Эта статья участвует в конкурсе «Малые города — удивительные достопримечательности 2021»
2021 год – год 250-летия Миньяра. История нашего Миньяра хранит множество интересных фактов из прошлого, которые известны далеко не каждому.
Эта публикация посвящается рассказу о конвоировании царской семьи из Тобольска в Екатеринбург и участии в нём наших земляков.
2 марта 1917 года (по старому стилю) российский император Николай II отрекся от престола. 8 марта исполком Петросовета, когда стало известно о планах Николая уехать в Англию, постановил арестовать царя и его семью, конфисковать имущество и лишить гражданских прав. К августу 1917 года у Временного правительства возникли значительные сложности в содержании царской семьи под боком у неспокойного Петрограда. Тобольск был тихим, спокойным местом, и глава временного правительства А. Ф. Керенский, отправляя царя туда, в сущности, хотел его там укрыть.
Место ссылки царской семьи тщательно скрывалось до последнего момента. Семья Николая ничего не подозревала о поездке в Тобольск и была уверена, что их всех отвезут в Крым. 6 августа 1917 года Романовы прибыли в Тобольск. Время проживания в Тобольске для Романовых было относительно спокойным: дети занимались уроками, читали, бывший император работал в своём кабинете. Во дворе был устроен турник, качели, выкопан прудик для уток. Вечером царская семья собиралась в гостиной: беседовали, играли в карты, пили чай. В доме часто устраивались семейные любительские спектакли.
Вплоть до весны 1918 года большевики были слишком поглощены ожесточенной борьбой за власть, и им было не до царя. Однако в марте – апреле несколько Советов независимо друг от друга вспомнили о существовании Николая и начали предпринимать попытки перевезти его из Тобольска в какое-либо другое место.
В конце февраля 1918 года все вооруженные отряды Красной гвардии г. Уфы свели на площадь к солдатским казармам и объявили, что из Москвы получено правительственное распоряжение о формировании регулярной постоянной Красной армии. Вскоре после принятия присяги Уфимским гарнизоном к красногвардейцам Южноуральских заводов обратился штабной работник из губернского штаба БОНВ, он приказал выделить по десятку человек из каждого отряда для конвоирования эшелона с хлебом петроградским революционным рабочим. От Миньярской боевой дружины в эту команду включили Фатеевых Михаила Ефимовича и Илью Ефимовича, Пьянкова Семена Семеновича. Через неделю на Николаевском вокзале Петрограда, на товарном дворе остановился хлебный маршрут, доставленный Уфимскими большевиками. Первая часть задания отрядом выполнена, хлеб доставлен. Для отражения наступления белоказацких банд под руководством атамана Дутова нужно было оружие, много оружия. Вот и приехал наш отряд за тем, чтобы получить это оружие в столице, по пути привезли эшелон хлеба.
Встреча нашей уфимской делегации с Лениным в составе пяти человек состоялась ночью. На встрече были старые подпольщики, большевики, бывшие политкаторжане, из миньярцев на встрече присутствовал молодой коммунист Пьянков Семён Семенович. Делегаты привели себя в порядок. Лица вымыты, одежда и обувь начищены, настроение приподнятое! Это было историческое свидание с вождём революции простых уральских парней в Смольном! Старшими в составе делегации были Яковлев В. В., Чудинов и Осокин. Ровно в одиннадцать вечера В. И. Ленин принял делегацию в своем рабочем кабинете. Когда наши представители несмелой поступью вошли в кабинет, Владимир Ильич встал из-за стола, вышел на середину и поздоровался за руку с каждым. Ленин усадил делегатов вокруг стола и предложил им рассказать об обстановке на Южном Урале. Больше часа рассказывали они вождю свои впечатления и путевые наблюдения. И наконец, когда речь зашла о Дутовском мятеже против советской власти, делегаты обратились с просьбой к Ильичу о выделении оружия для южноуральских боевых дружин. Владимир Ильич отозвался очень душевно о дружине и посоветовал её пока сохранить.
Ленин, как будто размышляя вслух, сказал, что получены сведения из Екатеринбурга о задержании в Тобольске семьи бывшего царя Романова.
— Поручите нам перевести царскую семью куда нужно, Владимир Ильич, и мы с гордостью выполним приказ правительства, — сказал Чудинов
— Пожалуй, стоит подумать об этом, — ответил Ленин.
