрисанфович Южаков, сидя в своей тесной избе в его родной деревне Южаковой: «Все в Мурзинке есть, а если чего нет, то значит, еще не дорылись». И верил он, этот страстный горщик и любитель камня, в свой «фарт» верил, что по тонким «проводникам» и по «знакам» доберется он до самого «тощака» с «углем», «мыленкой», «топазом» и «тяжеловесом». Верил он, что найдет и тот самоцветный камень, что уже много лет намывает в песках Положихи крестьянин Данила Зверев, и что в большущем занорыше самоцветы будут гуще моря и длиной в локоть».

Интересно, что из 44 крупных месторождений, открытых в XVIII-XIX вв., в XX столетии были детально разведаны и описаны всего восемь. В них установлены и охарактеризованы 88 минералов, из них 43 силиката, 25 оксидов, 9 сульфидов, 7 фосфатов, 1 фторид, 1 карбонат и 2 бората. Всего же количество месторождений самоцветов в районе Мурзинки превышает сотню. И вполне возможно, что будут открыты ещё.

История Мурзинки и её «самоцветного пояса» берёт своё начало во второй половине XVII века.

Начало староверческому селу Мурзинскому было положено ещё в 1639 г., когда боярский сын Андрей Буженинов построил на правом берегу реки Нейвы Мурзинский острог. Остроги в то время строились в наиболее пустынных и диких местах, и «…могли оные гораздо меньше средних сёл почитаться, понеже в острогах самое малое житье бывает».

Мурзинский острог имел небольшой казачий гарнизон, и охранял с юга и востока знаменитый Сибирский тракт, который в те времена шел через Соликамск и Верхотурье в Тобольск. Говорят, что остатки самого острога ещё можно найти в окрестностях современной Мурзинки.

Известный уральский писатель Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк писал, что своё название Мурзинский острог получил от того, что первым «главой местной администрации», в силу кое-каких не совсем ясных обстоятельств, был татарский мурза – старожил этих мест. Правда, этот факт не спас Мурзинский острог от сожжения его татаро-башкирскими отрядами в 1662 году.

Острог отстроили заново, а шесть лет спустя в Мурзинке объявились уже известные в те времена на Урале братья Михайло и Дмитрий Тумашевы. В 1668 году Михайло Тумашев «…сыскал в двух горах над Нейвой-рекой, в близости Мурзинского острога цветные камни и медную руду», о чём тут же доложил в Москву, в Сибирский приказ, самолично привезя образцы руд и самоцветов.

За своё открытие Тумашев получил награду в размере 164 рублей 50 копеек, а в Тобольск был выслан указ «О горной свободе», согласно которому «велено по всей Сибири дать позволение всякого звания людям искать как цветные камни, так и всякий руды без утеснения обывателей» . А год спустя, в 1669 году, уже Дмитрий Тумашев отправился в Москву с новыми образцами «…каменьев самоцветных, цветов и чистоты доселе невиданных, кои лежат на Алабашихе не в земле, а поверху…»

Каких-либо точных сведений о судьбе тумашевских образцов история не сохранила, но очевидно, что добыча самоцветов в тех местах началась. К тому времени, когда на месторождения обратили внимание государевы люди Де Генин и Татищев, Мурзинская слобода считалась «селом богатым и зажиточным».

В 1722 году генерал-лейтенант Георг Вильгельм де Генин докладывал царю Петру Алексеевичу «…а в Мурзинской слободе найден тумпас бело-желтоватый и черноватый, который лучше богемского хрусталя и в такой крепости состоит, что стекло режет. И между тем найдены два ку-риозных черных тумпаса…»(тумпас(з)ами тогда на Руси называли топазы). В ответ, Пётр приказал «…и впредь искать тебе каменья сии, а людей знающих брать где угодно, и вольных, и хоть из крепости… …а буде[т] кто препятствия чинить, того сажать на чепь в крепость…»

Тут надо сказать, что приказ Петра де Геннин постарался использовать для… облегчения участи иностранцев на Урале. Дело в том, что с 1711 года, на уральские заводы стали прибывать шведы, взятые в плен в ходе русско-шведской войны. Особенно много шведов, «знающих толк в железном деле» было приписано к Невьянскому заводу, под начало Демидовых. Де Геннин же, пользуясь царским указом, без лишнего шума перевёл большую часть шведов на службу на казённые заводы и рудники. Никита и Акинфий как могли, противились оттоку квалифицированной рабочей силы, и даже пытались надавить на царя через графа Апраксина, но тщетно: в те годы государственные интересы во всех инстанциях почитались выше интересов частных предпринимателей.

