В 1741 году шихтмейстер Ф.И. Санников и маркшейдерский ученик А.И. Кичигин проводили разведку полезных ископаемых по восточному склону Южного Урала. В том числе они обследовали территорию возле озер Нанога и Иртяш в Мякотинской волости.
Одно из первых описаний древних рудников
В отчете Санников указал, что: «…при озере Иртяше, или Иреляше [Иредяше? – Г.С.], найдены копи, в которых железная руда копана рвом криволинейным глубиною и шириною в 2 1/2 сажени, и больше, и меньше, с 150 сажен длины. А близ оных копей при том же озере найдено городище чудское, а по-башкирски называемое Атбаш-тура, заросло толстым березняком и сосняком, и при нем множество железного соку (шлака – Г.С.). Из чего признаваю, что означенная руда была плавлена при нем. Да такие ж два городища при озере Наноге, не заросли лесом, но близ оных имеется великая дорога, которою башкирцы в Уральские горы кочевать съезжают. Из оных большее (городище – Г.С.), Тайтак-тура, имеет с озерной стороны каменный утес с 4 сажени вышины; меньшее ж – Тойтюба-тура, при котором такожде немного железного соку найдено». «Железный сок» — металлургический шлак, то есть имелись явные следы выплавки железа на найденных городищах.
Таким образом, Федор Санников оставил одно из первых описаний древних рудников на территории нашей области.
Чудские или татарские
Он же едва ли не первый снял планы городищ раннего железного века на озерах Нанога и Иртяш. Городища названы чудскими (копи в другом месте Санников также «идентифицирует» как чудские). Объясняется это довольно просто – представления о древней (и не очень древней) истории территорий по Уралу и в Сибири были очень смутными. Поэтому все археологические памятники – городища, рудники, курганы – назывались либо чудскими, либо татарскими. Люди просто не знали, кто жил в этих краях еще лет триста–четыреста назад и относили все к неким абстрактным татарам и не менее умозрительной чуди. Абстрактным постольку, поскольку слово «татары» в ту пору использовалось для обозначения большого количества самых разных народов, далеко не все из которых говорили на тюркских языках.
Для примера приведу фрагмент из документа, который касается как раз Мякотинской волости, о которой и идет речь: «А в скаске оных татар Аслангул Теукаева той же (Мякотинской – Г.С.) волости, Иркул татарин Канчюра Бикболов сын по Курану своему сказали вправду: от роду ему Асмангулу восемьдесят лет, а ему Канчюру шездесят пять лет, а в Уфинском де уезде Сибирскую сторону Урала по Тече реке вершины, по озерам Кызылташу, Иртяшу в Мякотинской волости деревни Иртяш исстари владения была башкирской прероды татар Бигиша Елдаева и сына ево…». Слово «татары» в приведенном документе вовсе не означает поволжских или сибирских татар — здесь говорится о башкирах. То есть слово «татары» в ту пору использовалось для обозначения нерусского населения. Подобная ситуация сохранялась и в XIX веке. Поэтому, если вам в дореволюционных книгах или документах попадается слово «татарин», то вовсе не обязательно, что речь идет о тех народах, которые сегодня мы знаем под этим названием. Но вернемся к истории Мякотинской волости.
Каслинский завод
В 1740-х годах были официально оформлены права служилых мещеряков, живших на территории Мякотинской волости. Часть из них жили в деревне Тюбук. Из живших в ней в 1744 году, родившихся в Тюбуке не было, а самые первые переселенцы пришли в эту деревню за 39 лет до этого. В 1744 году жители Тюбука получили право на потомственное вечное владение землями из оброка. Основанием для этого назван уже упоминавшийся указ 1736 года, позволявший покупать землю у башкир. Предполагалось, что в деревне будет 80 дворов. В 1744 году их было 18. Вторая деревня – Карабула, в русском варианте Караболка. Сегодня мы ее знаем как Татарскую Караболку. Каждой из деревень были отмежеваны обширные угодья, позволявшие полноценно вести хозяйство. Там было место и для пашни, и для пастбищ, и для сенокоса, а также лесные участки.