Пересмотрев список требуемого оружия уральцев, Ленин вызвал секретаря и приказал напечатать распоряжение Московскому арсеналу в Кремль о выдаче всего того, что просила наша делегация. Уфимцы тихо вышли из кабинета и долго ещё оставались в коридоре, где обсуждали отдельные детали разговора с Лениным. Дверь кабинета открылась, и Ленин попросил Яковлева вернуться, минут через 20 Яковлев появился, и все вместе отправились вниз.
На следующий день поехали в Москву. По прибытии в этот город сразу отправились в Кремль, пока работники арсенала все оружие, которое было намечено к выдаче, грузили в вагоны, уфимцы совершили экскурсию, в ходе которой познакомились с достопримечательностями Москвы.
Ключевая роль в организации перевозки августейшего семейства на Урал и последующего злодейского убийства принадлежит председателю ВЦИК Я. М. Свердлову. Яковлев и Свердлов хорошо знали друг друга.
Привожу воспоминания Яковлева, начальника отряда, о его встрече в Москве с товарищем Свердловым: «Во время остановки в Москве я явился к председателю ВЦИКа тов. Свердлову, с которым работал вместе еще в дореволюционное время в подполье на Урале и в Петрограде. Я передал членам ВЦИКа, сидевшим в то время на голодных пайках, несколько мешков калачей, привезенных нами из Уфы.
Свердлова я встретил в Кремле в его кабинете.
— Я тебя давно ждал. У меня есть с тобой секретный разговор. Сейчас мне некогда. Ты иди пока на заседание ВЦИКа, там твой земляк Брюханов делает доклад. А после приходи ко мне в кабинет. Там никто не помешает, и тебе я скажу, в чём дело.
— А, может быть, сейчас можно? Я хотел скорее окончить свои дела и уехать обратно, — прервал я было Свердлова.
— Ты и выедешь, и скорее, чем ты думаешь, но вперед ты получишь от меня огромной государственной важности поручение.
Очевидно, моё лицо слишком явно выразило смесь различных чувств – удивления, восхищения. Свердлов не выдержал и улыбнулся:
— Эк, какой ты нетерпеливый. Да, кстати. Ты заветы уральских боевиков не забыл ещё? Говорить должно не то, что можно, а то, что нужно — заграница из тебя еще этого не вытравила? Это спрашиваю потому, что я буду говорить с тобой — знаем ты да я, понял?
— Ест, товарищ Свердлов! — ответил я, почти растроганный таким великим доверием.
— Ну, пока всё! Итак, после заседания ВЦИКа приходи прямо ко мне в кабинет. А пока прощай!
Позже я узнал, что в это время у него происходило совещание по предстоящему мне поручению с товарищем Лениным. Я едва дождался окончания заседания и быстро направился к Свердлову. Его еще не было. Я пришел слишком рано. Через час пришел Яков.
— Ну, дело вот в чем, — прямо и решительно приступил к делу Свердлов. — Совет Народных Комиссаров постановил вывезти Романовых из Тобольска пока на Урал.
Я весь вспыхнул огнём — заговорила старая уральская боевая закваска.
— Исполню в точности, товарищ Свердлов, — ответил я. — Каковы будут мои полномочия?
— Полная инициатива. Отряд набираешь по своему личному усмотрению. Поезд специального назначения. Мандат получишь за подписью Председателя Совнаркома товарища Ленина и моей, с правами до расстрела, кто не исполнит твоих распоряжений. Только… Здесь Свердлов остановился, посмотрел на меня испытующим взглядом. Я напряженно молчал и ждал. — Только уральцы уже потерпели поражение.
Как только были получены сведения о подготовке побега Романовых, Екатеринбургский Совет отозвал туда свой отряд и хотел увезти Романовых — ничего не вышло, охрана не дала. Омский Совет со своим отрядом также не мог ничего сделать. Там теперь несколько отрядов, и может произойти кровопролитие. В Тобольск я дам специальную телеграмму, а приедешь, предъявишь им свой мандат. Все это тебе пригодится. Все уральские и омские отряды будут в твоем распоряжении, а также и тобольский гарнизон. Во всех твоих действиях — строжайшая конспирация. По всем вопросам, касающимся перевозок, обращайся исключительно ко мне. Вызывай по прямому проводу: Москва, Кремль, Свердлов.
— Теперь всё, — обратился ко мне Свердлов. — Действуй. Когда едешь? Сейчас? Хорошо. Ну, помни, что я тебе сказал. Действуй быстро и энергично, иначе опоздаешь.
Чтобы окончательно убедиться в правильности понятых мною инструкций, я спросил:
— Груз должен быть доставлен живым?