Первые более-менее существенные находки в Мурзинке относятся к 1720-30 гг., когда кто-то из местных крестьян нашел берилл весом в 50 фунтов, и отвез его в Екатеринбург. На тот период Мурзинка представляла собой небольшую крепость с церковью, четырьмя казёнными домами и 16 крестьянскими дворами. В начале 1734 года в Мурзинку и Алабашку приехал известный натуралист и естествоиспытатель Иоганн Георг Гмелин.

Позднее, в 1740 г., он писал об этой поездке: «Отправился я в Алабашку, чтобы осмотреть ту местность, где находили очень твердые красиво-желтые топазы. Я отправился на другой берег Нейвы в еще молодой, по преимуществу, березовый лес, достиг после семиверстной ходьбы на северо-запад промоины, лежавшей в поле и впадавшей через четыре версты в реку Алабашку. В ста саженях выше впадения её в речку можно было заметить следы различных ям. Порода в них состояла из красноватой глины, между которой лежали нечистые черные кристаллы турмалина, кварцевые камни с изобильно примешанным Мариевым стеклом, и среди них попадались и вышеуказанные желтые топазы, имеющие такую же форму, как и так называемые свинцовые кристаллы. Я не имел счастия найти таких топазов, но я видел несколько кусков, причем иные в огранке были столь чистой воды, что саксонские топазы им сильно уступали… Эти копи лежат главным образом на правом берегу речки Амбарки, в количестве свыше ста больших и малых ям, и тянутся целой полосой на протяжении около двенадцати верст между деревнями Сизиковой и Кайгородским. Все эти копи, за исключением одной, ведущейся на казенные деньги, заложены в разрушенной гранитной дресьве. В этих холмах дресьвы… проходит масса кварцевых жил, по большей части мощностью не свыше четверти аршина, уходящих в глубину, где за обилием воды работать не приходится». (Мариево стекло – слюда; дресьва или дресва — рыхлые осадочные горные породы)

В 1744 году в Мурзинку и Алабашку прибывает Андреас Бенедиктович Беэр, весьма известный в те времена горный специалист. Правда, ехал Андреас Бенедиктович не именно в Мурзинку, а на Алтай – отбирать у Акинфия Никитича Демидова Колывановские серебряные рудники и золотые прииски. В Мурзинку Беэр заехал по пути, чтобы определить ценность месторождений для казны.

В своем донесении он написал: «Приехав Мурзинской слободы в деревню Корнилову в том месте, где те камни тумпасные доставали, усмотрел несколько сот разрытых шурфов или копаных ям глубиною по два и три аршина… …Иные каменья здесь достают изрядных веса и размеров, а чистота оных исключительна, а иные и гранить нет нужды…».

В 1768 году были открыты кроваво-красные аметисты, ярко-зеленые бериллы, а также вишнево-красный турмалин, который был назван сиберитом.

Надо сказать, что в конце XVIII века мода на уральские самоцветы распространилась не только на Россию, но стала проникать и в Европу. Так, в Париже цена сравнительно небольшого кристалла сиберита зачастую достигала нескольких сот рублей серебром. Более крупные экземпляры могли оцениваться до тысячи рублей серебром.

Район поисков после визита Беэра стал все более расширяться, и скоро стали появляться сведения о находках самоцветов в районах рек Адуй и Реж.

В 1765 году на Урал, в район Мурзинки была послана экспедиция во главе с Яковом Ивановичем Данненбергом, который знаменит тем, что построил и запустил Екатеринбургскую гранильную фабрику. Экспедиции был выделен бюджет в 20 тысяч рублей серебром. Об этом мероприятии сохранилось несколько архивных документов. Вот, два из них:

«Отправленному для осмотра прежде найденных и сыска вновь в Оренбургской губернии и в Екатеринбургском ведомстве марморовых, агатовых, хрустальных и других родов цветных каменьев господину генерал-майору Якову Данненбергу. Напередь сего разведывание и сыск упомянутых каменьев чинен через посланных от кабинета ее императорского величества разных людей во время только проездов, а нарочные на первый случай за малоимением искусных посыланы, как и путиловские каменщики для ломки и разработки мало знающие тому, отчего не только всей пользы, но и достаточного известия до ныне не получено; а как сии сокровенные каменья служат к пользе государства, то Её Императорское Величество всевысочайше повелеть соизволила для совершенного разведывания, сыска и освидетельствования тех каменьев отправить вас с выписанными из Италии мастерами, снабдив для исполнения сею инструкциею…»

