Потихоньку, сильно не форсируя события, но и стараясь держать положительную относительно воды скорость, мы прошли острова Шитиковы, камень Зимняк и подошли к Афониным бровям. Невысокие, но растянувшиеся на полтора километра скалы ощетинились растущим на них лесом. Но даже не это дало им имя. Они состояли из пластов известняка изогнутых различными умопомрачительными формами, отчего походили на густые нечёсаные брови. Эдакий Дужной в миниатюре. В конце гряды действительно белел аншлаг родника обещавший следующий у камня Красный (я зову его Жёлтый, как объяснял нам гид на моём первом сплаве что при монтаже табличек в 1978 году эту перепутали) за Усть-Уткой. Спасибо заботливым натуралистам.

Начал накрапывать дождик, всё усиливаясь. К камню и острову Толстик лило уже основательно. Мы закутались в дождевики и монотонно махали вёслами. Тучи, однако, вскоре посветлели с одного края неба, но осадки так и не унимались — то пузырясь на воде, то ослабевая. Так мы оставили сзади Васькину гору и ещё два километра пути. Только лишь у острова Кирин небеса угомонились. И вот, наконец, показался камень Могильный, а это значит, что за поворотом появится и Усть-Утка. Неизведанная и нехоженая часть реки для Елены заканчивалась. Двенадцать лет ей на это потребовалось. Я предложил натянуть красную ленточку через реку у памятника Единению России. В шутку, конечно же.

Доплыв до середины деревни, мы неожиданно заметили катамаран отходящий от берега. Это были режевляне. Опять мы их догнали. Ну почти. Значит, были они в магазине. Ну и нам туда надо. Причалив, я отправился на разведку — узнать где магазин и заодно выкинуть уже скопившийся за путешествие мусор. Мы не оставляем мусор на стоянках и не сжигаем его, а везём с собой до ближайшего бака. Хотелось бы чтобы и все так делали.

Поменяв кроксы на кеды, я потопал по улице в гору. Впереди шла стайка ребятишек и я решил, что мне за ними. дойдя до асфальтированной улицы, я замедлил ход: нужно было определиться в какую сторону направить стопы. Дождавшись идущего по дороге мужчину, я спросил где находится магазин и мусорка и получив ответ, пошёл в указанном направлении. Магазином оказался старый, почти чёрный бревенчатый дом. Заходить туда я не стал, а убедившись что он работает, пошёл в сторону баков. Дорога шла по краю старого плотбища. Не раз меня и Елену возили по ней к началу сплавов — площадке с длинным навесом и памятником неподалёку. Вскоре обнаружились и контейнеры. Обратно тем же путём я возвращаться не стал, а замкнул кольцо пройдя мимо нового блочного ФАП-а и деревянной школы, похоже тоже новой, но с брёвнами тонированными в тёмно-коричневый цвет, отчего она смотрелась очень винтажно. На берегу я сменил Елену объяснив ей как пройти к магазину.

Дождик то начинался, то вновь останавливался. Низкие тучи тянулись по небу, цепляясь за вершины растущих по горам ёлок. То там, то сям из проплешин леса поднимались клубы дыма, как будто там собрались в кружок звери и тайком от всех курили по очереди. Расхаживая в своём дождевике-пончо, я ждал. Неожиданно появились два человека и стали рыскать по кустам и траве в поисках чего-то. Оказалось, что они отправлялись отсюда на сплав и забыли чехол от каркаса катамарана, а теперь, возвращаясь из Ёквы, решили поискать потерю. Шёл уже пятый день их отсутствия, и конечно же, ничего не нашлось. Удивительная скороходность, учитывая что тут всего двадцать четыре с половиной километра.

Наконец появилась Елена с двумя пакетами продуктов. Мы быстренько загрузились и отчалили. Надо было пообедать. Решили что это будет под навесом у памятника. Вскоре с реки стал виден белый силуэт монумента. Был он непривычно маленьким. С реки перспектива открывается глубже. Под крышей ходили какие-то люди. Через заросли водорослей лодка подошла к месту откуда Елена двенадцать лет назад (почти день в день) впервые ступила на палубу катамарана. Круг замкнулся.

Продолжение. Часть 2. Часть развлекательная

День четвёртый

Ищем новое в уже виденном

На обед Елена купила пельмени. Хороших в сельмаге, конечно же, искать не приходилось, поэтому она купила какие были. А были только одни и в единичном экземпляре. И так было почти со всем, что было принесено из магазина. А именно, колбаса, тушёнка, сыр. Огурцов, по понятным причинам, вообще не было. Яблоки, апельсины и пряники оказались не плохи. Варить пельмени надо было все и сразу. В нашей двухлитровой кастрюле помещалась только половина, поэтому сварили за два приёма. Проблема ужина была решена. За это время ко мне подсел очень разговорчивый молодой человек из тех, кто ходили под навесом. За десять минут он рассказал всю свою сплавную жизнь. Оказалось, они собирались до Верхней Ослянки. Сам он был на Чусовой впервые. Вскоре он отошёл к своим продолжать сборы.

Пока я топил печку, ветер явно сменил направление и низкие тучи отогнало в сторону. Через высокие кучевые облака стало пробиваться солнышко. Пельмени были съедены. Жизнь налаживалась. Однако, звери так и не прекращали своего вредного занятия: в свете солнца их тайная деятельность делалась ещё виднее.

На реке появилась лодка. Присмотревшись, мы увидели, что это тот самый «Вольный ветер». Лодка подошла к нам с вопросом: “У вас есть интернет? Каков прогноз погоды?” Видимо им уже надоела прохладная и дождливая погода. А по нам — так в самый раз. Оказалось, что шли они уже неделю от всё того же Чусового. Мы пообещали, что назавтра наступит жара и продлится она не меньше недели.

— Мы хотели встать на ту стоянку после Сулёма — сказали мы сплавщикам, шутливо досадуя — но там стояли вы и, похоже, уже спали.
— Ничего, надо было разбудить нас — услышали мы в ответ.
— Мы идём до Чусового, так что ещё увидимся — ответили мы.

Это была пара лет шестидесяти, плюс-минус. Шли они неспешно и в своё удовольствие. Широкая лодка была загружена под завязку. Чувствовались любители комфорта.

Вот так бывает, что вышли на берег мы под дождём, а сели в лодку уже под ярким солнцем, правда уже вечерним. Было 18 часов. Поскольку ходили мы здесь не раз и не два, решено было постараться побывать там и увидеть то, что не удавалось на сплаве в группе, где всё уже спланировано заранее и не нами. В вечернем свете этих мест мы ещё не видели, так что часть плана на сегодня можно было считать выполненной. В общем, до Верхней Ослянки мы шли под девизом “Увидеть новое в уже виденном”.

Уже до боли знакомые виды и повороты сменяли один другой. Я-то ладно. Я шёл здесь лишь четвёртый раз. А Елена — одиннадцатый.

Богородский — поворот — камень Жёлтый (Красный) или наоборот. У Жёлтого подошли к берегу. Надо было набрать воды. Опять стоял аншлаг “Родник Студёный, до следующего родника Боец 11 км.” Это у Омутного. Именно столько нам оставалось идти в этот день. Я быстро набрал полную канистру из льющегося водопадом потока. Даже кружка с воронкой не потребовались. “Действительно студёный”- подумал я. Вода в реке в этом месте едва ли не ломила кости. Раньше этого родника мы не видели, так что и он пошёл в зачёт.

Народу явно прибавилось. Помимо уже идущей за нами компании уткинского говоруна, по берегам то тут то там стояли и сплавщики и автомобилисты. Заметили мы и Вольный ветер уже расположившимся на ночёвку. Встали они в не самом удачном месте — рядом с дорогой на Харёнки и Ёкву. Немного выбирая фарватер, прошли камень Харёнки — Зелёную шапочку. Из-за него стал появляться памятник Акинфию Демидову, стоящий на острове. Появилась мысль к нему высадиться. Сказано — сделано. Можно было даже осмотреть скульптуру с другой стороны — нет ли там ещё одного лица? Но Акинфий оказался Акинфием, а не Янусом. За этим же островом располагается камень, который мало кто видит из-за кустов. Это Кривуша. Специально зашли в неудобную протоку чтобы взглянуть на него. Камень невелик, но посмотреть есть на что. Мало что изменилось в Харёнках на первый взгляд за последние четыре года. Всё так же стоят дворцы, обращённые дворами с беседками и террасами к реке по соседству с халупами, выставленными на продажу. Разве что глэмпинг появился на одной из построек какого-то увеселительного заведения. Но не такой как в Мартьяново: полностью прозрачная конструкция не так бросается в глаза как те белые шары.

Сколько же раз мы тут ходили. Вспоминается каждое место. Тут было то, тут это. Прошли Пирожковый мост. Оказывается, эта дорога ведёт аж до Кына. Немного, ещё немного и показалось урочище Кашка. Потихоньку подбираемся к нему. Впадает речка, видны остатки плотины. Начинается перебор. Таши видно издалека по их теням на воде. Успевай уворачиваться. Справа пролетает Дождевой. Ненадолго становится видна пещера Шамана. На перекате стоят два рыбака в надежде что-нибудь поймать. Причаливаем у идола. Кто не знает, это какая-никакая копия Шигирского идола установлена напротив камня. Мы сошли на берег. У ног идола лежала кучка находок из урочища: топоры, миски, разный железный хлам. Были видны места установки палаток. Напротив, на бывшей стоянке одной из фирм раздавались голоса. Само место скрыто от людских глаз, но между деревьями изредка мелькали люди, да у воды лежала куча катов. Конечно же, была ещё задача сделать снимок с места работы Прокудина-Горского, но за 110 лет это место скрылось между елями и сейчас надо было бы произвести вырубку. Как я выяснил потом, место никуда не делось — просто не надо лениться и всё проверять. Надо было лишь немного прогуляться. 

Двинулись мы дальше. Камни Ключик, Голубчик где-то за ёлками, и очередная Печка. Вторая. Чувствую, никто из современных туристов её толком не видел. Вот соберусь как-нибудь да и пойду на её поиски. Интересно ведь как она выглядит. Немного, ещё немного, сейчас, сейчас… и вот наконец начинает вырисовываться Он. Цель нашего сегодняшнего дня. Он — это целый выходной на завтра. Он — это царь-боец Омутной. Сначала он робко выглядывал одним глазком из-за поворота, а потом как бы осмелев, полез на глаза мощно и неудержимо. Четыре года мы его не видели. Здравствуй, Омутной.

На стоянку мы причалили в так называемой гостевой зоне. Сама основная коса занята двумя фирмами. Там стоят их кемпинги. А с краешку, в самом начале можно приткнуться. Там тоже стояла группа, но место ещё оставалось. Как раз нам. Туда мы и встали. Поперёк косы, как забор, лежал “Таймень”. Мы положили свою лодку так же, отгородив свой двор. Всё было неплохо: довольно ровное место под палатку, каменка бани рядом, свой пляж. Покидав вещи как попало, мы отправились посмотреть изменения на большой косе.

Косу занимали две фирмы — Асса (от assault) и Адво (тоже от английских слов). Их многие знают, но всё равно не буду делать рекламу (хотя это невозможно). Ну да ладно. Именно с Ассой мы сплавлялись раньше. Раз сорок на двоих по различным маршрутам. И тут всё было давно знакомо. Мы шли, как ученики средней школы, подглядывать через забор в свой детский сад.

Дымились выстроенные в ряд бани, клиенты Ассы толпились у них в ожидании команды, кто-то уже бежал разгорячённый в реку, кто-то мылся под тёплым душем, а кто-то рыбачил. Царило великое оживление. Некоторые сидели за столами, так же стоящими в ряд, и играли кто во что. На половине косы Адво была тишина. Туристов не было. Была среда. Просто как две стороны Луны — горящие кругом лампы и сумрак надвигающегося вечера.

Мы никого не искали, хотя интересно было кого-нибудь встретить. Мы просто наблюдали. Мы искали изменения. Мы видели в этих людях себя когда-то. Нет, мы не завидовали этому всеобщему веселью. Просто, мы выросли из этих подгузников. У нас были уже другие цели и интересы.

Неожиданно меня узнали. Не Елену. Меня. Хотя, я просто был в красном джерси. Да и бывал я здесь только в нём. Это была повар Ассы Оксана. Лену она знала лучше, но я был сейчас ярче. Обнявшись, они быстро обменялись новостями. Оказалось, на косе есть ещё знакомые Елены. Но нам пора было идти заниматься хозяйством. Вещи были брошены, а к нам мог ещё кто-нибудь подселиться. Договорившись, что встретимся завтра, мы ушли в своё гетто.

У нас всё было без изменений и мы занялись делами. Расстелили тент и на него поставили палатку. Правда забивать комплектные колышки палатки в каменистую косу дело не из приятных. Пришлось помучиться. Даже под малым к земле углом они лезли с большим трудом. Наконец, упорство победило. Елена осталась копошиться в домике, а я разогрел на сковороде с маслом остатки нашего обеда. Потом мы ужинали и пили чай, рассевшись на надувных сидениях из лодки, глядя на уходящую ввысь стену Омутного. Впечатлений и забот за этот день хватило, так что можно было укладываться с тем, чтобы завтра вовсю предаться заслуженному выходному — днёвке. Коса с её шумными обитателями скрывалась за поворотом берега и до нас доносились только обрывки того шума. Утро вечера мудренее.

День пятый

Под забором детского сада

Эта глава очень сложна для меня. Дело в том, что я знал другие поколения гидов Ассы. Это были настоящие глыбы, матёрые человечища инструкторской профессии. И теперь мне сложно не называть этих мальчиков-новичков подгидышами. Возможно, они замечательные специалисты своего дела, но это невозможно узнать не столкнувшись с ними на сплаве. Сейчас меня веселят забавы клиентов Ассы. Но ведь я сам был когда-то таким. Сам во всём этом участвовал. Поэтому прошу считать все мои мнения сугубо субъективными, а сарказм — вызванным “синдромом старшеклассника”. Меньше всего мне хотелось бы кого-нибудь обидеть. Отнеситесь ко всему с юмором. Но писать без эмоций — лучше уж совсем не писать.

На этот раз я проснулся около шести часов, даже позже. Но всё равно интересно было узнать что там на улице и есть ли чего интересного для съемки. Высунув нос из палатки, я увидел, что по реке ещё стелется туман, а вершины Омутного просто теряются в нём. Я не стал терять времени, ведь хорошие моменты обычно уходят раньше, чем ты успеваешь на них среагировать, и вылез наружу. Всё было в густой росе. Птицы как-то робко щебетали, боясь разбудить окружающих. Я прогулялся по косе. На припаркованных в ряд тримаранах было видно несколько рыбаков. Кто-то взял каяк и отправился на другой берег под камень — искать удачу там. Из палаточных городков не раздавалось ни звука. Все ещё спали. Эти моменты лета наверное очень ценит старая скала, ведь в сезон ей приходится не сладко от постоянного шума и рёва колонок.

Закончив променад, я вернулся в свой тёплый спальник. Хотелось сполна ощутить утреннее ничегонеделание.

Проснулись, однако, раньше всеобщей побудки. Напились кофе и стали готовить завтрак. Наконец, в девятом часу гиды в разнобой затянули «Луч солнца золотого». Что-то перевелись сладкоголосые менестрели у Ассы. По крайней мере, в этом созыве. Тем не менее, солнце по привычке вышло из-за Омутного как раз примерно в этот момент. Потом под бодрую современную музыку из динамиков народ был созван на зарядку и коллективно заряжен теми же гидами. Мы дожевали свой завтрак, запив его сладким чаем с печенюшками. Теперь мы были готовы для подвигов отдыха.

Первым делом необходимо было натянуть тент над палаткой пока безжалостное солнце не начало пепелить всё вокруг. Я навязал оттяжки на новый тент, подготовил стойки и мы с Еленой вдвоём взялись за это новое ещё для себя дело. Худо-бедно после некоторых мучений это нам удалось. Хуже всего дело обстояло с кольями. Проволочные для каменистой косы никуда не годились, ведь у тента усилие гораздо сильнее, чем у палатки. С горем пополам и с помощью камней в качестве гнёта, мы справились. Отошли посмотреть на дело рук своих. Вышло неплохо. Тент отбрасывал на палатку тень, чего мы и добивались. Елена сразу залезла в жилище и отметила, что стало гораздо прохладнее, а после открытия входов палатки насквозь стало совсем хорошо.

Далее надо было наполнить походный душ водой и положить его греться. Набирать пришлось кружкой. Благо, мы взяли с собой силиконовую воронку. Двадцать литров были быстро заполнены. Осталось положить мешок на солнце. Единственное, что я не сделал, это не положил его на попперы, а просто на пакет. Кажется, вода охлаждалась от земли.

Потом пришёл черёд матраца. У Елены он стал что-то приспускать. Не сильно, но к утру он был уже не таким упругим. И так и сяк я макал его в воду. Дырки так и не нашёл. Если она и была, то очень маленькая и пузырями себя не выдавала.

Последней пришла очередь сидения. Оно тоже слегка приспускало. Тоже не сильно. Хватало подкачать один раз утром, но ещё дома я залил в него автомобильное средство от проколов и стопроцентного результата так и не добился. Пользуясь случаем, тоже макнул инвентарь в воду, нашёл отверстия по пузырям и постарался чтобы средство стекло именно туда.

И в довершении всех хозяйственных дел, мы разложили на лодке все вещи для прожарки. Отличная это, оказывается, вещь! Всё греется не только сверху, но и снизу. И лодке хорошо в тени.

Все дела были сделаны и можно было отдыхать в полной мере. Лишь иногда надо было шевелить мешок душа для перемешивания воды.