Так получилось, что на землях Мякотинской волости был построен один из первых заводов, позже оказавшихся в составе Челябинской области – Каслинский. Основатели Каслинского завода тульские купцы (Тимофей Тарасович и его внук Яков Родионович) Коробковы. Официально начал строиться в 1746 году – 15 мая этого года Яков Родионович Коробков заключил контракт с Оренбургской губернской канцелярией на его постройку. Но реально работы начались раньше – в 1745 году. Заводчики часто поступали подобным образом – начинали строительство еще до подписания договора (в качестве примера можно привести Петра Осокина, строившего Нязепетровский завод почти одновременно с Коробковыми). Объясняется это просто, от момента заключения контракта отсчитывались льготные годы (обычно 2 или 3 года), в течение которых заводчик не платил налогов с предприятия. То есть, если ты построил завод через полгода после заключения договора, то у тебя есть полтора года освобождения от налогов. А вот если завод был пущен после окончания льготного времени – плати по средней ставке для заводов такой мощности за тот период, когда льгота уже кончилась, а предприятие еще не работало.
Башкиры довольно долго не давали согласия на продажу земли, но, в феврале 1747 года мякотинцы подписали купчую на продажу земли: «от построенного ево Коробкова на нашей земле железного завода вокруг в три стороны перечертя прямо по двадцати а в четвертую степную сторону на Сивергулову деревню на пять верст пятисотных а взяли мы за оную землю у него Коробкова сто пятьдесят рублев…». Пятисотные версты – версты по 500 сажен, каждая сажень составляла 2,16 метров, то есть одна пятисотная верста была несколько «длиннее» нынешнего километра. Сивергулова деревня – деревня Сююргула Терегулова на озере Алабуга. То есть Коробковы получили под нужды завода участок размерами 25 на 40 верст. Заплатили они за это 150 рублей. А теперь вспомним, что только за сдачу в аренду рыбной ловли на трех озерах башкиры Мякотинской волости получили в 1732 году почти 100 рублей. Продав огромную территорию, включавшую больше десятка озер, они получили всего в полтора раза большую сумму…
Как получилось купить землю за такую низкую цену?
Обычно пишут о том, что неграмотных башкир обманывали, пользуясь тем, что они не знали реальной стоимости земли и вообще плохо представляли себе цены и т.д. Это, мягко выражаясь, не так. Подтверждением является хотя бы то приведенный мной в одной из предыдущих статей пример сдачи башкирами озер в аренду. А кроме этого они покупали в слободах муку, сами продавали скот, шкуры, мед. То есть не были такими простачками и в товарно-денежных отношениях участвовали не первое столетие.
Так что же подвигло их отдать большую территорию за символическую плату? В указах о строительстве заводов проговаривалась необходимость аренды или покупки земли у башкир для рубки леса на отжиг угля. Но при этом оговаривалось: «а чтоб они, башкирцы, при всем том никаких затруднений не чинили и против настоящей излишней цены не требовали, о том им ис Оренбургской губернской канцелярии учинить надлежащее определение и велеть всегда сего наблюдать…». Иначе говоря, цену назначал заводчик, а власти следили за тем, чтобы башкиры не стали требовать реальной стоимости земли. Приведенная цитата взята из указа о постройке Нязепетровского завода, но это общая деталь таких документов.
Мякотинцы пытались сопротивляться. В 1747 году Коробков запросил у Исетской провинциальной канцелярии помощи. Он сообщал, что башкиры все с луками и готовятся к нападению, что мещеряки из деревни Тюбук уехали. Заводчик просил поддержки военной силой. На Каслинский завод был направлен отряд в 25 казаков и 25 служилых мещеряков под началом атамана исетского казачества Ивана Савостьянова. Практически завод начали строить рядом с тем местом, где стояла деревня Янгильдина, она же Иртяшская.