«По высочайшей Вашего Императорского Величества 1765 года марта 15 дня конфирмации, в Екатеринбург и Оренбург для сыску и действительного разрабатывания марморовых, агатовых и других родов цветных каменьев был отправлен генерал-майор и кавалер Данненберг с командою, какие ж где каменья, в коликом количестве в 157 местах обысканы; полученная от него ведомость с планом и пробными каменьями Вашему Величеству поднесены, затем известных более 200 мест в сию весну и наступающее лето освидетельствовав, где полезно окажется разработать должно, а отделанных каминных, колонных и других марморовых 1107 штук привезено и не мало нынешней весной отправится. Реченный генерал-майор представляет, что выписанные из Италии два мастера российских прилежно обучают и многие хороший успех оказывают…».

Несколько слов об итальянцах. В составе экспедиции Данненберга были два флорентинца – братья Жан-Батист и Валерии Тартори – известные в Италии знатоки самоцветов и камнерезы. Братья Тартори организовали на Мурзинке не только разработку нескольких новых участков по своей методике и технологии, но и начали обучать местных жителей. Шахты заморских специалистов местные горщики называли «итальянами», а найденные в них самоцветы — «итальяшками». С течением временем названия трасформировались в «тальяны» и «тальяшки» соответственно, и в таком виде вошли в местный фольклор навсегда.

Экспедиция Данненберга проработала в Мурзинке и на Алабашке два года. Наверное, этот период и был настоящим расцветом добычи самоцветов на Мурзинке. После отстранения Данненберга от дел, промыслы начали медленно, но верно, деградировать. Хотя, время от времени правительство вливало в прииски приличные суммы. Некоторый подъём начался в самом конце XIX века, когда на Адуйских приисках горщиком Семениным за год было добыто свыше 30 пудов первосортного аквамарина на сумму более 48 тысяч рублей. Семенин тут же организовал артель — «самоцветное кумпанство», которая просуществовала около десяти лет.

В 1913 году территорию близ оставленных Семенинских копей арендовало некое «Российско-Азиатское золотопромышленное товарищество», возглавляемое князем Владимиром Петровичем Мещерским – фаворитом двух последних русских царей и дальним родственником Демидовых, начиная с Павла Павловича. Правда, насколько обогатился князь Мещерский на Адуйских копях — неизвестно. Да и само участие данного персонажа в предприятии ограничилось лишь выделением денежных средств.

«Копь князя Мещерского» на Адуйском поле существует до наших дней. Хотя, на самом деле, копей, арендованных некогда «Российско-Азиатским золотопромышленным товариществом», больше. Просто ныне многие из них переименованы современными охотниками за самоцветами.

…Начиная с конца XIX века добыча камней в районе «самоцветного пояса» начала угасать, и до наступления кризиса 1907 г. фактически прекратилась. На место казённых предприятий стали приходить частники, причём, в большинстве случаев, не имевшие ни разрешительных документов на добычу самоцветов, ни опыта, ни технических средств для нормальной работы. Да, и прибыль от такой добычи редко превышала расходы на ведение работ.

Вот как писал о добыче уральских самоцветов в ту пору живописец, художник-камнерез, приятель Мамина-Сибиряка Алексей Кoзьмич Денисов (творч. псевд. Денисов-Уральский): «…На дно щели свет проникает весьма слабо, и старателям приходится работать с искусственным освещением — обыкновенно с простой свечкой. В подобных выработках рабочие спускаются в шахту в ушате на изношенном канате, грозящем ежеминутно смертью тому, кто ему доверится. Но это не останавливает смельчаков, жаждущих наживы. Жгучее чувство неизвестности, как азарт, который испытывают игроки или охотники, увидевшие своего верного пса делающим стойку, захватывает старателя, натолкнувшегося на жилу, которая, по его приметам, обещает гнездо аметистов. От волнения захватывает дух. Лихорадочно трясущимися руками откалывает он куски породы, ожидая каждую минуту увидеть дорогой кристалл. Для этого стоит рискнуть! Тут много своеобразной поэзии…. …Есть старатели, обладающие особым чутьем и умением выследить жилу и предугадать, что она может дать. Обладающие смекалкой и опытом люди весьма высоко ценятся в деле разведок и пользуются особым почетом. В затруднительных случаях, когда след жилы потерян, владельцы аметистовых месторождений прибегают к помощи опытных старателей, которые за хорошее угощение спускаются в шахты на разведку. Внимательно, шаг за шагом осматривая жилу с самой поверхности шахты, качаясь на головокружительной высоте в кадке на канате, ежеминутно грозящем лопнуть, такой знаток непременно найдет настоящий след жилы — поводок или отмешь — и направит работы на верный путь…»