Пока мы копошились с вещами, в десять, даже раньше, сверху раздались нетерпеливые детские голоса. В это время должна была открыться детская комната, расположенная как раз рядом с нами. Ровно в назначенное время пришла “воспитательница” и запустила детишек для забав. Шум стоял недетский. Выделялся голос одного мальчика, который никак не мог успокоиться. Ну, вроде бы, и он через некоторое время угомонился. А вообще, даже неплохо. Родители, приезжая сюда, порой даже забывают до вечера кто они есть.

За время нашего отсутствия, за четыре года, уже мало что изменилось. Добавились развлечения в виде банана, сапов, появился электрический свет на улицах городка, палатки встали на деревянные настилы. Не изменились и люди. Прямо как у Булгакова: «Они — люди как люди…” — ну и дальше по тексту. Так же их водят по разным увеселениям, так же катаются они на лодочках, так же кучкуются за столами, так же прыгают с берёзы, и так же все вместе радуются когда это у них получается. Нет, это не плохо. Если есть спрос, будет и предложение. И хорошо, что здесь всё безалкогольно и организованно.

Привели первых “жертв” берёзы. Она росла прямо над нашей палаткой. Под одобрительные и подбадривающие возгласы народ по очереди делал возможно самый решительный шаг в жизни. Я еле удержался от соблазна пойти и показать мастер-класс свободного падения спиной вперёд. Но то, что я не знаю этих мальчиков, отвечающих за жизнь и здоровье прыгающих, меня остановило.

А на реке народ тоже вовсю забавлялся. Не переставая кружил банан, катая детей, скользили каяки и сапы по воде, катая желающих, и парами и поодиночке.

За это время неспешно собрались и отошли наши соседи. Они были на двух “Тайменях”, двух катах и лодке под мотором. Наша коса освободилась и мы стали полновластными на ней хозяевами. Потом неспеша сходили к роднику Боец. Аншлаг обещал следующий у камня Ермак через пятьдесят один километр. Вот тут мы опешили. Во-первых, на этом расстоянии находится Великан, а во-вторых до Ермака ещё пятьдесят километров оттуда. Но спишем это на то, что родниками занимались натуралисты, а не географы.

До обеда решили ещё пройтись днём по палаточному городку и по косе. Может, в свете дня найдём что-нибудь интересное. Всё так же улицами стояли палатки. Только уже на помостах из досок. У улиц появились названия. Весёлая, Виноградная, Грибная, Абрикосовая, Солнечная, Супергероев, Счастливчиков. Причём, Счастливчиков как раз рядом с той берёзой. Дойдя до улицы Ленина, Елена сначала опешила, но потом приняла это на свой счёт, улыбнулась, и пошла дальше. Бросилось в глаза то, что некоторые палатки уже сильно изношены и на контрасте со стоящими рядом новыми, выглядят просто пугающе. Интересно, как относятся к этому люди заселяемые в них?

Дальше наш путь лежал уже по первому этажу. Мы опять дошли до конца косы, подивились безлюдью у Адво и пошли к Оксане. У неё как раз был небольшой передых в работе, поскольку обед уже прошёл, а первый ужин ещё не скоро.

Тут на реке мы заметили Вольный ветер.
— Как погодка? — спросили мы у них — оба члена экипажа одновременно подняли вверх большие пальцы.
— Завтра ещё жарче будет!
— Вам бы синоптиками работать! — услышали мы в ответ.

Мы немного поболтали с Оксаной, потом к нам присоединились знакомые Елены по майскому сплаву по Межевой Утке. Первому и последнему. Они тоже вспомнили общие приключения. Наконец, мы отправились домой. На косе происходило броуновское движение народа. Никто не скучал. Кто-то чистил и резал для просушки собранные грибы, кто-то занимался художествами раскрашивая камни, кто-то купался. Да много ещё чего. Все были при деле. Всё как и раньше.

Так и прошло полдня — то в делах, то в неге. А впереди был ещё целый вечер. Вечер на Омутном.

На Омутном

На нашей косе уже царил тенёк. На неё высадилась большая группа подростков. Катамаранов шесть наверное. Как мы позже выяснили, они встали на обед. Пока дежурные кашеварили, остальные отправились на штурм Омутного. У нас же стояла другая задача. Поскольку солнце уже ушло, надо было расходовать ещё не остывшую воду. Я быстренько связал из жердей треногу для мешка душа. Правда, как оказалось при эксплуатации, двухметровой длины мало, или приходится мыть голову и тело стоя на коленях. Я быстренько помылся не обращая внимания на окружающих. Прямо как вновь на свет родился. Вода не была горячей, но и холодной её назвать было нельзя. А после того, как намокнешь, она вообще казалась тёплой.

Вернулись наши соседи по косе с восхождения, пообедали и отправились дальше. Оказалось, что это идёт какой-то пермский детский центр. Эта группа идёт до Кына, а там детей меняют и они продолжают путь уже до Чусового.

Наконец, мы решили сходить на камень. Жара уже спала и подниматься можно было комфортно. Но сначала захотели сплавать до родника. Вроде бы и не сильное течение, а поупираться всё-же пришлось. Обратно уже просто дрейфовали. Было интересно наблюдать за течением: как лодку постепенно относит от берега, при этом путь лодки успевает пересечь ещё множество мелких потоков. Река вынесла нас прямо под Омутной. С подъёмом мы пока не спешили, поэтому ещё поплавали перед косой и понаблюдали за происходящим на ней. Вот любители рыбалки демонстрируют чудеса терпения. Вот дети плещутся на мелководье. Вот плавают сапы и каяки. Потом мы спрятались в тень большой ниши и смотрели уже оттуда. Наконец, нам это надоело и мы причалили к началу тропы. Там перпендикулярно берегу лежат несколько старых брёвен. Это остатки заплавней с тех самых железных сплавов.

За прошедшие четыре года тропа стала легче, что-ли. Появились какие-никакие ступени. Так что мы без особых трудностей добрались до арки Желаний. Дальше было ничем не хуже, хоть и протянуты верёвки в качестве помощи. И вот мы на вершине этого семидесятипятиметрового исполина. За нами поднималась пара — мужчина и девушка. Он был с рюкзаком средних размеров. Они постояли немного на вершине, полюбовались и потопали к дороге на Харёнки. Мы остались одни. Никто не мешал любоваться чудесной картиной чусовских далей. Вот река, петляя от самой Кашки, приближается к нам, вот она убегает и скрывается за поворотом у Дыроватого. И всё это великолепие заливает золотом предзакатное уже солнце. Внизу сиротливо стояло наше маленькое жилище.

Постепенно, переходя от одной к другой, мы дошли до четвёртой вершины. Оттуда мы очень любим наблюдать за жизнью косы. Всё как на ладони. Также мы сидели тут пять лет назад на закрытии сезона сплавов, а внизу шли весёлые старты. Народ бегал и плавал различные забавные эстафеты, а Елена всё снимала. Потом получился смешной ролик. Начинали топиться бани, эти фабрики по производству тумана. Дым из печных труб вырывался на волю, и стелясь по реке, медленно уплывал куда-то в сторону Дождевого. Наконец, насмотревшись на происходящее, мы отправились назад, без труда спустились и вернулись к себе на косу. 

Времени было около девяти и, похоже, сегодня соседей у нас не будет. Мы сварили ужинозавтрак, наелись и пошли на вечерний променад. Часть туристов наутро должна была уехать и мы ожидали, что у них будет прощальный костёр. Но костёр был вчера и народ потихоньку прощался друг с другом и без него. Мы присели за крайний столик и тихонько наблюдали. Перед нами была компания, тоже похоже провожающаяся. Они пекли в костре картошку и жарили купаты. Насколько мы помним, купаты в меню бывают в первый вечер. Эти были, похоже, уже личные. Заправлял всем залихватского вида дядька в футболке Асса и такой же бандане, с седой бородкой. Причём, футболка была зелёной (кто знает, поймёт). Всё выдавало в нём гида. И по одежде и по поведению. Только возраст не вписывался. Эти юнцы-гиды дядьке во внуки годились. Да и по весу он смог бы заменить троих, как минимум. Вот такой колоритный персонаж.

Поняв, что костра сегодня не будет, мы отправились к себе. У нас было темно и тихо. На скале играли отблески костров. Потихоньку начинали загораться звёзды наперекор стремящейся к полноте луне. Мы посидели немного, любуясь на всё это великолепие и потихоньку залезли в палатку. Ещё долго доносились до нас из-за поворота обрывки голосов, да шуршали мимо камнями парочки, ищущие уединения. И не знали они молодые, что лучшее место — это уйти в самый конец ката, взять два сидения и так сидеть лицом к камню и темноте. И никто тебя не видит за границей костров. И благодать. Заснули и мы. Всё так же текла Чуоси, а охранял её старый боец Омутной.

День шестой

И снова километры

Утро опять пришло, не заставив себя ждать. Сделав все утренние дела, мы приступили к сборам. Днёвка немного выбила из привычного уклада и вещи оказывались не на самых привычных местах. Тем не менее, к десяти часам лодка была уложена и готова к отходу. У Ассы тоже уходили две группы. А нам надо было снять Омутной для проекта Прокудин-Горский, ведь вчера вечером контровое солнце не дало этого сделать. Пока мы занимались съёмкой, первый катамаран отвалил от косы. Когда-то это делалось под Прощание славянки. Всё меняется. Следующая группа готовилась к отходу, грузя своё судно. Делались последние фото. Мы тихонько дрейфовали вдоль камня, никуда не спеша. Наконец, каменная стена закончилась, мы на прощание похлопали по ней руками и навалились на вёсла.

Первый кат ушёл вперёд уже метров на двести, но нам не составило труда его догнать. В первом ряду сидели те самые знакомые Елены по Межевой Утке. Мы подошли к ним поближе и некоторое время плыли рядом беседуя. Команда живо заинтересовалась тем, что мы воспитанники Ассы, и знаем её вот уже двенадцать лет (ну не мы, а Елена), а теперь вот ходим самостоятельно, да ещё и так далеко и надолго. Мы ещё показали наш кораблик, а гид, руливший сзади, ухватился за возможность вставить своё слово и рассказал всем что символизирует наш сувенир. Наконец мы попрощались и пошли вперёд. Но не тут-то было. Рулевому видимо захотелось развлечь свой экипаж, и он открыл счёт. Сначала мы шли вровень. Двум человекам сложно состязаться с тридцатью. Но чем хорошо судно с двумя парами рук, так это тем, что двумя парами рук управляют две головы, а не тридцать тридцатью. Пока тридцать мозгов синхронизируются между собой, а потом передадут импульсы своим конечностям — мы уже раз-два, раз-два уходим вперёд. Нас иногда спрашивали на сплаве по Какве не страшно ли на такой небольшой посудине на перекатах и в прижимах? — на что я отвечал примерно так же — про количество рук. Две руки всегда лучше договорятся между собой.

Так и случилось. Большой кат стал отставать, и его “лошадиные силы” одна за другой прекращали работать на общий успех. Группа шла в пещеру Туристов, а нам надо было дальше. Поснимав немного Дыроватый, мы дошли до одноимённого острова. Вода весело катилась по перебору с правой стороны. За островом, на левом берегу, мы вдруг заметили Вольный ветер. Туристов видно не было, но было понятно, что они снимаются: на берегу у лодки лежали собранные вещи. Немного покричав, мы дождались пока из кустов кто-нибудь покажется.

— Как погода? — уже традиционно спросили мы.
— Отлично! Пойдёмте пить чай! Чайник уже закипает!

Мы вежливо отказались, поскольку пересекать всё русло, да ещё и выгребать против течения уже не очень хотелось. Помахав на прощанье руками, мы отправились дальше. Больше мы с Вольным ветром встретиться были не должны. Слишком разные у нас скорости.

Меньше километра оставалось до камня Олений. Эта живописная стена , разделённая логами протянулась вдоль длинной прямой, в самом конце которой кто-то маячил маленькой точкой. Мы плыли разглядывая то камни, то стоянки напротив, вспоминая прежние сплавы и события там происходившие. Поворот у Вогулинской горы и плавная дуга до самой Ёквы. Когда-то это был самый грустный отрезок путешествия. Кто-то не грёб, кто-то табанил, но река неумолимо несла к финишу. Показались постройки Ёквы. Одно здание построенное в современном стиле никак не вписывалось в окружающий ландшафт. Но оставим это на совести его владельца. Решили передохнуть немного на общей площадке. Тут и заканчивают сплавы, и начинают. Кто не знает, там приходится парковаться с перебора, резко забирая вправо, и при этом борясь с хорошим течением. Это прекрасный экзамен командам уже прошедшим километры от Усть-Утки на дружность и сплочённость. Мы лихо зарулили к берегу приткнувшись перед припаркованным уже катом. Сначала нас ничего не смутило, ведь плавсредств Ассы здесь быть не должно. Но потом мы узнали в человеке, идущем по берегу Леонида, ещё одного гида этой компании. Ещё отправляясь на сплав, Елена просмотрела все возможные пересечения со знакомыми на маршруте, лишь это подразделение Ассы было упущено. Леонид водил музыкальные сплавы с Полиной, своей напарницей, и в общем расписании не значился. Он сразу узнал нас. Заключительный безлошадный наш сплав был проведён именно с ними. И их катамаран сейчас удерживал нашу лодку у берега.

Присмотревшись, я заметил, что это вообще два судна одинакового класса. У второго на борту гордо красовалось Адво. Подошёл автобус и из него высыпала толпа вновь прибывших. Но не к Леониду. Это катамаран Адво обрёл своих хозяев на ближайшие несколько дней. Мы немного поболтали о том, о сём, как мы дошли до такой жизни и как дела у Леонида с Полиной. Потом выяснилось, что мы собираемся вставать на ночь примерно в одном месте и Лёня попросил нас занять им стоянку. Была пятница и по прогнозу погоды на реке ожидался наплыв туристов. Мы согласились и отчалили, договорившись встретиться у Дужного. Так прошло утро так называемого понедельника, первого дня после днёвки. А до вечера надо было пройти ещё двадцать два километра. Начиналась жара.

Сюрпризы вечера пятницы

Мы гребли немного ошарашенные встречей. Никак мы не ожидали хоть кого-то встретить. И вырисовывался нескучный музыкальный вечер. У полянки справа, между Собачьим и Собачьими камнями царило какое-то оживление. Оказалось, что это те самые пермские подростки, которые обедали на Омутном. Несколько катов уже отошли, некоторые только собирались. Одно судно мы обогнали под Собачьими камнями, а другое никак не хотело сдаваться. Может, течение у них было лучше… 

Вскоре показался камень Синий. Его громада упоминалась мной выше. Вот мы и до него добрались. Раньше мы подходили к нему когда солнце всячески мешало съёмке. Сейчас же оно было ещё в стороне. На одной из стоянок напротив камня остановилась часть группы пермских подростков и купалась, а к следующей причалили мы чтобы немного перекусить. Из-за жары возиться с чайником не хотелось, поэтому обошлись просто бутербродами. Елена ещё переживала выжил ли сыр купленный в Усть-Утке, но всё обошлось.

Двинулись мы дальше. Купавшиеся уже прошли вперёд. На Чизме они остановились то-ли набрать воды, то-ли на экскурсию к памятнику героям Гражданской войны. Потихоньку добрались и до островов у бывшей деревни Пермяково — Верхнего и Золотого. Раньше нас всегда возили тут другими протоками, более спокойными и глубокими, но наша лоция указывала новый для нас путь. Хотя Елена вспомнила, что на одном сплаве тоже шла тут. Тогда им пришлось сильно постараться в поворотах. Ну а мы немного развлеклись сейчас. Урочище Пермяково тянулось по левому берегу красивой большой поляной над обрывистым, метра в полтора берегом. Вскоре показался и остров Нижний. А от него совсем уже рукой подать до Писаного камня. За Нижний в правую протоку кто-то заходил. Мы в ней уже бывали раньше, а карта указывала опять другой путь. Карте мы и доверились. Нельзя сказать, что издание врало, но справа было гораздо спокойнее и трёхметровой ширины суда Ассы проходили там без проблем. Проблем не было и тут. Был весёлый переборчик.

И вот, Писаный. На стоянке перед ним два “Тайменя”. Люди уже занимают свои места. Мы перекинулись с ними парой слов. Надежд догнать их впредь не было. Поэтому ограничились лишь дежурными фразами.

Мы поднялись наверх, на стоянку за крестом. С неё пропал навес. Это мы знали из роликов, но всё равно хотелось удостовериться. Кругом цвели полевые цветы и летали бабочки и стрекозы. В воздухе витали умопомрачительные запахи от всего этого великолепия. Стоял прекрасный июльский день. Именно такое лето любят у нас.

А наш путь вёл нас дальше. Уже виден был безымянный камень, который мы с Еленой зовём Короной за схожесть формы, а за ним шли прекрасные творения природы Столбы. Перед первым останцем на правом берегу была стоянка. Мы никогда её раньше не замечали, поскольку всегда смотрели вперёд, на приближающееся чудо. Стояли обычно тоже дальше, на косе. А тут заметили её по компании купающихся. Казалось, что они и не выходят из воды, спасаясь от пекла. Присмотрелись. Оказалось, что это наши бывшие соседи по Омутному. Они ушли оттуда вчера утром, а тут остались на днёвку. Мы очень даже одобрили их выбор. Прекрасное место. И стоянка и вид. Обменявшись приветствиями, мы расстались.

Всегда интересовала фотография Прокудина со Столбами. Казалось бы, легко узнаваемые камни выглядят как-то непривычно. Поискали место Съёмки. Да, свой аэроглиссер он припарковал там, где никто не останавливался. Оттого и такой необычный ракурс. На сам камень идти что-то поленились. Может, и зря. Но этого уже никто не узнает.

