В достижениях мужчины почти всегда незримо присутствует его спутница. Такими спутницами, сумевшими поддержать своих мужей и женихов, стали жены и невесты декабристов.
Обычно, изучая материалы о восстании на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, мы сосредотачиваем внимание на самих участниках тех событий. Говорим о их стойкости, вере в светлое будущее России. И это понятно. Именно в их головах возникла идея выразить протест самодержавию ради изменения положения в стране. Они его задумали и осуществили. Они и понесли за свое несогласие жестокое наказание.
Не все жены знали о тайном обществе и, возможно, не разделяли в душе порывы своих супругов. Все-таки женщины – особы более прагматичные и ответственные перед своими семьями. Но то, что они продемонстрировали после декабрьских событий, явило миру настоящий подвиг русской женщины. Раскрыло ее совсем с другой стороны. Из кисейных барышень они превратились в сильных и волевых подруг своих мужей.
Такая трансформация казалась просто невозможной при их образе жизни, но она произошла и лишний раз доказала, что почти в каждом русском человеке кроется много таких настроений и убеждений, которые проявляются только в самых сложных ситуациях. Как тут не вспомнить Тютчева с его строками: «Умом Россию не понять…».
Решение отправиться в Сибирь следом за своими мужьями далось этим женщинам с большим трудом. Им пришлось отказаться от прошлой жизни и потерять свой прежний статус.
Вот как показан этот момент в книге Виталия Николаевича Клепикова «Музей Памяти декабристов».
«…Царь боялся «дурного примера» и мстил этим подвижницам: в Тобольске и в Иркутске их знакомили с циркуляром: «Жена, следуя за своим мужем, сделается естественно причастной его судьбе и потеряет прежнее звание, то есть будет уже признаваема не иначе, как женой ссыльно-каторжного… Дети, которые народятся в Сибири, поступят в казенные крестьяне…». Они читали циркуляр и нетерпеливой рукой подписывали: «Ознакомлена. Согласна…»
В Сибири они стали знамениты…
Фрагмент статьи Альбины БОЛОТОВОЙ, посвященной великой плеяде женщин России, последовавших за своими мужьями-декабристами в Сибирь.
…И, конечно же, для меня ближе всех декабристок Александра Васильевна Ентальцева (1790 – 24 июля 1858), так как 26 лет она прожила в Ялуторовске! Она одна из жен-ангелов осталась без портрета. Мужа, Андрея Васильевича, наказанного по седьмому разряду, в Читу доставили в апреле 1827 года, в мае к нему приехала Александра Васильевна, а летом 1828 года его отправили на поселение.
Волконская вспоминала: «Мне в Чите нужно было искать помещение. Нарышкина уже жила с Александриною. Я пригласила к себе Ентальцеву, и втроем, с Каташей, мы заняли одну комнату в доме дьякона; она была разделена перегородкой, и Ентальцева взяла меньшую половину для себя одной. Этой прекрасной женщине минуло уже 38 лет; она была умна, прочла все, что было написано на русском языке, и ее разговор был приятен. Она была предана душой и сердцем своему угрюмому мужу, бывшему под-полковнику артиллерии».
В июне 1828 года супругов сопроводили в Берёзово, там они купили себе дом, и выплата долга полкового товарища Ентальцева позволяла им жить хорошо.
Когда в ноябре 2009 года я приехала в этот поселок городского типа на конференцию, то сразу почувствовала, что мне недостает воздуха. И в наши дни туда непросто добраться – летом по реке Сосьве и самолетом, и зимой –тоже по реке, но уже по льду, и самолетом. Отдаленность, суровый климат, нехватка кислорода – все эти факторы превратили этот красивый край в место ссылки. Подолгу там и в наши дни не живут.
Ентальцевы пытались приспособиться к местным условиям. Страшным бичом севера считалась цинга, или скорбут, как тогда называли эту болезнь. И декабристы, а там проживал еще А. И. Черкасов и И. Ф. Фохт, со временем научились у местного населения – хантов и манси – выживать: есть строганину из свежей рыбы, пить кровь оленей. Но Александра Васильевна так и не смогла заставить себя поддерживать свое здоровье таким способом.
Вскоре Ентальцевы выпросили дозволение вслед за А. И. Черкасовым перебраться в более южный городок Сибири – в Ялуторовск. Здесь они тоже устроились сносно, сначала купили дом у мещанина Минаева, а потом за 1300 рублей – более поместительный у коллежского советника Шеншина.