Академик Ферсман в своих воспоминаниях так же много писал об условиях и процессе добычи самоцветов в период упадка промыслов, в начале XX века: «Длинной полосой тянутся месторождения самоцветов на Среднем Урале. Севернее Мурзинки они теряются в низинах и лесах притоков Тагила и Нейвы, на юге отдельные копи доходят вплоть до района реки Адуя. Сплошной лесной покров не позволяет нам искать этих камней еще южнее, но немного к востоку новая полоса самоцветов сменяет мурзинский гранит…

…Вспоминаю свои поездки 1912–1919 годов. Выехав из Екатеринбурга по непролазной грязи Алапаевского тракта, мы попали в область лесов Монетной Дачи. Здесь, в лесной глуши, вдали от больших дорог, в низком болотистом месте у берегов Адуя раскинулось несколько строений вокруг двадцатиметровой шахты. В сплошном граните проходят жилы пегматита мощностью 2–3 метра, с огромными перистыми листами слюды и сплошными массами кристаллического полевого шпата. Изредка стенки трещин внутри жилы расходятся, оставляя между собой пустоту, обыкновенно заполненную мягкой глиной, в которой свободно лежат большие, до 15 см в длину, кристаллы самоцветов. Шахта летом залита водой почти доверху, работа может начаться лишь с наступлением морозов; и одиноко живет в маленькой избушке владелица этой копи в ожидании зимы и рабочих. А кругом сплошные леса, кое-где отдельные скалы, обломки гранитных глыб, ряд ям, шурфов, отдельные выработки, разбросанные в лесной чаще. А между тем было время, когда здесь кипела работа. На берегу реки Адуя группе горщиков, объединенных в «кумпанство», удалось в 1899–1900 годах набрести на жилу с прекрасными самоцветами. Адуйские копи издавна славились своими аметистами, собранными в красивые параллельные щетки, достигающие очень больших размеров, весом в несколько десятков килограммов. Целыми возами увозили отсюда дорогие камни и дивные штуфы для минералогических коллекций. Но потом для «кумпанства» наступили тяжелые времена. Заработанные деньги были скоро пропиты — старый Урал умел «праздновать» свои находки хороших камней или золотых самородков… …После нашумевшего периода в начале 1900-х годов добыча камней здесь почти прекратилась. Несмотря на все старания владелицы главной Семенинской копи, «дело не ладилось, и камень не шел». Жила не давала больше камней, а вода мешала работать. В твердом граните без каких бы то ни было технических приспособлений работа оказалась не под силу, и постепенно стали заваливаться ямы и гнить деревянные постройки…»

В 1900 году близ села Липовка случайно было открыто новое месторождение: при распашке земли плугом были вывернуты наружу кристаллы красного шерла. Сразу же вокруг Липовских копей началась «самоцветная лихорадка». Первые два-три года камни добывали килограммами, но из-за неумелого ведения добычи Липовские копи быстро захирели, и уже в 1912 году слава тамошних самоцветов стала легендой. В 1921 году государственными предприятиями была начата добыча самоцветов, поставленная по последним рекомендациям учёных. Дело пошло на лад, но кризис 1922-23 годов заставил прекратить работы.

Ещё два легендарных месторождения «самоцветного пояса Урала» — Ватиха и Мокруша.

Ватиха, расположенная в 5 километрах к востоку от Мурзинки – это знаменитые на весь мир аметисты, которые добывали здесь на глубине до 75 метров. На месторождении было выделено несколько жил: Ватиха, Тихониха, Раздериха, Логоуха, Косая. На сегодняшний день Ватиха является самым разведанным месторождением во всём районе.

Крупная разработка аметистов около Ватихи дала на десятки тысяч рублей замечательных аметистов, горевших красным огнем при электрическом свете, сверкавших красно-синими отблесками днем. Эти камни высоко ценились в Париже и Лондоне. Отдельные ожерелья из камней Ватихи подбирались годами…

…Другим интереснейшим месторождением была Мокрушина копь или просто Мокруша.

Здесь были найдены крупнейшие образцы уральских самоцветов, в том числе четыре легендарных голубых топаза – «Урал» весом 8,4 килограмма, «Тумашев» весом 11 кг., «Мурзинский» весом почти в 14 кг., и «Победа» (сросток кристаллов в количестве 26 штук) — настоящий гигант весом более 40 кг.

Кроме топазов, на Мокруше добывались берилл, дымчатый кварц, морион, альбит и другие минералы.