Заканчивалась часть пути по Свердловской области. Приближался камень Самаринский. Раньше на нём краской была отмечена граница областей. Поискали, не нашли. Видимо, качество материалов у вандалов выше. Десятилетиями их “Здесь был Вася” не стираются с поверхности скал. У Острова Самаринского уже привычный перебор, да ещё какой — с валами, а дальше, уже вдоль самой скалы, довольно бурное течение. Вот тут-то и произошла оказия. Неожиданно налетел сильный встречный ветер и сорвал с головы Елены её широкополую шляпу. Мы и среагировать даже не успели. Пока я разворачивал лодку, шляпа медленно скрывалась под водой. Вот, как будто из последних сил, она вновь поднялась на поверхность. Я даже зацепил её веслом, но с гладкой лопасти она просто соскользнула и подхваченная очередным потоком навсегда скрылась из виду. Долго мы ещё шарили по воде глазами в надежде увидеть светлое пятно. Какая-то рыба получила себе обновку. Так мы, заплатив въездную пошлину, оказались в Пермском крае. Самаринский оставался позади, а за ним что-то подозрительно начинало громыхать. Грозы, конечно, не хотелось, но набежавшие облачка сулили прохладу. Так мы и гребли, как дети с картины Константина Маковского, озираясь назад. Время потихоньку клонилось к вечеру, а река — она всё бежала не останавливаясь. И по ней двигались и мы.

Ещё у Самаринского нас обогнала и ушла вперёд лодка под мотором с рыбаком и его спутницей. Однако потом началась проблема всех моторных лодок — водоросли. Они заглушили и подняли свой двигатель, и так дрейфовали по течению. За это время мы смогли не только их догнать, но и оторваться на значительное расстояние. Так повторялось несколько раз. Мы уже начали перешучиваться с ними о важности движущей силы. А впервые они нам попались ещё перед островом Верхним.

К слову о моторах. Сплавляясь прошлый раз — два года назад — по этому участку, мы не видели такого количества моторов на реке. Рыбаки-то ладно, это отдельная тема. А вот количество двигателей на катамаранах туристов возросло в разы. Их количество приближается уже к половине. В мае на сплаве Койва-Чусовая нам довелось идти на привязи за тримараном Штурмана Жоржа. Ощущения не самые приятные из-за постоянного бурчания мотора. Скажу больше, под конец уже этого сплава мне мешал шум даже собственных вёсел. Хотелось опустить руки и просто слушать природу.

Два километра до острова Осиновый мы так и шли изредка оглядываясь назад, но тёмной тучи так и не было. У острова быстрым течением лодку вынесло к бывшей деревне Деменёво. Там в устье речки Малая Еловая пахло шашлыком. Какой-то мужчина пробирался к берегу с шампурами чтобы помыть их. Они приехали сюда специально на пикник. Он сообщил, что чуть дальше, на главном стапеле Пермского края реки Чусовой, разве что очереди не стоит чтобы спуститься на воду. И правда. Когда мы проходили потом мимо, толпа была изрядная. Но видимо ажиотаж только начинался и река была довольно свободной: впереди виднелась пара катов и какой-то мужик сильно дымил своим “Нептуном”, установленным на калданку, гоняя по перекату.

Грести было не жарко — солнце пряталось за облаками и мы мало-помалу подходили к камню Журавлик. На стоянке за ним обнаружились ушедшие вперёд от Писаного два “Тайменя”. Лагерь был уже разбит. На костре что-то готовилось. Мы приветствовали коллег. Они радушно пригласили нас разделить с ними поляну. Но помня о договорённости с Леонидом, мы отказались.

До Сплавщика оставалось всего-ничего и уже начинал показываться крутой откос берега предваряющего камень. Наконец показалась и сама скала, а напротив — совершенно безлюдная коса. Я предложил Елене встать здесь. Места как раз бы хватило и на нас и на группу Лёни. Но Елена упёрлась, сказав что мы обещали встать у Дужного. Ну Дужной — так Дужной. Обогнув Сплавщика, спустились к началу косы перед Дужным. Дальше, за поворотом, кажется кто-то стоял. Елена пошла туда занимать место, а я должен был спуститься на лодке. Вскоре она замахала мне руками. Я остановился. Оказывается, там стояла группа из Перми — человек тридцать и они ещё ожидают около пятидесяти, потому категорически просят косу не занимать. Оставшиеся местечки мне что-то не понравились, потому мы решили вернуться к Сплавщику. Но конечно же, когда мы обрулили камень и стали грести против течения, катамаран шедший, навстречу нам под мотором, резко повернул к вожделенной нами цели. Его экипаж раскусил наши намерения. Мы налегли изо всех сил на вёсла. Нам надо было пересечь реку и ещё немного подняться вверх. Вёсла гнулись в руках. Но всё равно мы проиграли. Косу увели прямо из под носа. Нас даже великодушно звали остаться, но все бы тут не поместились. Ещё раньше, немного ниже, мы заметили неплохую стоянку, но там была ужасная парковка. Для нас ужасная. Лёне — вообще не принципиально на какой берег соскакивать с палубы. Ну и решили мы пойти туда. Наверху было вполне благопристойно, лишь донимала невесть откуда взявшаяся мошка. Выгрузились, разбили лагерь, да стали готовить ужин поджидая тримаран. Захотят к нам присоединиться, или нет — было всё равно. Нам уже было хорошо и комфортно.

А по реке потянулись косяки катамаранов, разбавляемые лодками с рыбаками. Деменёвская фабрика по производству сплавщиков набирала обороты, выдавая всё новых и новых индивидов. Суда шли и компаниями и по одиночке, с флагами и музыкой. Мы положили лодку на берегу чтобы было видно что он занят и приготовились к обороне. Но рыть окопы не потребовалось. Вскоре из-за поворота показался тримаран Ассы. Тарахтя мотором, он приближался к нам. После недолгих переговоров они протарахтели дальше. Никогда не соглашайтесь выбирать стоянку за кого-либо. Это слишком интимное дело. Это как выбор жены. И с большой долей вероятности ваши усилия окажутся не оцененными.

Нисколько не опечалившись, мы продолжали свои дела, а Лёня ушёл к косе у Дужного, подвинул желавших широты для разгула пермяков и стал устраиваться там. В нашем полном распоряжении осталась прекрасная поляна, пусть и большая для двоих, но с великолепным видом сразу на два камня. Всё как мы любим. Была, конечно, вероятность что к нам кто-то ещё присоседится. Не хотелось лишь чтобы это была какая-нибудь гоп-компания, а скитающаяся в поисках ночлега байдарка, или катамаран с тихой семьёй была бы даже в радость.

Через какое-то время послышался шум. По звуку это был вертолёт. Мы задрали головы вверх в поисках источника звука. Наконец, Елена указала мне на реку. Вертолёт летел метрах в десяти над водой, повторяя все изгибы реки. Это был белоснежный Robinson. Разгоняя воздух винтами, он опустился на косу перед Дужным прямо к толпе народа. Одна компания незадолго до этого причалила неподалёку, установила палатки и ужинала, сидя за столом. Похоже, они так и застыли в немом изумлении с кусками еды во ртах. Из кабины вышли два человека с сумкой, после чего птица поднялась и улетела тем же путём. Мы решили что это привезли кого-то к пермякам. Там уже вовсю шло какое-то торжество, а по шумным поздравлениям и песням, несущимся из колонок, стало понятно, что это День рождения. Ну что же, ей, Перми, не запретишь. 

Уже начинало темнеть. Конвейер не сбавлял оборотов. Казалось, даже наоборот его производительность только повышается. Туристы пёрли пачками. Забивались все возможные щёлки на косах. Непонятно почему наша полянка до сих пор никем не была атакована. Возможно, все боялись клещей, да комаров с мошкой. С приходом сумерек кровососущие гады угомонились и нам уже не мешали. Мы в полной мере могли наслаждаться нашей семикомнатной квартирой посреди студенческого общежития. Пора было укладываться. От соседей доносились обрывки песен исполняемых в микрофон. Исполнение было просто ужасным. Особенно лажал женский голос. Можно было подумать что рядом расположено дешёвое караоке. Жалко было лишь ни в чём не повинных простых туристов вставших по соседству. И мы ещё раз порадовались нашему удачному расположению.

На этот момент мы прошли почти половину пути. До середины оставалось лишь четыре километра. На завтра оставался совсем уже детский километраж — двадцать два километра. Но их за нас никто не сделает. А потому — спать.

День седьмой

Жара крепчает

Утром спешить особо было некуда. Идти не очень много. Ну мы и не стали очень спешить. К десяти часам потихоньку собрались. На косе у Дужного тоже шла возня. Начиналась разборка палаток и лагеря . Мы частично загрузили корму байдарки и спустили её на воду. Остатки укладывались уже стоя по колено в воде. А иначе никак. Чтобы хорошо установить кормовой гермомешок нужна твёрдая опора.

Наконец мы отплыли. Первым делом зашли в суводь у Сплавщика. Камень нависал сверху, образовывая какой-то гигантский по высоте грот. К нам подошла вчерашняя чета рыбаков на моторке. Они ночевали где-то неподалёку от Деменёва и всю ночь могли наблюдать как идёт сборка и отправка армии катов.

К косе мы подошли как раз вовремя. Погрузка завершалась. Мы перекинулись с Леонидом и Полиной парой фраз о прошедшей ночёвке и соседстве с пермяками. Но больше всего удивил факт, что вертолёт был вовсе не пермский. На косу привезли клиента Ассы — директора одного из горнолыжных комплексов Свердловской области. Вот так область Свердловская уделала Пермский край.

Мы же решили начать день с восхождения. Вроде бы, всего пятьдесят метров, но подъём был весьма крут. Не сказать, что пришлось цепляться всеми частями тела, но и лёгкой эту прогулку назвать было нельзя. Очутившись на вершине, как раз успели заснять отход Леонида с косы. С вершины Дужного открывался великолепный вид. На реке уже стремились в сторону финиша успевшие проснуться сплавщики, в двух километрах ниже грудился камень Новиков с его аркой Юнтуп пуп, Игольным ушком. Снимок Дужного с Новикова у меня появился ещё в первый сплав, а вот в обратную сторону снять было интересно. Немного посидев на вершине и поев землянику, мы полезли назад. Лодка уже заждалась, стоя на привязи, и резко взяла старт когда мы в неё наконец-то уселись.

На Новиков сходить и хотелось и кололось. Во-первых, Елена отказывалась идти со мной, утомлённая Дужным. Во-вторых, как оказалось, на парковке у камня отсутствовала тень, а оставлять супругу на солнцепёке я не захотел. Ну и в довершение всего, фонарики были далеко убраны, а лезть через тоннель впотьмах — последнее дело. Значит, не судьба. Вершина у горы очень сильно поредела и арка стала видна даже с реки, привлекая и маня проплывающих туристов. Правда, мало кто отзывался.

Зашли к речке Гаревой, впадающей сразу за Новиковым. Туда же причалил кат Адво. Оказалось, это ОББ. Больше десятка безбабных мужиков, объединённых общей любовью, или нелюбовью (любовью к водке и нелюбовью к отдыху с женщинами). Посреди стоял накрытый столик и к нему, несмотря на раннее время, периодически подходили то по-двое, то по-трое, поправляя уже пошатнувшееся с утра здоровье. А между гондолами, как водится, был привязан мешок с пенным. Они никуда не спешили и казалось, что у них в запасе целая неделя.

Я взял канистру и пошёл за водой. Зайдя немного повыше по руслу в поисках места поудобнее, вдруг в метре от потока заметил использованный предмет женской гигиены. Алё, дамы так делающие! Здесь же люди воду берут! Включите уже мозг! Может, по-олбански поймёте? Алё, дамы дык делайусчие! Здесь же люди воду берут! Включите уже моск! Это из утки всё валицца. На то ана и утко. Жаль, они не читают так много букв. Пришлось подниматься повыше.

Проплывая мимо камня Котёл, совсем не похожего на походную утварь, вдруг подумалось, что Самаринский мы теперь должны называть Шляпой. Ведь у Котла сплавщики прошлого явно лишились своей посуды. С каждым часом солнце палило всё немилосерднее.

Вскоре показался и Ростун. Интересно, насколько он вырос за два года нашего отсутствия? Перед ним, в урочище Фролово, прекрасные стоянки. Они, конечно же, не пустовали. Народ никуда не торопился, релаксируя в воде и на берегу. Видимо, стояли на днёвке. И вообще, место было очень похоже на какой-то аквапарк. Но без горок и аттракционов. Река раскинулась широко и глубоко. Впечатление усиливали и гоняющие взад-вперёд моторки. Казалось, вот-вот и появится за лодкой водный лыжник.

К устью Серебрянки течение усилилось. Две реки так страстно стремились в объятия друг друга, что парковаться приходилось преодолевая довольно сильное течение. Мы сошли на берег. Надо было просто прогуляться. Да и вообще, любопытно было что тут и как. Похоже, деревня потихоньку оживала, превращаясь в туристический центр. Отстроились несколько домов, зеленели картошкой и прочими овощами огороды. Музей и памятник были неизменны. Был какой-никакой магазинчик на доверии. На доверии продавцу. Витрины не было, как и ценников. Цена называлась самим продавцом, и что там ему взбрело в голову — возможно не знал никто. Полуторалитровая бутылка (правда, из холодильника) грушевой газировки стоила как будто он сам вырастил плоды, выжал сок и наполнил напиток углекислотой. Двести рублей. Ну ладно, зато холодная. То тут, то там торчали палатки. По тропинкам, как по улицам прогуливались многочисленные туристы. К берегу причаливали лодки и каты, и с Чусовой, и с Серебряной. Эдакая туристическая Мекка. Но нам уже пора было дальше. Нас уже ждала Печка. И ещё полдня туристического ничегонеделания.

Всё дальше. Печка

По длинному, почти километровому перебору мы двинулись к Рудниковой горе. Солнце уже начинало палить просто нещадно. Было решено найти свободную косу чтобы искупаться и заодно перекусить. Правда, кушать из-за жары не хотелось. К счастью, место было вскоре найдено, сразу за камнем Юрта. Мы остановились. Место — это обычная стоянка: коса, на ней костровище и тропка на второй этаж.

В воде было просто божественно. Она была самой подходящей температуры. Не успевшая ещё прогреться, она освежала, она возвращала ясность голове и бодрость телу. Мы накупались, закусили бутербродами, потом опять накупались. Совсем новыми людьми мы отчалили в дальнейший путь.

Чуть дальше располагались два острова. На одном, совсем небольшом расположилась с палаткой семья с собакой. А за следующим, большим, на стоянке перед Жёлтым камнем нам открылась пречудесная картина: в ряд вдоль берега стояло штук пятнадцать палаток, да на поляне второго этажа — ещё не меньше двадцати. Всё население этого городка расположилось кто у воды, кто в воде. Были и тенты и пляжные зонтики. У детей пестрели круги, горожане постарше принимали ванны — кто солнечные, а кто водные. Не хватало ещё двух-трёх надувных горок скатами прямо в Чусовую. Все дружно нас приветствовали. Мы тоже отмалчиваться не стали.

Так прошли камни Плиты, Красную гору, Темняш, перебор Хороший. Уже начинали выглядывать скалы Кирпичного. По правому берегу был виден очень любопытный камень. Странно, почему он безымянный. Невысокий скальный выход у самой воды был очень похож на голову пьющего грызуна. Например, зайца с прижатыми к телу ушами. А от неё — хребтом поднималось само тело, метров до сорока высотой. Повернули к Кирпичному. Народ, как и прежде, занимал почти все стоянки — то купаясь, то загарая. Камень, похожий на угол дома, торчащий из чащи остался позади.

Тут нам немного повезло и путь продолжился в тени деревьев. Река особо не спешила, мы тоже не стали, наслаждаясь прохладой. Слева проследовал камень Телевизор. Мы постоянно забываем где он находится и весь путь судорожно шарим глазами по схожим берегам в его поисках.

Под камнем Коробейным одна стоянка была занята, была стоянка с туристами и напротив. Их внешний вид объединяли пирамидки хобо, сложенные по обоим берегам. Кто-то аккуратно сложил туры друг напротив друга. Выглядело очень занятно. Какой-то коридор из камней, сложенных друг на друга.

Наконец, потянулись первые скалы — предвестники Печки. Медленно, будто нехотя, она подкрадывалась к нам, до последнего скрываясь за поворотом. Здравствуй, Печка. Здравствуй красавица. Давно не виделись.

Леонид встал в самом начале косы, так что долго разыскивать его не пришлось. Но у нас с Еленой были другие планы. Мы решили снять домик и не ставить в эту ночь палатку. Супруга моя пошла на базу, взяв рацию, а я остался ждать у байдарки в ожидании её выхода на связь. С тем, чтобы в случае удачи, перегнать лодку к домику.

Все собирались на Великан, а мы решили идти на него на рассвете. Встречать солнце.

Наконец из рации послышался голос Елены. Она сообщала, что есть свободный домик. Я погрёб вниз. У берега в ряд стояли каты и четыре калданки между ними. Всё пространство косы было занято, но не плотно и оставались промежутки. Изначально группы хотели оставить побольше места от соседей. Оно пока было. Палатки ставились вновь прибывшими, уже устроившиеся копошились по хозяйству. Елена ждала меня в конце косы. Мы разгрузили байдарку, подняли вещи в домик и затащили её подальше от воды, спрятав в тени деревьев.

Небольшая группка людей возрастом постарше гуськом спустилась к тем самым четырем лодкам, расселась в них, и они, взревев моторами, умчались в сторону Кына. Это было кыновское водное такси, а люди — местные курортники, приезжающие на живописную косу на день, с тем, чтобы вечером уехать в сторону дома. 

Внутри домик оказался небольшим помещением с маленьким глухим окошком. БОльшую половину комнаты занимали нары от стены до стены. Так же стояли печка и столик. На этом место практически заканчивалось. Оставалось квадрата три-четыре. Стены украшали фотографии местных красот в рамках. Из электричества была только полоска светодиодной ленты для освещения. Она приводилась в действие генератором, который должны были завести ближе к вечеру. Так мы стали на одну ночь цивилизованными туристами.