В Берёзове декабрист Иван Федорович Фохт помогал местному лекарю, врачеванием увлекся и Андрей Васильевич Ентальцев. В Ялуторовске он продолжил изучать медицину по справочникам, ставил диагнозы, составлял рецепты и сам изготавливал по ним лекарства. Вскоре ялуторовчане шли за медицинской помощью не к местному эскулапу, а к Ентальцеву.
Александра Васильевна заняла достойное место и в ялуторовском обществе. Воспитанница М. И. Муравьева-Апостола Августа Павловна Созонович вспоминала о ней: «В молодости, говорят, она славилась красотой, о чем свидетельствовал миниатюрный портрет на кости, доставшийся после ее кончины единственной дочери от несчастного брака за игроком, который рассчитывал обирать молодежь с помощью юной, хорошенькой жены, – и ошибся. Александра Васильевна не вынесла нравственной муки и сбежала от мужа, оставив ему малютку дочь, после чего долго бедствовала…».
От себя добавлю – дочку Александре не отдали родственники мужа, пытаясь этим ее удержать. И второй раз замуж она не спешила. Но в Ентальцеве ее привлекла доброта, выйдя за него замуж, она не раздумывая последовала за ним на каторгу.
В Ялуторовске первое время на них постоянно жаловались, в чем только не обвиняли. Андрею Васильевичу даже вменили в вину то, что он влюбился в крепостную девку жены – Пелагею и, ревнуя ее к крепостному, издевался над ними. Полковник Кельчевский вынужден был допросить государственного преступника и подтвердить донос. Пелагею вскоре отдали замуж и выслали назад в Россию.
Августа Созонович много добрых слов сказала о Ентальцевой: «Это была живая, умная, весьма начитанная женщина, как видно, много потрудившаяся над своим самообразованием. Женщина самостоятельного характера, иногда довольно резкая в обращении и речах… Манерами и уменьем просто и со вкусом одеваться она долго считалась образцом в ялуторовском женском обществе: молодые девушки пользовались ее особенным расположением и добрыми советами». К признакам старости относилась спокойно и по-своему скрывала – а кому хочется стариться? – носила паричок, над которым посмеивались, но она не обращала на это никакого внимания.
Александра Васильевна очень любила и умела принимать гостей. Она, имея служанку, сама очень искусно готовила. Мужа всегда поддерживала, помогала ему во всех жизненных ситуациях. Успокаивала после каждых разбирательств. Он в ней нашел доброго ангела-защитника. Но и она не смогла уберечь его от страшного недуга. Начала вдруг за ним замечать странности – смотрит в глаза, улыбается и говорит глупости. Не сразу она поняла – муж сходит с ума. И тогда она продала дом, имущество и повезла его лечить в центр Тобольской губернии – Тобольск.
Лекарь за лечение деньги брал до тех пор, пока с ним не встретился И. И. Пущин, и только тогда бедной даме объяснили, что муж неизлечимо болен. Ей пришлось вернуться с Андреем Васильевичем в Ялуторовск, болезнь прогрессировала. И местные пришли на помощь – купец Сесенин выделил им для жилья флигель, а Лукерья Ивановна Кулик нанялась сиделкой к больному. Александра Васильевна и сама трогательно ухаживала за мужем, в его комнате всегда было тепло и проветрено. В январе 1845 года она похоронила его в ограде кладбищенской церкви.
Ей минул 51 год, когда заболел муж, а в 55 лет она овдовела. И начала проситься в Россию, но Император не позволил: «Голубушка, Вы сами просились в Сибирь…». Шли годы, она по-прежнему принимала активное участие во всех добрых делах декабристов. На свое содержание она получала на общем основании из казначейства 400 рублей ассигнациями в год и по особому высочайшему повелению из Кабинета по 250 рублей ассигнациями. Это пособие за ней сохранили пожизненно.
После амнистии вернулась в Россию и… очень пожалела, что оставила Ялуторовск. Невольно она оказалась в роли приживалки, а это на нее действовало удручающе. После нашего города она прожила только два года, умерла 24 июля 1858 года, ее упокоили на Ваганьковском кладбище.
В Чите восстановили ее портрет, а Ю. Н. Ермаков сделал его копию. И все желающие могут увидеть изображение Александры Васильевны Ентальцевой, ялуторовской декабристки, в доме М. И. Муравьева-Апостола, у которого она так любила гостить при своей жизни в Ялуторовске…
Автор: Альбина БОЛОТОВА, старший научный сотрудник историко-мемориального музея ГАУК ТО «Ялуторовский музейный комплекс».
Фото из публикации в историко-краеведческом альманахе «Явлутур-городок» № 9
Источник: Историко-краеведческий альманах «Явлутур-городок», выпуск № 9.
По материалам ГАУК ТО «Ялуторовский музейный комплекс»