К сожалению, русские учёные уделяли мало внимания Мурзинскому самоцветному району.

Эти единственные по своему богатству и красоте копи самоцветов и редчайших минералов к концу XIX – началу XX вв. не только не были описаны, но даже мало посещались русскими минералогами. Добыча минералов, отданная властями в руки частников, велась хищническими методами. А между тем эти месторождения заслуживают детального научного исследования, так как могут открыть для науки странички геологического прошлого Урала…

…Оживление интереса к «самоцветному поясу» или, как его чаще называют, «самоцветной полосе» началось в разгар периода советской индустриализации.

В 1931 году произошла передача изумрудных копей в ведение «Союзредмета», с 1956 — Первому Главному Управлению Минсредмаша, а в 1989 — Первому главному научно-технологическому управлению Министерства атомной энергетики и промышленности.

В 1932-м известный уральский горный инженер-геолог, доцент Свердловского горного института Григорий Николаевич Вертушков составляет кадастр Адуйских копей. В том же году была составлена первая геологическая карта Мурзинских копей. Начинается разведка и оценка запасов ограночного берилла на Семенинской копи.

В 1958 году завершены разведочные работы на Ватихе, месторождение аметистов передано для эксплуатации предприятию «Русские самоцветы», которое в течение трёх лет отрабатывает запасы аметистов и проводит эксплуатационную разведку.

С 1965 по 1968 гг. проводятся поисково-оценочные работы на Мокруше. Вскрыто 56 гнезд, добыто 61 кг топазов, 31,2 кг турмалинов, 0,38 кг бериллов, 200 кг морионов. В этот же период проводятся разведочные работы на рубеллит на Липовском месторождении. В 1970-м составлены кадастр и карта копей самоцветов.

С 1971-го начинаются разведочные работы на различных участках «самоцветной полосы», а с 1973 года начинается эксплуатация тех участков, которые признаны рентабельными.

Вплоть до 1987 года идёт освоение Ватихи, разведка центральной части и глубоких горизонтов (1974-1978), подсчет запасов (1978-1982). В 1987 году разработка Ватихи остановлена.

В последние годы советского периода (1989-1990 годы) вскрыты пегматитовые тела Мыльницы с хорошим гнездом дымчатых кварцев, клевеландитов и шерла; добыты прекрасные кристаллы берилла и гелиодора на копи Казеннице. Пройдено несколько скважин на Аквамариновой жиле, Министерской и Корундовой копях. В конце 70-х Семенинская копь была признана выработанной, но добыча в ней продолжалась до 1991 года.

С конца 80-х годов и до наших дней сохраняется интерес к россыпным месторождениям рубина, в районе деревень Шайтанка и Липовка. Но в целом копи «самоцветной полосы» заброшены, и там хозяйничают так называемые «хитники» — охотники за самоцветами. Некоторые из них пытаются наладить геологический туризм в район копий.

Особой популярностью у обывателей пользуется копь «Халявка», открытая совсем недавно. На «Халявке» практически каждый турист находит кристаллы аметиста или граната, но специалисты говорят, что сама копь пустая, а минералы туда подбрасывают устроители этого аттракциона.

Вообще, брошенные копи оставляют удручающее впечатление. На Алабашке эти ощущения усугубляются остатками строений старателей и наличием староверческого кладбища.

В 1995 году в долинах рек Адуй и Реж, на территории сёл Липовское, Фирсово, Черемисское, Октябрьское и Колташи образован «Природно-минералогический заказник «Режевской» — особо охраняемая природная территория площадью 32600 гектар. Но статус заказника не останавливает «хитников», которые ведут там себя вполне вольно, практически не скрывая свою деятельность. У них имеется даже свой форум в Интернете. Зарабатывают «хитники» не только добычей камней, но и экологическим и геологическим туризмом…

…В самой Мурзинке есть минералогический музей имени академика Ферсмана. Он был открыт в 1958 году силами местных жителей. Председателем совета музея и его первым директором был избран И.И. Зверев, внук знаменитого уральского горщика Данилы Зверева.

Современная экспозиция музея размещается на двух этажах. Первый этаж отведен под этнографический отдел, в котором представлены традиционные занятия сельского населения, быт и культура уральской деревни. В четырех залах второго этажа рассказывается об истории открытий и разработки самоцветных копей государственными экспедициями и местными горщиками. Часть экспозиции посвящена геологическому изучению района академиком А.Е. Ферсманом и уральскими геологическими партиями. Здесь выставлены геологическая карта района и образцы горных пород.