Среди домиков была полянка с волейбольной сеткой. На ней шла игра непонятно по каким правилам. Человек десять играли и в волейбол и в пионербол одновременно, при этом живо и весело комментируя происходящее. На этом народ на территории базы заканчивался — то ли все сидели по своим углам, то ли ушли на пляж, то ли на Великан.

Перед ужином мы решили проведать Леонида и его команду. Они уже были во всеоружии для похода. Звали и нас. Так же звали на вечерний концерт. Пока мы беседовали, на реке появилось сооружение из четырёх, а то и пяти катов с водружённой сверху палаткой для торговли овощами на улице. От этого оно походило на филиал “Таганского ряда” (вещевой рынок в ЕКБ) начала девяностых. Сходство дополняли развешанные для просушки вещи и мелодии несущиеся из колонок. Это шла во всей своей красе пермская группа с Дужного. Не долго думая, они встали в первое же подходящее по размеру место, мгновенно заполнив его собой всё и без остатка.

Мы пошли в свою цивильную часть этого туристического безумия. Там всё было тихо и культурно. Пио-волейболисты уже разошлись и стало совсем тихо. Елена расположилась с кухней на столе беседки, а я собрал щепочницу на костровище рядом. Дрова уже заканчивались, поэтому как нельзя кстати оказались два полена, найденные у печки в нашем домике. Мы сготовили ужин и наслаждались им, а после и чаем, сидя в беседке. Попутно планировали наши действия на завтра и на последующие дни. В распорядке каждого вечера был разбор пройденного за день расстояния и расстояние дня следующего.

Утром решили идти на Великан, а потому собрали необходимые для похода вещи. Время пролетело незаметно. Солнце уже скрылось за горизонтом. Подходило время вечернего концерта. Мы решили воспользоваться приглашением Леонида с Полиной. Но на косе опять правила бал Пермь. Из их навеса-палатки, как с уличной сцены неслась разухабистая музыка. Ни о какой камерности не могло быть и речи. Дуэт гитары и скрипки просто потерялся бы в этой какофонии. Немного полюбовавшись ещё Печкой окутанной дымом костров, мы направились в свой уголок. Надо было лечь пораньше, с тем, чтобы встать до рассвета и первыми подняться на вершину, когда никого ещё нет, и скала только пробуждается от ночной тишины, вся укутанная покрывалом тумана. Оказаться над всей долиной реки, над всеми спящими в палатках туристами, и увидеть как встающее солнце золотит лежащие у наших ног леса.

Только бы не проспать. Только бы не дать себе расслабиться.

День восьмой

Кофе со вкусом зари

Всё-таки настрой — дело великое. Я проснулся на пятнадцать минут раньше будильника. На часах светилось 03-15. Продолжил сборы. Надо было взять с собой щепочницу, кофе, дрова и так далее, ведь мы решили встречать светило попивая крепкий и ароматный напиток. Елена тоже долго, на удивление, не потягивалась, хотя я даже думал оставить её досыпать, если она вдруг не захочет идти. Собрались. Вышли. Лес нас встретил тишиной и прохладой. Даже птицы как-то не очень громко пели. По уже знакомой тропке не пошли, чтобы не будить возможных постояльцев большого домика стоящего на самом краю базы. Понадеялись, что все дороги ведут в Рим. Да и вечером мы видели, что по этой дорожке возвращаются люди, правда некоторые были с не очень довольными лицами.

Тропа вела на подъём и почти не виляла. Лишь изредка забирала то влево, то вправо по пологой дуге. Идти было легко. Свежесть утра помогала, а вскоре и наклон уменьшился. Так мы шли минут двадцать. Потом стали одолевать сомнения: идём-идём, а лезть никуда не надо, да и реки не видно. Не сбились ли? Пришлось включать навигатор на телефоне. Пока ловились спутники, мы потихоньку двигались вперёд. Наконец, прибор показал что идём мы забирая в лес, но всё же не сильно отклоняясь от знакомого маршрута. По крайней мере, не в сторону Мултыка, или Востряка, а значит далеко уйти были не должны.

Удостоверившись в правильности пути, мы потопали дальше. Начали попадаться места с грязью, впрочем легко обходимые. Верхушки деревьев озарились восходящим солнцем. “Чёрт, не успели”- подумалось в этот момент. И подгоняемые чувством что всё зря, мы ускорили шаг. Ещё минут через пятнадцать добрались до перекрёстка. Только по наитию, зная в какой стороне должна располагаться наша цель, выбрали тропинку для дальнейшего пути. Сомнения начали просыпаться вновь. Уже давно пора было карабкаться наверх, цепляясь за камни и корни деревьев. Да куда же мы забрели? Вдруг глядь, появился просвет между деревьев. Он всё увеличивался. Потом между соснами начал проглядывать туман. Неужели, пришли? Точно. Но так не бывает. На Великан всегда ходили с трудностями. Выйдя на край обрыва, мы вздохнули с облегчением: внизу текла Река Теснин, окутанная утренним туманом. А то, на чём мы стояли, было камнем Великан. Да ещё и самой его вершиной. Долго мы потом удивлялись своей удаче. Так на Высокий не ходят. Даже сомнения были: а вдруг это всё морок ночи?

Туман плыл над водой, у нас под ногами, скапливаясь на повороте после Печки и выстреливая порциями, как из трубы паровоза в мультиках. Солнце ещё не поднялось выше горы, так что не зря мы спешили: восхода при таком расположении Великана нам всё равно было не увидеть, а опоздать на зрелище как первые лучи светила падают на чусовские просторы, было бы обидно.

Под нами была коса с развёрнутым лагерем. Там стрекотал генератор, вырабатывая энергию для никому уже не нужных лампочек. А ниже по реке — жались к лесу дома Зябловки, предместья Кына, в ожидании Солнца.

Первым делом мы кинулись снимать всё вокруг. И вот, когда уже всё было запечатлено, вышло из-за горы ОНО. Солнце. Всё вмиг преображалось, как только полоска золота доходила до него. Мы кинулись снимать вновь. Потом, поняв что происходящее уже под контролем, взялись воплощать свою задумку с кофе. Тут же оказалось старое костровище, так что мы соблюли все формальности и не навредили старому камню. Я разжёг печку и поставил турку на огонь. Пока поднималась пенка, всё время поглядывал — вдруг что-то ещё появится интересное. Иногда приходилось отрываться от варки, и рискуя упустить напиток, снимать, снимать.

Наконец, сосуд накрылся плотной шапкой пены — готово. Пора разливать. Но куда? В суете сборов мы, конечно же, забыли кружки. Благо, были сахар и соль в банках. Мы освободили ёмкости и наполнили их дымящимся варевом. Первые глотки сидя на поваленном дереве, любуясь окружающим пейзажем. Разве ради этого не стоило вставать в такую рань? Разве оно того не стоит? Весь мир у твоих ног.

Закончив все дела на вершине, мы отправились назад. Топалось ещё легче, чем сюда — ведь дорога шла под гору, да и настроение было просто прекрасным. Нам опять всё удалось.

Внизу народ ещё спал. Мы тоже решили забраться в тонкие спальники и добрать остатки утреннего сна. Всё утро до обеда было нашим. Без солнца висящего прямо над головой, километров так медленно тянущихся и беспрестанных маханий вёслами.

От Великана до Мултыка

Второй раз в этот день мы проснулись в 9-30. Долго потягиваться было нельзя, ведь надо было проводить Леонида и Полину. К тому же, мы обнаружили, что у нас заканчивается подсолнечное масло и хотели попросить у них немного, чтобы не покупать литровую бутылку, которой, безусловно, будет лишку. Мы спустились на косу. Народ уже вовсю копошился — кто готовил завтрак, кто уже завтракал, а кто и укладывался на катамараны. Царила суета как на восточном базаре. Группа Леонида тоже начинала погрузку. Я выпросил у Лёни остатки масла — как раз должно было хватить на оставшийся путь. Мы попрощались. Больше на этом сплаве мы не увидимся. Напоследок мы засняли их тримаран на фоне Печки с тем, чтобы потом выложить в их группу.

До полудня мы то валялись на нарах, изучая и повторяя маршрут, то пили чай. В общем, бездельничали. А потом пошли купаться.

Вода за сутки прогрелась градусов, наверное, на пять и вылезать уже не хотелось. Елена сманила меня сплавать в зев Печки. Предусмотрительно оставив кроксы на мостике и отойдя подальше вверх по течению, я поплыл. Казалось бы, и не так широко там, однако к середине я стал изрядно выбиваться из сил. Надо сказать, пловец я неважный, но в спокойной воде такое расстояние обычно для меня не проблема, а тут надо было бороться с течением — ведь не хотелось быть унесённым далеко вниз. Это было моей ошибкой. Лучше было просто помогать воде, потихоньку подгребая к берегу. Я же изо всех сил стремился во чтобы то ни стало вплыть под камень. Силы уже покидали меня и ноги налились свинцом. А оставалось ещё метров десять. Очень не хотелось тонуть на глазах у целого пляжа. И тут моя нога коснулась чего-то в воде. Это было дно. Я несказанно обрадовался и выбрел, покачиваясь, на сушу. Усевшись на валун, я с трудом пытался отдышаться. Плыть обратно пока не очень-то и хотелось. По крайней мере, пока не приду в себя. Приплыла Елена. Я объяснил ей свою проблему. Ноги никак не отпускало. Проклятая молочная кислота прочно засела в мышцах. Так мы просидели с полчаса, наверное. Чем дольше сидишь, тем становится страшнее. И тут я сдался. Решили просить помощи у проплывающих мимо туристов. А мимо шли лишь обладатели моторов. Наконец, показалось судно без двигателя. Это был спасательный плотик. Но он шёл используя только силу течения, и его тоже пришлось пропустить. И вот удача улыбнулась. Совсем рядом проплывал катамаран на вёслах, и мы упросили его хозяев отбуксировать нас на другой берег. Мои спасители шли с Серебрянки. Мотор у них тоже был, но на моё счастье они не рассчитали с бензином. Я сердечно поблагодарил моих избавителей, а они разжились тут же на косе горючим. В общем, все получили чего хотели. Мы отправились к себе в домик. Пора было готовить обед, собираться и отчаливать.

Все сборы заняли часа три. Когда мы отходили, к косе подрулили три или четыре калданки-такси из Кына с очередными курортниками. Мы гребли, а на нас надвигалась огромная стена Великана. С воды было еле различимо место, где мы пили утренний кофе и берёзка, растущая на самом краю. Стена заворачивала влево, прогибаясь и возносясь слоями в небо. Остановились на той косе, где утром стрекотал генератор. Всегда хотелось там побывать, но на общем большом судне всегда проходили мимо. Мечты сбываются. Такси пролетали то вверх, то вниз с завидной регулярностью.

Через некоторое время догребли и до Зябловки. Показались строения Кына, толпа заканчивающих свой сплав пермяков и старая демидовская пристань. Мы причалили перед ней. Надо было сходить в магазин. Оставив лодку на попечение мамаши с детьми купающимися тут же, мы отправились в посёлок. Сперва шли по хорошей асфальтированной дороге, но вскоре покрытие закончилось и появилась старая, давно знакомая пыльная кыновская грунтовка. Не было и коз, обычно встречающих сплавщиков. А может, они растворились в толпе разбирающих свои каты. Сначала пошли в магазин Кынок. Там купили почти все продукты из списка. Не хватало лишь мороженого, о котором мечтала Елена и какого-нибудь сувенира на память. Всё раскупили проклятые туристы. В качестве сувенира купили фирменный рекламный пакет-майку. На жёлтом мешке гордо значилось Кын`Ок. Взяли два. Пришлось на обратном пути заходить в другую лавку. Мороженого не было и там. Нерадивые кыновские предприниматели не подготовились к такому наплыву жаждущих мороженого, а то можно было озолотиться. В магазине из прохладительного стояли лишь холодильники, полные пива. Впрочем, и они не работали.

Наша лодка нас дождалась в целости, и мы отправились дальше, поблагодарив женщину. Барка из Чусового всё так же плыла к своей цели — к Чусовому лёжа на носу байдарки. От села к городу. Остановились лишь в устье речки Кын выбросить мусор на контейнерной площадке. Пермяков тут было ещё больше. Рюкзаки и люди смешались с машинами.

Наконец, мы вырвались на кыновской перебор. Течение быстро уносило наш корабль от людской толпы, играя приличными волнами. Слева остался камень Гребешок, так любимый одним нашим другом. Не доходя Стенового, нам опять встретились туристы на спасплотиках. На этот раз они были уже на берегу. Перекинувшись несколькими фразами, мы узнали что идут они тоже до Чусового, но самосплавом, останавливаясь и отдыхая лишь в самое пекло, днём.

Стеновой встретил нас хорошо прогретым на солнце боком. По традиции, мы поздоровались с ним, похлопав по изъеденному водой шершавому камню. Из-за поворота начал выглядывать Мултык. Коса напротив была занята, но лишь частично. Мы причалили. Неожиданно раздались возгласы: “О, это опять вы!”. Это были наши знакомые с Омутного. А другая компания оказалась той, которую мы видели в Усть-Утке, с её говоруном.

Наскоро установив свой домик и разложив там вещи, мы отправились на другой берег, к Мултыку. Я там ещё ни разу не бывал, да и Елена не посещала его лет семь. Сплав “Увидеть новое в давно знакомом” продолжался.

Тот берег был в Свердловской области. Мы, как нарушители, пересекли реку не заполняя никаких таможенных деклараций. На пермском берегу где-то с краю затопили баню и она дымила, застилая дымом реку.

Как раз под камнем журчал родник и мы первым делом наполнили канистру. Кружка и приобретённая как раз перед сплавом силиконовая воронка очень помогли в этом. Потом мы пошли по тропе к подъёму. Тропка вилась меж кустов. Наконец она пошла вверх. Я шёл первым. На первых же метрах среди камней, устилавших дорожку, что-то зашевелилось и поползло в сторону. Оно оказалось чёрной как антрацит гадюкой. Я подождал, пока змей отползёт подальше и продолжил путь. Дальше двигались внимательно оглядывая путь, ведь среди тёплых после жаркого дня камней могли греться ещё товарищи этого представителя пресмыкающихся. Но то ли они успевали уйти незамеченными, то ли все уже ушли готовиться ко сну, но новых тварей больше не было. Лишь на обратном пути и в том же месте та же змея вновь уступила нам дорогу.

Подъём оказался не очень сложным. Тропка вилась петляя между деревьями. Земля ещё дышала жаром прошедшего дня. Вскоре мы оказались на одной из вершин этого исполина. Солнце уже клонилось к горизонту и сквозь дымку заливало всё вокруг лучами цвета меди. Внизу на косе потихоньку текла вечерняя туристическая жизнь. Горели костры, народ тихонько беседовал, сидя у них. Большинство завтра поедут домой. Лишь мы, гонимые неведомым зовом, пойдём дальше.

Впрочем, начинали закрадываться сомнения. А стоит ли ещё несколько дней испытывать себя и грести, грести. Ставить и собирать лагерь, жариться под палящим солнцем. Но главные сомнения были о том — а успеем ли? Не сможем, а успеем. Ведь запаса по времени до окончания моего отпуска было немного. Елена ходила в тех местах по Нижней Чусовой, но на сплаве с мотором, а потому скорость реки оценить не могла. Пугала восьмикилометровая прямая от перебора Стерляжий до камня Сылвицкий. А вдруг она окажется скучнейшим плёсом? Это придётся плюхать и плюхать вёслами по воде. А в случае если вдруг будем опаздывать в Чусовой, и сойти раньше будет уже негде. Усть-Койва тоже не в счёт. Во-первых, поди-ка выберись оттуда, а во-вторых сход там экономил всего-то лишь один день. Вот такие мысли посещали меня, пока я сидел на краю Мултыка и любовался текущей внизу рекой и охватывающими её со всех сторон бескрайними просторами. Думаю, с Еленой творилось что-то подобное. Но мы молчали про это, пряча свои сомнения глубоко в себе. Да и время на раздумья ещё было. В Ослянку мы должны были прийти где-то к полудню.

Потом мы перебрались на другую вершину. Тропинка сначала увела вдаль от реки, обходя лог, а потом вернулась вновь. Вид открывался не менее захватывающий, чем с первой, за тем лишь исключением, что взор падал в другую сторону, вниз по течению. Угадывалась вершина Востряка и далее Бабенский плёс. Тут Елена всегда снималась на фоне реки и двух сосенок. Каждое своё посещение. Не стало исключением и это.

Наконец, мы отправились вниз. Пора было уже готовить ужинозавтрак и укладываться спать. Развлечения второй части сплава заканчивались. Мы чувствовали и для себя уже определили, что первая часть до Усть-Утки была познавательной, вторая — до Верхней Ослянки развлекательной, и третья — до Чусового трудовой. Погода тоже подталкивала к таким определениям. Отныне мы будем вставать не позже пяти утра, с тем, чтобы пройти по холодку как можно больше и встать на дневной отдых где-нибудь в тени. А ближе к вечеру продолжать свой путь уже допоздна. Такой план действий мы для себя определили.

На тропе в самом низу мы вновь встретили вежливую змейку-гадюку, вновь уступившую нам дорогу. Когда мы грузились в лодку у родника, с тем чтобы переплыть реку, к нему подошли те самые путешественники на спасплотах. Про себя мы их уже прозвали инопланетянами. Уж больно по-неземному смотрелись они на реке в своих ярко-оранжевых сооружениях.

— Вы уже ходили до Чусового? — был первый наш вопрос — сколько тут дней пути?

Ответ порадовал, ведь у нас оставалось в запасе аж четыре и пятый на сборы и отъезд:
— Три дня. Только ведь мы и днём и ночью идем.
— А мы зато гребём.

Мы вернулись, везя с собой контрабандную воду. В лагере стали варганить картошку с тушёнкой. Картошка была собственной заготовки. Я сам её сушил и теперь было интересно что да как получилось. Высохла она исправно и за неделю путешествия сохранилась в первозданном виде. Правда, варилась чуть подольше. Оказалось, что мы не взяли лавровый лист, а без него это блюдо как-то не так, согласитесь? Благо, на косе мы были не одни. Я пошёл к соседям. Они назавтра заканчивали сплав и были готовы отдать чуть ли не все излишки. Лист у них оказался. И не один и не два, а целый семикопеечный мешок. Куда им было столько? От широты душевной они отсыпали мне целую пригоршню. Я еле унёс в двух руках, хотя и упорно отказывался. Вскоре пища была готова. Вкус тоже порадовал. Не было никаких посторонних привкусов. Как будто мы только что её начистили и бросили вариться. Теперь ничто не мешало завалиться в палатку на мягкие матрацы. Перед сном всё так же думалось: “Стоит ли идти дальше? Успеем или не успеем? Что там впере…”

И сон, глубокий сон до самого утра.

День девятый

К новому формату сплава

И пришло новое утро. Как и намечали, проснулись к пяти. Я вылез из палатки и занялся кофе. Вся коса спала и мне пришлось делать это потихоньку, чтобы никого не разбудить. Благо, наколотые дровишки оставались с вечера. Пока грелся завтрак, мы наслаждались напитком. Опять вспоминалось прошлое утро и прошлый вечер. Великан и Мултык. Казалось бы, вот они, рядышком. Каких-то два с половиной километра между ними по прямой, а уместился целый замечательный день.

К восьми часам, когда у нас уже была уложена лодка, стал появляться из палаток народ. Мы попрощались с ними и двинули вперёд. Мы хорошо выспались и было ещё не жарко, так что наш план работал. Напротив Востряка два ката тоже собирались отходить. У них шла предстартовая фотосессия. Ориентируясь по плывущей на воде пене, мы выбирали в русле места побыстрее, а соответственно, поглубже. Приближался Бабенский плёс. По прошлым путешествиям он казался нам чертовски медленным, но в те разы дул сильный встречный ветер, так что мы и вёслами не справлялись. Сейчас же был полный штиль. И что интересно, течение было! Оно неумолимо несло нас к цели, помогая усилиям наших рук.

Как обычно, остановились у Петуха. Для тех, кто не знает, это корень дерева раскрашенный под птицу. Но что-то он за последние два года пострадал — кому-то не хватило дров, что ли. У Петуха была большая стоянка. Наверное, ей он и обязан своим появлением. Там стояла большая группа. Они уже проснулись, хотя сборов пока было не заметно. Я отошёл в сторонку чтобы выкопать ямку. У Мултыка этого сделать было негде из-за большого количества народа.

Закончив свои дела, мы отправились дальше. Проплывая Бабёнки, разглядывали домики по берегу. Один был запримечен уже давно и каждый раз проходя мимо, мы наблюдали за изменениями. Хуже, по крайней мере в нём, не становилось. По сведениям одного не в меру разговорчивого блогера, в деревне оставалось лишь десять человек постоянно живущих.

Наконец, плёс закончился. Его покатый правый берег, рельефом напоминающий копёшки сена, остался позади. Побольше бы таких плёсов. Неуютно там лишь в сильный ветер, когда он разгоняется навстречу на длинной прямой, когда встречные волны захлёстывают на палубу тримарана и норовят смыть первый ряд пассажиров. А в безветрие — иди себе, да иди вперёд, подгоняемый течением. Вдоль большого острова мы вышли к камню Сосун. Начинался, наверное, самый скучный участок сплава с его редкими небольшими камнями, зачастую которых даже не видно. Река стремительно вырывалась из теснин на простор. Она менялась вместе с окружающим ландшафтом. Таких великанов-камней уже не будет. Точнее, они будут, но из-за того, что долина станет шире, оголённые скальные выходы будут уже не вершинами горы, а лишь какими-то краешками. И соответственно, невысокими.

Мы подошли к Кровяному берегу. В тени горы сероватого цвета, очень похожей на земляную, спрятались рыбаки с палатками. Цвет печени она приобретает лишь в дожди. Пусть там было и не так удобно, зато там было прохладно. Крепчающее солнце уже начинало доставлять неудобства. Один из рыбаков курил. И хотя до него было метров триста, запах явственно доносился до нас.

Вот и Верхняя Ослянка. Мы причалили в самом начале большого галечного пляжа. Его помнят все туристы Свердловской области заканчивающие здесь сплав. Сотни, тысячи, десятки тысяч фотографий были сделаны здесь, на фоне Ослянского камня. 
Заканчивался наш второй этап сплава. Впереди ждала ещё сотня с лишним километров, опять как и в начале неизведанных. Для меня. И пусть всё пройдёт как планировалось.

Продолжение. Часть 3. Часть трудовая

День девятый

Другая река

Тень на нашу парковку отбрасывали высокие тополя. Можно было слегка отдохнуть и остыть. Взяв рацию, я пошёл в магазин. Удобно иметь связь не зависящую от капризов операторов. Надо было пополнить запасы провизии и заодно выкинуть, пусть и немногочисленный, мусор. Узнав у женщин, стоящих на берегу, где находится лавка, я отправился туда. Магазином оказалось здание контейнерного типа, очень небольшое. О благах кондиционирования говорить не приходилось, так что там было как в печи. Измученная жарой девушка-продавец отпустила мне необходимые продукты. Впрочем, мороженого опять не оказалось. Пришлось брать сладкую газировку. Она хоть и стояла в холодильнике, но остыть ещё не успела. Или не смогла. На берегу долго рассиживаться не получилось из-за убегающей уже от нас тени. Двигать подстилку мы смысла не видели, а потому отправились дальше, всё же успев позвонить домой. Нормального интернета опять-таки не оказалось. Мы кое-как смогли обновить лишь прогноз погоды, хотя значок 4G на телефоне горел.

Ещё будучи дома, Елена выяснила, что в этот день до Чусового уходит йога-сплав от одного тагильского турклуба. Это его участницы стояли на берегу когда я ходил в магазин. Теперь вся команда занималась сборкой своих катамаранов. Кто-то готовил обед. Мы с интересом посмотрели на них, и поприветствовав рукой, замахали вёслами дальше. Любопытно было узнать в чём заключается эта йога в формате сплава. Будут ли они выполнять свои асаны прямо по ходу движения, или лишь на берегу.

Однако, далеко мы не ушли. Послышались раскаты близкого грома и небо с одной стороны стало затягивать грозовыми тучами. Зайдя за поворот, мы увидели хорошую стоянку и решили переждать непогоду на ней. Пообедать тоже уже хотелось. Как обычно днём, разгружать байдарку полностью не стали, взяв лишь костровое да кухонное. Саму лодку пришлось накрыть от дождя новым тентом.

Стоянка была большой, но довольно чистой, даже не смотря на близкое расположение населённого пункта. Прошлые хозяева оставили дрова и жерди — то ли от бани, то ли от навесов. Пару стоек поровнее я прибрал себе. В дороге как раз будет на чём ставить тент на дневных остановках. А ехать они будут на дне лодки, вдоль бортов, нисколько не мешая. Посреди росло дерево с прибитыми к нему указателями направлений городов и километражом до них. Мы расположились на травке, расстелив на ней тент. В небе временами громыхало, но дождь никак не расходился. Через кроны сосен до земли практически ничего не долетало, так что мы и укрываться не стали, всё же держа в памяти такую возможность.

Не успели мы расположиться, как берегу причалили две лодки с рыбаками и собакой. Ей был молодой самец лайки чёрного цвета, с умными глазами и лоснящейся от хорошей жизни шерстью. Изначально они располагались на повороте напротив, но решили перебраться сюда.

— Вы тут надолго? — спросили они, видя что мы не разбираем лодку и не ставим лагерь.
— Нет, только пообедаем, да дождь переждём.
— Можно мы тогда здесь расположимся?
— Конечно, места всем хватит.

Они начали разгрузку. Однако вскоре один пришёл ругаясь. Одна их лодка нашла стекло от бутылки, валяющееся на мелководье. Дыра по их словам была сантиметров двадцать. Приходилось клеиться. Я предложил “Жидкую латку” из своих запасов, но они тоже знали о таком изобретении.

Пока рыбаки занимались ремонтом и устройством своей стоянки, мы валялись на своей подстилке, наблюдая за происходящим. Пёс рыскал везде, неся свою службу. Мужики ставили палатки, пилили и кололи дрова. Удивлял лишь размер их топорика, никак не вяжущийся с размерами их багажа.

Так прошёл, наверное, час. Валяться уже надоедало, а дождь никак не хотел идти. И километры никак не убывали при таком способе путешествия. Пришлось принимать волевое решение и отправляться дальше. А дождик ещё капнул пару раз, да и исчез словно его и не было. Все сомнения вмиг улетучились как тот дождик. Впереди были многие незнакомые километры и камни, манящие своей историей. Историей Железных караванов. И всё это ждало впереди.

Буквально через пятьсот метров пути и солнце вылезло из-за туч. Река текла средь заросших лесом гор. Немного впереди шёл “Таймень”. Сначала мы думали, что он оторвётся и уйдёт вперёд, но мы даже понемногу догоняли его и в конце концов обошли. Это были два дедушки за шестьдесят. Они размеренно и синхронно гребли. Но и мы сильно не напрягались. Видимо, наша скорость в стоячей воде не такая уж и маленькая. Но посоревноваться ни с “Тайменем”, ни с “Хатангой” пока не доводилось.

Показалась Нижняя Ослянка. По описаниям прошлых лет, и в том числе того болтливого блогера (а он сплавлялся здесь в конце лета 2021 года), в деревне не было электричества и жители пользовались кто солнечными панелями, кто генератором. И точно, панели на домах присутствовали — у кого на крыше, у кого блок был смонтирован в огороде. Но на себя обратил внимание ряд новых фонарных столбов. Потом увидели и ЛЭП, перекинувшуюся с берега на берег и масляный трансформатор. Значит, цивилизация добралась и до Ослянки.

По деревне река текла широко и было заметно, что тут довольно мелко. Я стал забирать влево, за остров, к высокому берегу, но чуть-чуть не успел. Да и не очень-то и хотелось. С удовольствием прогулялся по тёплой воде и освежил ноги. Жара опять брала своё. У Синего камня за поворотом нашли место чтобы искупаться. Вообще, от Верхней Ослянки камни сменили свой цвет и структуру. Теперь они были не гладкими, обточенными водой светлыми известняками, а тёмными с острыми гранями булыжниками-песчаниками девонского периода. Купаться меж них было не очень удобно, но воде всё равно и она приятно освежала. Немного охладившись, мы продолжили свой путь. Чуть дальше, по левому берегу в карте значился камень Девичьи слёзы. Было небольшое глиняное возвышение, но камня как такового не было. Если это считалось камнем, то я бы назвал его Слёзы кота (Кот наплакал). Теперь река текла почти по прямой на юго-запад до перебора Стерляжий и грести пришлось против солнца. Меня спасал козырёк бейсболки, а вот Елене не хватало её шляпы. На месте одноимённого хутора стояли йоги. И не в позах из своих упражнений, а просто остановились обед. На повороте — опять ошибка картографов. Не оказалось камня Омут. В других источниках указано, что он находится ниже.

За перебором у родника мы нагнали инопланетян. Они шли каждый своим экипажем, гребя своими маленькими вёселками из комплекта плотов. Все залезли прямо на крыши, отчего их таблетки стали походить на оранжевые рыбацкие лодки. Мы поздоровались с ними. Туристы путешествовали со знанием дела. Кто-то, похожий на капитана Зелёного из “Тайны третьей планеты”, читал книжку, навалившись спиной на надувной борт, остальные играли в карты, на других судах просто беседовали. Вскоре инопланетные тарелки остались далеко позади. А ведь мы уже шли по той самой пугающей нас прямой длиной в восемь километров. Встать на ночёвку мы собирались где-нибудь в её конце, а потому от скорости передвижения теперь зависело как поздно мы ляжем спать. Но скорость абсолютно не обижала нас. Даже небольшой ветерок дующий то спереди, то сзади, не мог замедлить наше судно настолько, чтобы мы почувствовали себя на Илимском, или Сулёмском плёсе.

На всём протяжении этой длинной прямой не было хоть сколько нибудь заметного камня на берегу. Лишь в месте деревни Копчик немного поодаль была возвышенность. И если бы не большой остров, который мы прошли за тем же Копчиком, вся река бы просматривалась от поворота до поворота.

Дождик опять начинал пошаливать, а потому уже хотелось поскорее закончить путешествие этого дня. Мы начали приглядывать стоянку. Сначала подошли к устью речки Чувашки. Там ничего подходящего не было. На карте была обозначена стоянка, но мы уже наученные прошлым опытом, боялись что она может быть занята, а потому не затягивали с возможностью остановиться. Метров через двести был неплохой выход и полянка была наверху удобная, но как-то далеко от реки. Таскаться с вещами не хотелось. Потом я заметил тропинку вдоль берега и пройдя по ней через ручей, обнаружил вполне себе место. На втором этаже было вообще шикарно, но крутой подъём свёл на нет все плюсы. Решили мы остановиться внизу. Немного покато тут, но терпеть можно. Установили палатку, разместились. Немного донимала мошка. Рефтамид и тут пришёл на помощь.

Первыми мимо нас прошли дедушки на “Таймене”. Они прошли немного дальше и встали где-то в районе обозначенной на карте стоянки. Следующими были инопланетяне. Они и передвигались как-то по-неземному — влево-вправо, орудуя своими вёселками. Реку они читали прекрасно. Чувствовался большой опыт. Да и течение само управляло их судами. Третьей прошла группа на ярких катамаранах. Их было три. Вот они-то шли как Бог на душу положит и конечно же, один из катов очутился на мели прямо по середине реки. По говору я назвал их марийцами. Именно так мне показалось. Дети Большой Кокшаги один за одним скрылись за островом. Больше в этот день мы никого не видели.

После окончания всех бытовых дел и заслуженного ужина я сходил наверх. Там была огромная поляна, местами поросшая кустарником. Её нижнего по течению края не было даже видно. А в месте подъёма была оборудована прекрасная стоянка с навесом, вешалом для вещей, костровищем и аккуратной поленницей дров. Жаль, что подъём туда был крайне неудобным и скользким после дождя из-за подмокшей глины. Но и у нас стало весьма уютно. Рядышком журчал ручей, правда вода была цвета самогона из фильмов про Гражданскую войну. Пить сырой мы её не стали, а вот для варки она вполне сгодилась.

Как мы поняли уже утром, это было урочище Коноваловка, знаменитое своими промышленными постройками начала прошлого века. Но узнали это мы лишь после отправки от берега. Возвращаться уже не стали, оставив посещение на следующий раз. Всего за такой короткий отрезок времени всё равно не охватишь. Кстати, мы находились опять на территории Свердловской области. Она опять началась на камне Востряк. Потому свердловские сплавщики и заканчивают свои путешествия в Верхней Ослянке, а не в Кыну.

Хотя было лишь около восьми часов, мы забрались в палатку. День был нелёгким, к тому же назавтра опять ждал ранний подъём. Опять анализируя события дня и строя планы на день следующий, мы потихоньку засыпали. А итоги были такими: пройдено тридцать два километра, преодолена пугавшая ранее прямая. Шли с опережением графика. И это радовало. Бескаменные места закончились. Теперь скалы должны будут попадаться почаще. Лишь бы красот им хватало. А уж ореола истории им хватит с лихвой. С тем и уснули. С ожиданием будущих интересных встреч с этими немыми свидетелями и участниками Железных сплавов. Жаль, языка у них нет.

День десятый

Новые попутчики

Утро выдалось туманным и росным. Молочная пелена стелилась по реке. Местами из неё выглядывали макушки деревьев. Подъём опять был ранним. К окончанию кофейной процедуры туманная муть начала рассеиваться. И опять, как на Великане, облако тормозило и скапливалось на повороте у Сылвицкого камня, вылетая оттуда порциями. Палатку облепил невероятный принт из мошек. Казалось, что производителями так и задумано.

Отчалили через два часа после подъёма, то есть около семи. Хорошо было идти вдыхая свежий утренний воздух. Но работа солнца уже ощущалась. Начинало припекать. Пошли обходить остров слева и за ним осталась Коноваловка с её недостроенными мостом, цехами, узкоколейкой.

После камня Сылвицкий и правого поворота стали догонять две лодки, сцепленные паровозиком. В них как в двухкомнатной квартире ехали дедушка с бабушкой — каждый в своей комнате. Поровнявшись, мы разговорились с ними. Оказалось, что они из Перми и каждый год так сплавляются. От Чусового до Чусового. От села к городу. Они никуда не спешили. Их норма была пятнадцать километров в день. Потихоньку дедушка пошевеливал вёслами, а бабушка наслаждалась пейзажами.

— Вы не намокли вчера? — спросили нас
— А что, был сильный дождь?
— Ну да, минут двадцать поливало.

Оказывается, через пару километров от нас, вечером хорошо полило. У нас же — чуть покапало.

Немного поболтав, мы ушли вперёд. В планах было посниматься у камня Ермак.

Пока мы копошились с камерами, разглядывали пещеру и пытались найти родник, бывалые туристы оторвались от нас. Ну а мы тоже особо не спешили. Набрали-таки свежей воды в Правой Долговке. Вода в речушке оказалась очень вкусной. Пока я набирал её, и сам выпил пару кружек. Потом прошли стоянку марийцев перед камнем Котёл. Они уже собирались в путь и начали грузить свои разноцветные катамараны. Тут же, у Котла нагнали дедушку с бабушкой и продолжили общение. Мимоходом мы узнали где в Чусовом лучше закончить сплав, чтобы поудобнее попасть на вокзал. Оказалось, что теперь нет той площадки за мостом, с которой можно пешком попасть на поезд. Точнее, площадка есть, а проход перегорожен забором в беспрестанном желании оградить нас от всякого рода опасностей.

Всё таки пришлось попрощаться с опытными туристами. Скорее всего, мы уже не встретимся на этом сплаве. Нам надо делать свою дневную норму, а они хотят видеть и ощущать всё неспешно.

Подошли к Камню Малый Стрельный. Ну да, малый. Помня о Стрельном на Койве, подивились размерам этого. Около него, на перекате меж двух островов рыбачили дедушки с “Тайменя”. Не только нам не спалось этим утром. Мы приветствовали старых знакомых и прокатились по перебору дальше, стараясь уйти от несильного прижима к берегу с небольшими выходами безымянных скал. Идя по краю перебора, мы уходили и от мели и от валов на воде. Всё же, несколько порций воды захлестнуло в байдарку.

По крутой излучине прошли ещё пару километров и вышли к камню Свадебный. Раньше здесь был опасный участок для барок. Бурлаки говорили, что этот камень «венчает со смертью». Оттого и название — Свадебный. Уже стало невмоготу жарко и мы решили остановиться на дневную сиесту. Как раз кстати подвернулась и неплохая коса в тени кустов напротив камня. Мы бросили на пляж тент и пару часов отдохнули скрытые от зноя листвой. И накупались, и перекусили. Однако, вскоре на небе стали появляться облака, оставляя всё меньше и меньше пространства лучам.

Как-то вспомнился Иванов:

“Два утёса, разделённых ущельем в полсотни сажен шириной, и назывались бойцом Малым Стрельным. Еловая опушка за ними была закидана треснувшими досками, сломанными брусьями. Видно, кто-то здесь убился, но не сегодня — вчера: Чусовая уже успела разодрать барку в мочало. А над блеском угрюмого створа вдали поднимался боец Свадебный: кривая иззубренная гряда из скал и каменных рёбер. Лес обсадил его по всем лощинам, забрался на плечи, на гребни. Не шибко опасным был боец, но больно уж мрачным и тоскливым. На луговине в устье Свадебной речки даже жердей от стогов не стояло: никто не любил это урочище с таким обманным и весёлым названием. Кто, когда его так назвал? Кто придумал здесь свадьбу сыграть?.. Говорили, что не человечья эта свадьба была. Бесы здесь на своей свадьбе гуляли. Но батя как-то раз объяснил Осташе коренной, тайный смысл имени: отсюда начиналась самая горячая работа, самая жуткая свадьба, на которой Чусовая немало живого народу повенчала с холодной смертью.”

Скоро и мы пойдём по Свадебному перебору. А пока надо отдохнуть. Пусть жара немного спадёт.

Чизма. Ещё одна

Набежавшие облака немного снизили температуру и теперь мы с любопытством поглядывали на небо: можно ли двигаться дальше? Мы вполне отдохнули и накупались, поэтому было решено выдвигаться. Перебор Свадебный весело принял нас. Проскользив по нему, лодка вышла к Большому Стрельному. Он был побольше и постатнее своего предшественника и открывался взору несколькими зубцами выходящими к реке. Светило вновь одумалось и обрадовавшись что так легко нас обмануло, принялось жарить с новой силой. Вскоре показалась речка Малая Свадебная и урочище Поляковка, а на правом берегу, напротив — камень Веер. Чем уж он показался человеку называвшему его — не понятно. Может, деревьев на его склонах было меньше, может структура породы была какая особенная… Тут нам встретился какой-то безумный мужик на моторке. И рыбаком-то назвать его было сложно. Рыбаки — те рыбачат, а это гонщик какой-то. Утюжил воду то взад, то вперёд, создавая волны и выжигая бак. Так, покачиваясь на волнах, мы и разглядывали очередной камень Печка, прибившись к берегу урочища Верхняя Чизма. Напротив в Чусовую впадает левый приток — речка Чизма. Река с таким названием уже встречалась за камнем Синий на шестой день сплава. Эта речка куда меньше реки Чизма. Название произошло от тюркского слова «шишме» (башкирское) или «чишма» (татарское), что означает «источник».

Вообще, это очень красивое место. Сочетание живописного, хоть и невысокого, яркого цвета камня и огромной, теряющейся за поворотом поляны, тоже бывшей деревни — на этот раз просто Чизмы. Это урочище заканчивалось камнем Острый. Длинное наклонное ребро которого как лезвие разрезало лес. Потом потянулся длинный, более километра, остров. Но острова на этом сплаве были нашими друзьями. И мы быстренько его проскочили по весёлому течению.

Начиналась длинная петля вокруг Круглого мыса. Сначала-то солнце светило нам в спину, но после поворота на 180 градусов, издевалось вовсю прямо в глаза. Ветерка по-прежнему не было. Ни малейшего. Спасала только река. Мы мочили в воде и головные уборы и просто умывались. Поток нёс мощно и уверенно, хорошо помогая вёслам. Испытание светилом заканчивалось перебором с красивым названием Цветники. Это название появилось в XIX веке, а до этого его называли Ситники. На переборе стоит небольшой остров Костоватик.

Немного умаявшись, мы решили подыскивать-таки стоянку для ночёвки, да и прошли мы уже двадцать девять километров. Но до самого Кумыша так ничего и не попалось. Мы подходили к одному из знаковых мест Золота бунта.

“Пробежав изогнутый быстроток, барка заколыхалась на переборе Кумыш. Слева и справа в лесах белели две некрупные скалы. В створ между ними втиснулся остров-огрудок… Река заворачивала вправо. На вытянувшемся левом берегу за горой показались дома Кумыша. Неровная вымостка крыш опятами облепила пологое взгорье… “

В самом начале Кумышского перебора мы резко взяли влево и не доходя устья, остановились. Времени не было и шести часов вечера, а мы опять уже сделали тридцать три километра. Слова инопланетян начинали оправдываться. Мы действительно двигались быстро. Кстати, пришельцы всё-таки улетели вперёд, несмотря на свои куцые вёселки. Ноги, крылья… главное — хвост.

Странная пара

Мы выгрузились на удобной полянке. Неподалёку располагался рыбак на “буханке”. Он раз за разом по длинной дуге проходил весь Кумышский перебор кидая свой спиннинг. А ночевал прямо в машине. Первым делом, конечно же, поставили палатку. Ещё с утра было решено устроить банный день, потому была набрана вода в походный душ. Весь день мешок жарился на солнце, лёжа на корме лодки. Теперь надо было организовать душевую кабинку. В куче хлама, принесённого недавним наводнением, я нашёл длинную жердь срезки после кромления досок. Там ещё оставался целый воз дров. Связав эту палку со стойками, которые мы возили для тента, я получил крепкую треногую конструкцию. На неё-то и был подвешен мешок с водой. Оставалось лишь завершить кабинку ширмой, чтобы прятать свою наготу от глаз людских. На неё пошёл кусок плотной ткани для упаковки лодки. Всё — можно было мыться. Вода была самой комфортной температуры, а количества её хватило бы ещё на одного человека, хоть мы и не наполняли ёмкость до верха. Так, литров десять-двенадцать.

После душа мы вышли совершенно новыми людьми. Елена до сих пор считает нашу помывку одним из лучших впечатлений от этого путешествия, а сам душ — одним из лучших приобретений.

Теперь можно было заняться остальным хозяйством. На стоянке было очень удобное костровище, с большим камнем лежащим рядом. Удобно было сидя на нём готовить себе. Процесс был отработан до автоматизма, потому уже вскоре мы резво орудовали ложками. Потом напились чаю с остатками усть-уткинских пряников. Жизнь стала совсем хороша.

В заводи за Юленькиным островом Елена заметила интересную картину. Вдалеке маячил лебедь. По крайней мере, так показалось. Приблизив же фотокамерой птицу, она заметила, что рядом находится серая цапля. Они вместе мыли свои пёрышки и вообще выглядели как семейная пара. Несколько раз потом в течении вечера Елена приближала это место. Птицы были неразлучны. Лебедь плавал, а цапель ходил вдоль берега. Такие вот отношения.

Мимо опять проходили суда туристов, которых мы обогнали за день. Прошёл караван марийцев — опять с разным успехом. Кому-то пришлось тащить свой кат, попав на мель. А мелей становилось всё меньше на реке. Мы уже и забыли что это такое. Последний раз проводили лодку в Нижней Ослянке, а до этого… да наверное, на Нейве месяцем ранее. Конечно, опыт тут сильно помогал. Ведь если не учитывать подсказок реки, только и будешь делать, что сходить в воду, да садиться вновь. Так и происходило с некоторыми марийцами.

Рыбак пошёл на очередной круг, а мы забрались в своё уютное жилище. Солнце скрылось из виду за нашей палаткой, где-то в долине Кумыша, там, где он “бежал издалека, но, как пес-недомерок, так и не вырос, оставшись речкой-щенком. Где-то в лесных едумах и папортях он проваливался под землю и три версты протискивался сквозь изъеденные дырами каменные недра, а потом кипуном выбивался из-под скалы, бурлил и рычал, но успокаивался в тишине под еловыми лапами и снова шустро катился дальше к Чусовой”. Пора было спать. Будет новый день — будут новые километры.

День одиннадцатый

Среди легенд

Пробуждение вышло даже раньше запланированного. На этот раз на небе были небольшие облачка, а солнце ещё не встало из-за горы. Туман, как и положено, скрывал реку. Получалась отличная композиция для пейзажа. Я в несколько заходов попытался увековечить это зрелище. Дальше всё шло по накатанному. Мы уложились и накупались перед дорогой. Отправку омрачило лишь насекомое, найденное у меня на плече. Клещ уже успел впиться, но не сильно. Мы сняли его, выкрутив пинцетом от швейцарского ножа. Елена всё беспокоилась не заразен ли он. Я же не стал предаваться панике. Прививка была, а сделать вдали от цивилизации мы всё равно ничего не смогли бы.

Дурная слава жителей Кумыша вновь получила своё подтверждение. По некоторым легендам не все жители Кумыша жили честной жизнью: “Выше камня Разбойника есть камень Кликун. В старое время барки бегали по реке. На гладкой площадке Кликуна собирались бабы, девки. Начинали плясать, петь, всякие штуки выкидывать. Лоцманы заглядятся, и барка налетит на камень. Тогда выплывают мужики на лодках и начинают грабить. Страшное дело было: бурлаки из воды хватаются за борта лодки, чтобы спастись, а им рубили топором руки. Лихие люди этим занимались из Кумыша, чаще пришлые, а может вместе с ними и коренные” (записано в д. Кумыш от К. И. Бугриной, 1919 г. р.).

Мы вышли вновь на Кумышский перебор. Стрежень был у противоположного берега. Там даже моторки ходили, но за вечер мы уже изучили фарватер, а потому прошли своим берегом. Кумыш впадал двумя весёлыми и шумными потоками, разделёнными островком. Обходя по дуге старое урочище, мы изучали берег. Елена рассказывала, что на прошлом сплаве здесь у них была ночёвка. Интересно было представить что да как тут у них было.

И вот из-за поворота неумолимо полез Горчак. Камень невысокий, но легендарный. Он первым встречал барки из троицы самых страшных бойцов. Как говорилось у Иванова, “из-за поворота навстречу шагали грозные Царь-бойцы, и первым был Горчак, который наступил в Чусовую мятым, грязным, бурым сапогом”. Напротив, на живописной стоянке расположились марийцы. Мы выразили восхищение их расположением поднятыми вверх большими пальцами и одобрительными репликами. Они никуда не торопились с утра. Двигаясь по перебору под камнем, мы старались сохранить и в картах памяти и в головах образ этой скалы. Ведь сколько раз во время чтения “Золота” воображение рисовало эти каменные склоны.

После перебора Чуоси успокоилась. Она мощно и уверенно катила свои воды дальше вниз, отражая в себе и небо без единого облачка и изумрудный лес, обступивший плотной стеной русло. Казалось, она просто не позволит избежать встречи со следующими камнями, не даст вывернуться.

Два следующих километра пролетели в один миг. Начался новый перекат. Следя за высотой берегов, я правил по стрежню. И опять по Иванову: “Прямой быстроток несся дальше, к бойцу Молокову. Вдоль уреза воды слева в зелени мха белели гладкие проплешины каменных лещадей. Это Молоков мостил к себе дорожку. Он был самым хитрым из всех чусовских бойцов. Черти выстроили его так, что и осмотреть-то его можно было только сделав оборот вокруг себя. Так домового можно увидеть только спятившись в подклет по лесенке с пятничной свечой в руке, а потом надо нагнуться и меж собственных ног глянуть в дальний угол. Молоков ровной невысокой стеной охватывал поворот реки, но в самом конце эта стена вдруг дико вырастала вверх и клином врезалась в стрежень. И Чусовая здесь была словно наклоненная тарелка — вся вода валилась под скалу. Ей не хватало места, она лезла на камень грядой белых зубцов и рушилась обратно. Ловушка Молокова перехватывала потоки и завязывала их в узел. Бешеное молоко бурлило в улове бойца, урчало, ныло.”

Конечно, сейчас был не весенний паводок и тем более, не караванный вал, но глядя на это величие, пусть и взорванное в позапрошлом веке, можно было представить что тут творилось. Острие бойца было совсем невысоким — метров пятнадцать-двадцать, но за ним и выше грудилась основная гора, вознося к небу растущие на ней сосны.

Мы остановились у косы напротив, чуть ниже скалы и любовались ей, как и советовал автор “Реки Теснин”. Надо было перевести дух — ведь всего лишь через два километра нас ждал Разбойник. Приближался апогей моего путешествия. Во всяком случае, я так для себя решил. И до сих пор я ощущаю это.

А день, можно сказать, только начинался. Была лишь половина десятого.

Ну что, друзья мои. Настал час увидеть, пожалуй, главную легенду Чусовой. И пусть она не блещет красотой, сотни жизней сплавщиков и десятки убитых барок сделали её такой.

Отчалили мы от косы перед камнем Молоков. Он вмиг скрылся за поворотом. Лишь гора, возвышающаяся слева, говорила о его существовании. Сильное течение несло вниз. Пена от перебора плыла крупными хлопьями. Мы прижались к правому берегу, где должно быть поглубже. Наверное это и не позволило увидеть камень Кликунчик. “Впереди был высокий еловый берег с маленьким камнем Кликуном на круче. Кликун и вправду напоминал лебедя-кликуна: каменная тушка, и слева узкий выступ, будто длинная и тонкая шея с головкой. Кликун плыл по еловым волнам высоко над Чусовой.” Так описывает его Иванов. Сейчас же скала прячется в гуще леса и видимо выглядывает, привстав на цыпочки, из-за рядов ёлок. Наверное, мы просто прошли близко к берегу.

Левый поворот всё близился. Наши глаза искали сосну в виде суксунского светца. Этакое подобие трезубца. Много их попадалось раньше в лесах. Думается, и здесь она была, ведь где-то взял автор её образ. Да где её найдёшь среди сотен похожих друг на друга деревьев, когда не знаешь куда смотреть.
И вот из-за поворота поплыл белый треугольник.

“Дальний путь. Серый дождь над росстанью.
Как-нибудь беды перемелются.
Ледяной створами и верстами
Успокой душу мою, грешницу.”

пришли на ум строки из “Географа”.

Мы подошли к самому основанию. Было немного волнительно. Под водой на глубине сантиметров десяти виднелись остатки того, что было причиной многих бед. Перед нами был Разбойник.

Теперь, после всех взрывов 1880 года он был как Соловей-разбойник. А то, что смотрело на нас из под воды, было как будто его свистящим зубом, выбитым Ильёй Муромцем. На высоте около двух метров ясно проходила граница того, что навевало ужас на сплавщиков с 1703-го года. И в реку выдавалось примерно столько же. Представляете, какой клык торчал на крутом повороте? Сейчас течение у него было не сильным. Основная струя проходила левее, почти у противоположного берега. Но в половодье она должна была идти по середине русла и если её не перескочить вовремя, судно неминуемо окажется в пасти Разбойника, на его зубе. Видимо, отурившись, Осташа хотел именно пересечь стрежень. Этот удар о берег должен был погасить скорость и придать импульс для пересечения струи. Хотя, возможно, это лишь фантазия автора.

 

Мы припарковались на косе напротив и смотрели, и запоминали, и снимали. Но река текла дальше. Нужно было и нам. Развернув лодку и бросив прощальные взгляды, мы продолжили свой путь. Следующими шли Четыре брата. Полтора километра всего. Даже в картах их иногда называют Пятью. Даже Прокудин-Горский так считал. У Иванова четыре, у Прокудина — пять. Где истина? Поискали место съёмки. После нескольких кадров передохнули в теньке, попили воды. Путь продолжился.

До Отмётыша было около пяти километров, но река уже давно позабыла про лень плёсов. Она несла ни на минуту не задумываясь. Глядя на пролетающие взад под дном лодки камни, мы ощущали эту неистовую силу. Таш надо было обруливать с хорошим запасом и постоянно его контролировать. Ведь кажется ушёл от камня — ан нет, ты только нос отвернул и тебя всё так же неумолимо прёт на препятствие. Спокойной воды не осталось вовсе. Она если не волновалась на переборе, то всё время пребывала в каком-то неистовом движении, как ребёнок-непоседа, ни на секунду не угоманивающийся даже на руках у матери. Не поверите, эти пять километров мы пролетели за сорок минут.

Напротив Отмётыша стояла компания рыбаков. Видно было, что они коротают тут свой отпуск. Крепкий, хорошо обустроенный лагерь, несколько лодок, собаки, никуда не спешащие люди — всё говорило за это. Перекинулись парой слов. Иногда в таких случаях прямо гордость берёт:

— Откуда справляетесь? — спросили нас после приветствий.
— От Староуткинска.
— А где это?
— Выше Усть-Утки, ниже Коуровки.
— ??? — а-а-а, это у истоков — решили они для себя вслух.

Улыбнувшись, мы гордо отплыли дальше. Однако, по совету рыбаков, зашли тут же в устье какой-то речушки, левого притока. Вода в ней была настолько студёной, что в тени кустов над торчащими из берегов брёвнами стояла дымка тумана. На карте она не была отмечена, а ручей Отмятыш был выше. Даже не хотелось уходить оттуда. А время между тем указывало что начинается жара. Да и сами мы это ощущали на себе. Пришлось потерпеть ещё пару километров. До той поры, пока не найдётся удобная стоянка в тени. Но вот и она. Напротив камня Коровий. Опять не разгружая лодку полностью, мы расстелили тент на гальке и устроились отдыхать. Можно было поваляться пару часиков, покуда солнце не повернёт и тень трусливо не убежит прочь. А пока, сквозь дремоту:

“В города уезжать не хочется.
Навсегда распрощаться — просто ли?
Нам с тобой дарят одиночество
Ледяной голубые росстани.”

Сплав катится под горку

Провели мы так пару часов. И купались, и просто дремали. Оводы, как обычно, начинали донимать как только вылезешь из воды, пока ещё не успеешь обсохнуть. Потом их интерес к твоей персоне снижался. За время отдыха набежали тучки и начало громыхать на небе. Даже посыпались редкие капли дождя. Мы укрыли для подстраховки лодку тентом, но дождь так и не разошёлся. Температура воздуха упала и стало просто жалко упускаемое время.

Мы двинулись дальше. Следующим на маршруте был камень Коврижка. Издали он и впрямь походил на кекс, да ещё и видны были глаза и рот, растянутый в косую улыбку. Эдакий смайлик, или герой мультфильма Черепашки-ниндзя. А сразу за Коврижкой вырастал камень Щит, возносясь плоской стеной с наклоном в сорок пять градусов практически из самой воды. Если бы не сосны и ели на его боку, то можно было бы подумать что это часть бетонной плиты, забытой здесь кем-то.
А река всё несла.
Теперь надо было пройти четыре километра до Воронков. Количество скал немного уменьшилось, давая нашим глазам отдохнуть от них. Погода так пока и не определилась со своим настроением. Не было ни дождя, ни солнца. Бродили лишь тучки с редкими просветами, да иногда погромыхивало. Но за предыдущих три дня мы уже раскусили это настроение. Погода изо дня в день повторялась по одному сценарию, с небольшими лишь отступлениями. Лучшего и желать было нельзя. Ну если бы весь день был в тучках, мы бы не отказались. Но и так было хорошо. Основной период, когда могло нещадно жарить, был скрыт за облачностью.

Жаль, звери не спешили показаться нам. Птиц хватало. Были и утки, и цапли, и ястребы с другими своими хищными собратьями, а уж куличков и трясогузок — тех вообще было не перечесть. За взрослением уток мы могли наблюдать весь сплав. Вначале дети неотвязно следовали за своей мамашей. Она всячески их опекала и показывала как уходить от нашей лодки. Один раз мы видели урок по личной гигиене: впереди стояла мама-утка и показывала детям как мыть пёрышки. Потом, на седьмой день сплава, где-то перед Кирпичным увидели стайку утят без мамы. Сначала подумалось, что она где-то погибла, оставив свой выводок на произвол судьбы, но потом такие безнадзорные компании стали попадаться чаще, из чего мы сделали вывод, что дети просто выросли и не нуждаются в опеке. А уже под самый конец компании уток-подростков как взрослые, деловито, садились на воду и взлетали с неё. Хотелось видеть и бобров и ондатр и норок. На лося бы посмотрели издалека с удовольствием, но то ли мешало множество людей на реке, то ли мои красные вёсла всех распугивали.

Река так и не сбавляла своей мощи. Податливые водоросли, словно волосы, покорно колыхались под струями прозрачнейшей воды. Река жила, река кружилась в неистовом танце воды. Дно не давало себя разглядеть, скрываясь за спиной. То тут, то там она скручивалась невероятным количеством водоворотов, лишь не переборах скрываемых первобытной, словно ритуальной, пляской волн.

Подошёл черёд урочища деревни Рассольная. “На Рассольной пристани строили суда для Кусьинского завода. Их спускали к кордону в деревне Усть-Койва. От Кусьи до Усть-Койвы по реке Койве железо и чугун везли в шитиках, а на кордоне перегружали в барки. Проплывая мимо пристани, Осташа видел под горой в урочище крыши и трубы изб деревни Рассольной. За крышами торчала луковка часовни. За часовней, ссыпаясь по склону горы, светлели отвалы двух рудников. Под рудниками речка Рассольная была подпружена; пруд блестел на солнце как серебряный. На вешняках плотины медленно вращались деревянные колеса медведок – дробилок для руды.” — говорится о ней в “Золоте бунта”. Очень красивым было это место. Воображение рисовало домишки, рассыпанные под горой, зелёная лужайка взбегающая вверх и теряющаяся под ногами елей и пихт, взобравшихся ещё выше. Помогала этому и фотография Сергея Михайловича. До сих пор сохранилась проплешина очертаниями как просека. А вот красивый гребень из деревьев по хребту горы пропал в недавнем пожаре. Сразу за просекой начинался камень Гнутый. Его слои выскакивали почти вертикально вверх и круто загибались в букву “Г”. Собственно, вся рассольненская гора и была Гнутым, открывающим породу лишь у реки. Теперь Река Теснин, словно спохватившись и одумавшись за прошлое бескаменье, зачастила ими. Башня, Гусельный, Кобыльи рёбра и Сосун… и так до самой Усть-Койвы, до которой оставалось всего-ничего.

 

На переборе перед Гусельным мы вообще осмелели и ввиду близости такого количества скал, крутились на нём, скользя и правым, и левым бортом, и кормой вперёд. Хватило бы небольшого таша, чтобы мы кувыркнулись в воду со всей своей поклажей. Туристы на косе напротив молча наблюдали за этим безумством. Попетляв немного в поворотах, мы вышли наконец к камню Дыроватые рёбра. Вверх и вниз вовсю летали моторки. Ещё немного — и покажется Усть-Койва. Арку Царские ворота мы не смогли не почтить своим вниманием. Остановились перед ней. А дальше — камень Койвинский (Филин), Красный, Таш…

Тут светило выперлось, и как ни в чём не бывало, стало жарить и палить всё вокруг. Напротив Филина, на огромном пляже было пустынно. Лишь одна компания разбирала свои каты. А помнится как в прошлом году она кишела туристами. Яблоку было негде упасть. И вот камень Красный. Сейчас он кажется больше, чем сто десять лет назад. Недавно на нём сгорел лес, открыв вершину ранее прятавшуюся в зарослях. Мы причалили перед ним на стоянку, знакомую по майскому сплаву. Елена осталась поджидать меня, укрывшись в теньке, а я не смог удержаться от подъёма на вершину. К тому же, он совсем не сложный.

С вершины открылись уже знакомые просторы. С той лишь разницей, что окружающий лес был не таким воздушным и полупрозрачным. Вылезшая с весны и набравшая силу листва заполнила всё пространство меж хвойными, отчего глаза резало от зелени. На вершине я был один. Немного поснимав, я глянул на косу напротив. Она была абсолютно пуста. Я выбрал сверху стоянку для нас и отправился вниз. У реки на большой поляне стоял отряд подростков какого-то детского центра. Они нестройно пели “Катюшу”. Видимо, центр был с патриотическим уклоном. Нам с Еленой оставалось лишь пересечь реку с тем, чтобы занять лучшее на косе место.

Длинный вечер

Было лишь пять часов вечера, а потому стремящихся на стоянки ещё было не много. Мы заняли именно ту, что я присмотрел сверху. К итогам ходового дня можно было отнести то, что мы оба закрыли маршрут №58. Пусть и по частям. А впереди был ещё целый вечер перед Красным, и ещё один день, и ещё одно утро. Унывать было ещё не время.

Как ни хороша была стоянка, она оказалась на самом солнцепёке, а светило жарило ещё изрядно. Но мы не унывали. У нас было прекрасное средство от этой напасти — тент. Установив палатку, мы просто отгородились им от жары. Но не крышей, как на Омутном, а наклонной стенкой. Получилось даже какое-то подобие комнаты.

Ужинать было ещё рано, поэтому мы просто наблюдали за происходящим вокруг. Вот пацаны на противоположном берегу пришли рыбачить. Они громко орали на всю реку, зайдя до середины бедра в воду. Не удивительно, что они так ничего не поймали. Вот туристы поднялись на Красный и ходят по нему, обозревая окрестности, заодно фотографируясь на память. Вот егеря прошли в сторону Койвы на лодке с воздушным винтом, разрывая воздух шумом лопастей. На реке начали появляться сплавщики в поисках стоянки на ночлег. Но так как наша коса была очень длинной, никто даже и не пытался пристроиться рядом. А они начинали идти уже караваном.

Рыбакам напротив наскучила ловля и они отправились обследовать небольшой грот в основании камня. Не долго длилась эта экскурсия. Воспитатель из взрослых быстро пресекла эту затею, заметив их из лагеря. Солнце потихоньку клонилось к горизонту, но лучи его были ещё горячими. Мы несколько раз искупались за этот вечер. На стоянке было костровище и несколько чурок в качестве сидений. Ещё был небольшой столик из щита от старого шкафа. Было немного замусорено, так что мы немного прибрались. В общем, как могли, коротали этот вечер.

Лишь к восьми часам светило скрылось за деревьями. Жара отступила и мы начали готовить ужин. На этот раз готовили макароны с жареным сервелатом. Часть его упаковки пошла на дневной перекус, а остатки были сейчас пережарены с луком и отправились в кастрюлю с лапшой. Всё дополнил салат из огурцов и помидоров. Чай с печеньем и пряниками довершили вечернюю трапезу.

Мы ещё немного побродили по косе, понаблюдали за проплывающими и отправились в своё жилище подводить итоги дня. А были они таковыми: пройден тридцать один километр, увидены и засняты легенды прошлых лет — Горчак, Молоков, Разбойник, да и просто пройден очень красивый и интересный отрезок. До Чусового оставалось всего-ничего — тридцать километров, а надо было ещё оставить кусочек на послезавтрашнее утро. Перед сном ещё вспоминали, как отряд всё тех же пионеров из лагеря напротив сначала брёл по пустынной косе-антистапелю, когда мы проплывали мимо Усть-Койвы. Потом они пошли вброд через саму Койву. Ими руководил мужчина, видимо, тоже из воспитателей. Они ходили в деревенский магазин и тогда возвращались обратно с покупками. Мужчина шёл первым. Смешно было наблюдать как они идут гуськом, а через пакеты виднеются сладости и бутылки газировки. Всё, день окончен. Ещё один прекрасный день на Чусовой.

День двенадцатый

Чудеса тумана

Утро встретило густой молочной пеленой. Туман был таким густым, что Красный, находящийся в каких-то ста метрах от нашей палатки, полностью скрывался под его мягким покрывалом. И не удивительно — камень располагался на повороте и облако застревало в космах деревьев, окаймляющих реку. Мы проснулись опять в пять часов. Видя такой туман, я даже снимать ничего не стал, отложив камеру до поры пока немного проявятся очертания хоть чего-нибудь. Сварить кофе мгла помешать не могла, а потому всё было сделано как и положено у нас утром. Как только напиток был сварен, на печку отправилась кастрюля с завтраком. И пока мы наслаждались своими порциями, макароны с колбасой активно грелись на огне. Так было проще — не надо несколько раз заниматься растопкой. Соответственно, когда пришла пора, кастрюлю сменил чайник, а после на огонь вернулась та же кастрюля, но уже порожняя, залитая остатками кипятка. Просто теперь надо было, чтобы все прижарки отошли ото дна.

Хмарь мало-помалу рассеивалась. Сначала стали появляться очертания кустов и деревьев со стороны Усть-Койвы, а у Красного на вершине из клубов тумана начали расти уши. Да-да, кошачьи уши. А сам он, довольно симметричный и шарообразный стал преображаться в Чеширского кота. Не хватало лишь знаменитой белозубой улыбки. Клубы таяли. И вот на чеширских щеках уже заиграли лучики солнца. Настроение природы менялось прямо на глазах. От туманной меланхолии к солнечной радости.

Мы потихоньку собирались. Пора было отчаливать. Пора было вплотную подходить к финишу. Надо было оставлять на завтра самый минимум. А сегодня хотелось просто наслаждаться. Рекой. Природой. Сплавом.

Опять знакомой дорогой

На воде утро в эти дни начиналось одинаково. Было ещё не жарко, хотя солнце уже пригревало. Мы попрощались с Красным. Почти сразу за ним проследовал камень Таш. На нашей косе стояли ещё две группы кроме нас. Они потихоньку только начинали вылезать из своих жилищ. Как и раньше, нас сопровождали цапли и ястребы. Утки тоже не отставали от них. Река встречала абсолютно ровным зеркалом своей поверхности. Облака на небе только начинали зарождаться.

Путь наш лежал мимо урочища Койва. Огромная поляна на взгорке так и манила к себе. Ещё весной мы обратили на неё внимание. А сейчас она вся изумрудно-зелёная, так и говорила путникам: “Остановись на мне”. Впрочем, послушалась её одна лишь группа, хотя мест для стоянки хватало. Мест, впрочем, хватало до самого финиша, а уж последние пять километров вообще могли бы стать общежитием ласточек, если бы заполнились все стоянки.

Нам опять было необходимо набрать воды, поэтому мы причалили у шумного ручья на левом берегу. Сойдя в воду, я обратил внимание на её температуру: сказать, что она была ледяной — это не сказать ничего. Место было весьма удобным и мы быстро начерпали кружкой полную канистру. Вода вытекала прямо из земли из небольшой карстовой полости. Чуть позже мы заметили, что совсем рядом из под воды прямо-таки бьёт мощный поток. Я заподозрил, что это выход подземного русла Поныша, но так как считал, что вынырок расположен посередине Чусовой, то просто запомнил этот факт. Опять пришлось лезть в воду. После такой ванны ноги не скоро отошли. Мы двинулись дальше, вовсю крутя головами в поисках речки. Речки не было аж до самых Понышских ворот. Мы подошли к стоянке. Она была полна. Чувствую, она пустует лишь зимой. Да и зимой, думается, посетителей пещеры Чудесница хватает. А она расположена тут, всего лишь в двух километрах.

Мы причалили. Народ потихоньку начинал сборы. Кто-то собирал палатки, а кто-то уже стаскивал вещи к воде. Мы вышли и поздоровались. Затем осмотрели стоянку. Были интересны изменения, произошедшие на ней с весны, когда она выглядела абсолютно новой, как из магазина, как будто с неё только что сорвали обёртку. В принципе, ничего на ней за два месяца не пострадало. Набеги варваров обошли её стороной. А может, к красивому оборудованию и отношение у людей другое?

Нашей целью было посмотреть как изменился сам каньон с приходом лета. Пёстрое разнотравье встретило нас. Пройдя метров двести вглубь, до брода через речку, мы повернули назад. Не сказать, что было не красиво. Было по-другому. Луговые цветы различных видов ярко пестрели на фоне изумрудно-зелёных трав. Весной всё не так запущено. Дикое буйство растительности задушило всю скромную красоту этого места, так понравившегося нам весной.

На выходе мы разговорились с аборигенами (ведь можно же считать аборигенами переночевавших сегодня тут, в отличие от нас).

— В пещеру ходили? — спросили мы.
— Конечно, — раздались нестройные ответы.
— И основной зал нашли?
— ???
Мы немного, что знали, рассказали о Чудеснице. О том, как ходили в неё весной, о посещении вершины Кладового камня.
— А вы откуда сплавляетесь? — в свою очередь спросили нас.
— От Староуткинска.
Опять недоумение.
— А где это?
— В пятидесяти километрах ниже Коуровки.
— Это где-то у истока?
Мы рассказали немного про свой маршрут, что прошли уже почти триста километров, что в пути уже почти две недели.
— А как вы не сгорели?
— Ну мы укрываемся и мажемся. И отдыхаем в самое пекло.

В группе было много подростков и мы чувствовали себя героями. Впрочем, похоже, не всем по душе была походная жизнь. У берега толпилась кучка пацанов. Их явно не вставляло всё происходящее. Собирать лагерь им тоже не хотелось, вот они и отошли в сторонку покурить, да проораться друг над другом. Но нам пора было отчаливать. Вода по сравнению с весной сильно упала и пляжик был гораздо больше. Мы взобрались в лодку, помахали остающимся руками и двинулись дальше.

Пока мы отчаливали, к Понышским воротам подошла группа на двух катах. На одном гордо развевался флаг “Ты рождён для путешествий”. Мы их уже видели и вчера вечером и утром, когда набирали воду из подземного Поныша, они собирались как раз напротив. Видимо, решили сходить до пещеры. Правда, место для парковки выбрали на наш взгляд неудачное: мы сомневаемся, что там есть тропинка в сторону Чудесницы. Впрочем, им виднее.

Сразу же начинался перебор Подводные камни. Но это на карте. В действительности камней мы и не заметили. И зря Елена переживала по этому поводу. Было неплохое течение. Быстро лодку вынесло к урочищу Турино, а за ним и камню Печка. Очередному и заключительному. Пятому. Коли уж мы тут не были весной, решили побывать сейчас. Причалили. Тут была оборудованная Пермским парком стоянка. Такая же, как на Поныше. Вообще, теперь они шли одна за одной, и все по одному проекту. И все одинаково новые и незагаженные. Там собиралась после ночёвки ещё одна детская группа. То, что их так много, не может не радовать. Честь и хвала организаторам из Перми.

Чтобы не сидеть в ожидании освободившегося места за столом под навесом, мы пошли прогуляться до пещеры в камне. Оттуда вытекала речка, а сам вход был каким-то прибежищем бабочек. Траурницы в своём строгом наряде со светлой окантовкой крыльев вились как в мультфильме про фей. Они порхали ни на секунду не останавливаясь и прячась в прохладе пещеры, не залетая вглубь. Можно было и час, и два просидеть здесь, наблюдая за насекомыми. Мы прошли немного по коридору, однако вскоре стало темно без фонарика и нам пришлось повернуть назад.

Когда мы вернулись к навесу, все уже спустились к воде. Оставались лишь инструкторы, осматривающие и прибирающие лагерь после группы. Вскоре мы остались совсем одни. Можно было отдохнуть в теньке и перекусить. А времени было лишь одиннадцать.

Чусовой всё ближе

Всё-таки не сидится нам на месте, да и солнышко опять стало прятаться за тучами. В итоге, пробыв на стоянке у Печки часа полтора, мы решили продолжить путь. Пока спускались к реке, увидели единственное, что осталось от Турино — одиноко стоящую в кустах печь. Ещё на стоянке я обратил внимание на кирпичи в костровище. Так вот значит они откуда. В лагерь Створ решили не заходить — мы были там весной, а побывав на Поныше, понимали что и здесь будет всё в зёленых зарослях. Ничего толком и не посмотришь.

Вскоре из-за поворота выплыл камень Плакун. Потоков слёз, как и весной, на нём не было видно. Только светлые потёки — следы воды. В нём открылось несколько гротов. В один, самый большой, мы вошли. В нём легко можно было заночевать. Да и следы чьего-то костра на это указывали. Лишь неожиданные перепады уровня воды могли бы помешать этому. В тишине стало ясно происхождение названия. Оказывается, не только потёки дали ему имя. Была явно слышна капель. Из множества отверстий в потолке сочилась и капала вода. Мы вышли из влажной прохлады на простор реки. Следом за нами шла всё та же группа подростков с Печки. Они заходили на Створ и потому задержались. Мы с Еленой поспорили — зайдут, или не зайдут вслед за нами? Зашли. Дурной пример заразителен. Мало того, у грота образовалась очередь из желающих. А мы уже шли над газопроводом. Вода в реке немного помутнела по сравнению со вчерашним. Видимо, где-то выше прошли дожди, да и уровень поднялся сантиметра на три. Это мы заметили ещё прошлым вечером. Произошло это резко, буквально в течении пары часов. Но сквозь и такую воду на дне была явно видна “клавиатура”. Грунт над трубами был укреплён от вымывания бетонными блоками размером примерно 25х25 сантиметров. Смотрелось это очень интересно. Просека газопровода спускалась с горы, на границе воды превращалась в клавиши, тянулась по дну и резко выныривала опять просекой, взбираясь на крутую гору сразу за Плакуном.

Тут мы развернулись носом вперёд, ведь начинался перебор у острова Исаковский. Хоть воды и хватало, однако всё равно надо было смотреть, чтобы не налететь на какой-нибудь таш. Сразу за островом на правом берегу потянулась гора Алебастровая. Она выглядела как скирда сена. Только один край был выше другого. Выйдя на вершину её излучины, мы увидели нечто интересное. У берега стояло два тримарана. Но не таких, как у Ассы. Чувствовалась общая идея, но исполнение было разным. На одном опять был овощной навес — видимо, такая у пермских мода, а второй навес стоял на берегу. Из под него длинной чередой тянулись столы. За столами сидели люди, и так плотно, что казалось, что они пришли на поминки, а хозяева не позаботились о количестве посадочных мест. Вокруг тоже ходили люди, как будто им не хватило тарелок. А мы прошли мимо всего этого ритуального обеда. Кажется, на нас даже не обратили внимание.

Через километр из за поворота появился очередной Шайтан. Третий. Он был заключительным объектом в проекте Прокудин-Горский. Выше Сергей Михайлович тоже снимал, но я как-то не включил эти работы в план. За камнем начался новый перебор и пришлось немного постараться чтобы причалить к берегу в нужном месте. Очень сильно мешало солнце, засвечивая в объектив. “Как будет — так и будет”, решил я. В месте, где мы причалили, раньше была деревня Нижняя Шайтанка. Почти совпали названия для сплавщиков, шедших под девизом “От Чусового к Чусовому”. Село раньше тоже называлось Шайтанкой. И камень с таким названием там был (вдруг кто забыл). А тут всего-то одиннадцать километров не дотянул Шайтан до Чусового.

В урочище стоял одинокий сарай, выполнявший роль магазина. Его хозяин (хозяин ли) сначала выскочил, обрадованный тем, что у него будут посетители. Но не тут-то было. Мы сделали свои кадры и пошли дальше, пересекли русло и встали немного отдышаться в тени деревьев. Солнце, как обычно, обмануло и теперь жарило. Радовало лишь то, что на сегодня оставалось всего-ничего. Мы стояли под высокой горой, которая, спускаясь к реке, заканчивалась камнем Медвежка. Вскоре и он остался позади.

На следующем повороте нас поджидал камень Гладкий. Это даже не скала, а подобие городской каменной набережной с пологой стенкой для снижения давления льда на саму конструкцию. А потом потянулись целых четыре бескаменных километра. Конечно, потянулись — это громко сказано. Они бы тянулись, не будь течения. Это цифра километров заставляет так говорить. Впереди показались камни Большие Глухие, а значит мы подошли к Голубому озеру. Каким оно встретит нас? Удастся ли полюбоваться его необычным оттенком? Посмотрим.

Мы высадились и вышли на поляну стоянки. Она уходила к Большим Глухим камням. Перед этим глазами обшарили все кусты, но искомой тропинки так и не нашли. Пришлось возвращаться. И вот заветная дорожка вьётся под ногами. Совсем немного, и вышли к речке. Она журчала в овраге, метра на полтора ниже. По ней вышли и к озеру. Конечно же, на нём было много посетителей. Но как же цвет его? Чиста ли вода? Увы, подъём уровня в Чусовой отразился и на озере. Голубой оттенок был, но не кристально-чистый. Видна была небольшая муть. Остальные посетители были на другом берегу. Почему-то нам показалось, что они выглядят как китайцы. Ну не тянули они на туристов. Бабушки в сарафанах и брюках, под стать им дедушки. Чистые слишком. Оказалось, что это те самые люди с поминок. А мы и не заметили, как они сзади к нам подкрались.

Мы вернулись к реке. И точно, тримаран с палаткой стоял метрах в трёхстах позади. Ещё рядом была видна толпа купающихся. Не все пошли к озеру. Весной мы тоже не захотели. Была уверенность, что будет муть. Летом-то должно повезти, чтобы увидеть его голубизну. А вообще, «до марта 2017 года считалось, что максимальная глубина пещеры, начинающейся на его дне, а соответственно и озера, составляет 56 метров. Но в том памятном году неожиданное открытие совершил ижевский дайвер Владимир Фёдоров. Ему удалось попасть в новую, ранее неизвестную часть пещеры. Таким образом, общая протяжённость подводной пещеры составила около 600 метров, а максимальная глубина достигла 88 метров. Погружение чуть было не закончилось трагедией — на глубине 80 метров сухой гидрокостюм дал течь, и внутрь попала холодная вода. Но Владимир Фёдоров не повернул назад и продолжил исследование. Интересно, что пещерная полость после перегиба на 88 метрах постепенно идёт вверх, приближаясь к поверхности земли.»

— информация с сайта «Ураловед»

Мы причалили как раз в устье речки. Чувствовалась её ледяная температура. По описаниям, 5 градусов по Цельсию. На несколько десятков, а может и сотен метров, молочно-белый след тянулся по Чусовой.

В грот Большой Глухой мы тоже заходить не стали. На первой же более-менее удобной парковке причалили к берегу. Надо было где-то обживаться на ночь, а то так и в Чусовом можно оказаться вместе с палаткой. Полянка наверху вполне устроила. Да, большая — палаток тридцать свободно встанут, но зато укромная. Тут и остались. Но не успели толком обжиться в палатке, как хлынул дождь с грозой. Давно его не было. Мы даже и не протестовали. Пока лило с неба, даже успели вздремнуть.

Когда осадки утихли, настала пора заниматься ужином. Но вот ведь незадача… Бутылка масла, взятая у Леонида, открылась прямо в герме и там пролилась. Так-то вот, всегда переливайте масло в ёмкости с хорошими крышками. Но нам повезло с предшественниками в этом месте. Они оставили нуждающимся сумку с продуктами. Там было и масло. Сготовив еду и поужинав, мы забрались в своё жилище. Ещё один день завершён. Заключительный вечер этого сплава. Завтра в цивилизацию, ко всей этой суете. Но это лишь завтра. А сегодня мы тут. Мы и река.

День тринадцатый

В цивилизацию

Ночь прошла спокойно и больше уже не поливало. Утро тоже было обыденным. Мы уже настолько обжились в условиях похода, что какие-то бытовые действия были нормой. Спешить не стали и вышли лишь в девятом часу. Идти было каких-то восемь километров, хотя надо было к 14 часам быть уже на вокзале — в 14-36 отправлялась наша электричка. А до этого — дойти, собраться, добраться до станции.

Но на воде, как ни странно, оказались не первыми. Вперёд нас прошмыгнули два ката. Солнце уже готовило к стрельбе и прогревало своё оружие. Очень не хотелось собираться под его огнём, поэтому тент и всё к нему далеко убирать не стали, чтобы первой развернуть свою систему противолучевой обороны.

Хотелось на антистапель прийти первыми, чтобы занять лучшее место. Идущие впереди нас не беспокоили. Мы знали, что рано, или поздно опередим их. И тут начал работать закон следующей стоянки. Наша была хороша, только поляна была далековато от воды, да и чтобы на неё попасть, надо было подняться в горку. Тут же шли одна краше другой, одна за одной, на выбор. Пересекли просеку ЛЭП. Ещё перед ней началась длинная череда ряжей — искусственных островов, выполненных из брёвен и заполненных внутри камнями. Во времена молевых сплавов они выполняли роль стрелок (как на железной дороге), направляя потоки древесины в нужную сторону. Оказалось, что эта цепочка тянется до самого города, заканчиваясь лишь с первыми домами левого берега.

А светило, поняв что нас голыми руками не возьмёшь и мы готовы к обороне, взяло и сдалось. Набежали тучки и брызнул дождик. Он даже радовал. Река Теснин провожала нас дождём. Это было символично. Можно было заключительные километры пройти в прохладе. Да и при сборке вещей дождь не страшен. Тент ведь и от него помогает.

Суда на реке всё добавлялись. Туристы уже спешили побыстрее покинуть реку, с тем, чтобы отбыть в сторону дома. Кто-то шёл впереди, кто-то позади нас. Мимо один за одним проплывали острова. За двенадцатым островом начался Вашкорский перебор. Несло хорошо. Вскоре река поворачивала направо, поэтому пошли вдоль левого берега. Однако впереди показалась гряда обливняков, перегораживающая наш путь. Очень напрягаться и выгребать поперёк русла нисколько не хотелось, поэтому пришлось вспомнить уроки Нейвы. Как слаломисты, мы проскочили между несколькими камнями. Ну хоть немного хоть какого-то экстрима за последние две недели. Потом развернулись кормой вперёд, чтобы посмотреть как пройдут остальные. Остальные ушли к правому берегу. Постепенно мы догоняли и обгоняли попутчиков. Вот и знакомые с пятой Печки приблизились на расстояние вытянутой руки. Остался позади заключительный камень сплава. Это Гребешок. Он совсем небольшой, но общие признаки всех Гребешков Чусовой у него есть. Промелькнула ещё одна “клавиатура” газопровода.

Вновь потянулись ряжи. Наши печные знакомые шли с песнями. Мы их обходили один за одним, иногда обмениваясь фразами и перешучиваясь. Начались первые дома левого берега. Течение хорошо несло вдоль них. Можно было даже не грести. Мы плыли и разглядывали и сами постройки, и ухищрения их хозяев по укреплению берега и спасению своих огородов. Мы так и не заметили ни в одном случае победы человека над природой. Частным образом так никто и не смог победить реку. Даже самые величественные бетонные монолиты оказывались подмытыми. Тут требовался промышленный подход. На берегу попадались утренние рыбаки. Некоторые даже с палатками, стоящими в непосредственной близости от построек.

И вот наконец поляна антистапеля. Мы пришли на неё вторыми. Первыми были мужчина с женщиной на надувнушке с мотором. Мы выбрали себе место поудобнее и начали выгрузку. Дождь почти прекратился, брызгая редкими каплями. Неспеша разложили вещи на тенте. Пока Елена занималась ими, я вымыл, вытер и перевернул для просушки лодку. Она хорошо поработала и заслужила немного отдыха и заботы.

Пока мы копошились, пляж потихоньку заполнялся. Туристы подходили. Различные плавсредства покачивались на отмели и лежали как киты, выброшенные штормом, на берегу. Тут были и катамараны, и лодки, и даже рафты. Подошли две детские группы. Они моментально разобрали свои каты и на ходу дожёвывая свой обед, начали грузиться в подошедший Пазик. У нас тоже всё было готово. Байдарка заняла своё почётное место на тележке, а сверху была водружена барка из села Чусового. Она прошла свой путь от села к городу. От Чусового до Чусового. Я не знаю, дошли ли сюда пять её сестёр, ведь у наших режевских попутчиков были сомнения по поводу того, где окончить своё путешествие. Надеюсь, что дошли. Мы вызвали такси и лодочка покатила прочь от реки, где она была создана. А нас ожидала длинная дорога домой, в цивилизацию.

Домой

Мы ехали вдоль деревянных домиков левобережной части Чусового. Было уже непривычно ощущать себя среди людей и машин. Прямо как у Высоцкого:

“В суету городов и потоки машин
возвращаемся мы — просто некуда деться…”

Немного поколесив по улочкам, машина выскочила на Ермаковский мост. Мы бросили прощальные взгляды на Чусовую. До свидания, Чуоси. Спасибо тебе за твоё гостеприимство. Когда ещё увидимся? Одно знаю, увидимся непременно.

И вот мы на вокзале. Это красивое двухэтажное здание из красного кирпича с высокими холлами, 2002 года постройки. Хотя смотрится оно весьма органично и вписывается в славную историю станции. Времени было предостаточно. Елена, наконец, смогла купить себе мороженое, которое уже так долго хотела. Нашёлся и сувенир в память об этом замечательном сплаве. Купили и билеты. И хотя в карте дороги на вокзале конечной станцией значится Европейская, нам продали до Нижнего Тагила, и причём по два билета каждому. Как-то не по себе, но разберёмся — решили мы.

И вот объявили посадку. Мы заняли места в вагоне. Сейчас тронемся. Сначала удалось немного полюбоваться рекой в промежутках между строениями. Даже пару раз мелькнул пляж антистапеля с пёстрой толпой туристов на нём. Но вот по логу колея ушла от реки. Замелькали ёлки и сосны. Мы едем домой.

Первая станция была Этнопарк. Здесь, как и в знаменитых Хохловке и Нижней Синячихе, собраны образцы деревянного зодчества былых столетий. Есть и ещё много чего интересного. Если вы не торопитесь домой после путешествия по Чусовой, то обязательно посетите это место. Строения были видны прямо из окна поезда.

Минутная остановка — и вновь застучали колёса. Потянулись станции Пашия, Койва, Вижай, Бисер, Тёплая Гора, Усть-Тискос. Нам с Еленой, за последние полтора года бывавшим в этих краях не раз, было интересно посмотреть на них с другой стороны, из окна поезда. А какие-то названия упоминались в рассказах о сплавах , что-то упоминалось у Иванова в “Золоте бунта”.

Следующей за Усть-Тискосом была Европейская. По вагону прошли кондукторы и охранники — все с сумками, машинисты тоже проследовали в здание вокзала с багажом. Однако, нас никто не выселял. Явилась уборщица и как в юмористических программах стала живо орудовать веником, заодно передвигая наши ноги. Прошло десять минут. Увидев новых кондукторш, мы успокоились. Просто смена поездной бригады на стыке разных железных дорог.

И мы поехали дальше. Больше ничего необычного не происходило и поезд оказался в Сан-Донато. На станции Сан-Донато. Жителей Челябинской области не удивишь подобными топонимами не удивишь. Там есть и Париж с Эйфелевой башней, и Фершанпенуаз, и Берлин с Лейпцигом. В Башкирии — Марс с Венецией. Про смешные и странные названия городов и сёл нашей страны можно написать целую статью. Чего только стоит название реки Херота в Краснодарском крае? А вы хотели бы по ней сплавиться?

А тут свердловское Сан-Донато. Многие жители Свердловской области знают об одном из отпрысков рода Демидовых, Анатолии Николаевиче, которому в 1840 г. великий герцог тосканский Леопольд II даровал звание князя Сан-Донато. Однако, носитель дворянского титула в Российской империи был обязан владеть одноименным имением в границах государства. По этой причине в окрестностях Нижнетагильского заводского поселка было создано небольшое селение, получившее название Сан-Донато. Это так, вкратце. Туда-то мы и приехали.

Вот и Нижний Тагил. Вообще, мы думали, что придётся тут ночевать, но по дороге выяснили, что успеваем на “Ласточку” до Екатеринбурга и, главное, на неё есть билеты. Всё складывалось как нельзя лучше. В вагоне нам достались хорошие места, а багажу — удобное место. Дорога в этом поезде вообще пролетела незаметно. А ведь мы ехали уже семь часов.

На вокзале в ЕКБ немного передохнули и перекусили в кафе. Остался последний бросок в сторону дома и ещё два с половиной часа в заточении вагона. И вот мы на вокзале Артёмовского. Кажется, ничего не изменилось. В городе всё как и прежде. Те же неспешные к тебе и ненавязчивые такси. Но мы, усталые, уже не обращали на это внимание. Наш дом. Стоит, погасив множество своих окон. Мы вернулись.

“так оставьте ненужные споры,
я себе уже всё доказал:
лучше рек могут быть только реки
на которых ещё не бывал”

закончу я изменённой и давно известной всем водникам фразой.

июль 2011 г.
июль — сентябрь 2022 г.

в рассказе использованы цитаты из произведений А. Иванова

Автор: Дмитрий Смирнов