Товарищ Свердлов взял мою руку, крепко пожал её и резко отчеканил:
— Живым. Надеюсь, выполнишь инструкции в точности. Все нужные телеграммы уже отправлены. Действуй конспиративно. Ну, прощай!»
Для выполнения секретной операции Яковлева наделили полномочиями чрезвычайного комиссара ВЦИК, выдали значительную сумму денег, а нарком путей сообщения предоставил специальный поезд.
9 апреля 1918 года Свердлов от имени ВЦИК направляет Уралсовету официальную записку, в которой пишет следующее: «Мы поручили ему (Яковлеву) перевезти Николая II на Урал. Наше мнение: пока поселите его в Екатеринбурге. Решайте сами, устроить ли его в тюрьму или же приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания из Екатеринбурга Николая никуда не увозите. Задача Яковлева – доставить Николая в Екатеринбург живым и сдать или председателю Белобородову или Голощёкину».
Почему был выбран именно Екатеринбург? Ответ на этот вопрос даёт историк П. В. Мультатули – один из авторитетных исследователей царской темы: «Свердлову более всего подходил Екатеринбург, находившийся под контролем его ставленников».
Большевистское руководство не раз обсуждало вопрос доставки царской семьи в Москву или Петербург, но Свердлов вёл свою «тайную» игру, о которой у историков до сих пор нет однозначного мнения.
Продолжу воспоминания Яковлева: «Часа через два мы уже мчались в сторону Урала. Броневики, оружие, автомобили я сдал Уфимскому Совету. 200 000 рублей были оставлены мне на организационные расходы по перевозке Романовых.
В первую очередь я занялся формированием отряда. Я выбрал товарищей, лишь мне хорошо известных или по рекомендации видных работников. Не только красноармейцам, даже своим помощникам я не говорил ни о месте, ни о цели поездки. Я только ставил вопрос: согласен такой-то товарищ ехать со мной в экспедицию, не задавая мне никаких вопросов — куда, зачем и почему. Предупреждал, что в пути возможны большие опасности. Возможно, многие назад не вернутся. Словом, никакой гарантии за полное сохранение жизни не давал никому. Цель поездки будет известна лишь в конце, и то с соблюдением дальнейшей конспирации до полного исполнения данного мне Советским правительством поручения. Несмотря на «жесткие» условия мне быстро удалось сформировать необходимый отряд. Начальником отряда я назначил Чудинова.
По пути я заехал к Гузакову. Зная его железный характер и нуждаясь в нём, как в самом необходимом помощнике, я разработал с ним план на случай моего критического положения – куда, как и с кем должен подоспеть ко мне в определенный момент на выручку. Я очень сожалел, что местные обстоятельства не позволили ему выехать со мной немедленно, но насчет худшего мы условились с ним точно. Зная его точность в исполнении, я был уверен, что в нужный момент он будет на месте, это окрыляло меня в исполнении моего предприятия. Я отобрал у него лучших боевых рабочих и присоединил их к своему отряду. В Симском заводе также было взято несколько товарищей».
Гузаковы – фамилия в нашем районе и на Южном Урале широко известная. Петр в восемнадцатилетнем возрасте, находясь в Уфимской тюрьме, стал свидетелем казни своего старшего брата – руководителя симских боевиков Михаила Гузакова. Стоя у виселицы в тюремном дворе, Михаил успел выкрикнуть слова привета своим братьям и товарищам. Отвечала вся тюрьма пением скорбного пролетарского марша, возгласами: «Прощай, товарищ!» Годы подполья, эмиграции и царской каторги выковали из рабочего паренька, члена партии с 1905 года, стойкого большевика, отличавшегося железным характером, отвагой и умением выполнять задания партии, несмотря ни на какие препятствия.
Яковлеву военный комиссар Симского округа П. В. Гузаков передал лучших боевиков-рабочих из Аша-Балашова, Миньяра и Сима.
Отряд выехал из Уфы в двух пассажирских вагонах. Поезд прибыл в Тюмень через два дня без всяких происшествий, дальше путь лежал в Тобольск, который преодолели на подводах. Уже выехав из Тюмени, обнаружили, что впереди движется ещё один вооруженный отряд. Яковлев решает предпринять дополнительные меры предосторожности и вызывает дополнительную помощь – отряд симчан и других заводских боевиков под командой П. В. Гузакова в составе 150 бойцов. Вызов этого отряда говорит о дальновидности Яковлева, учитывая последующие события.
Комиссар Яковлев прибыл в Тобольск 22 апреля 1918 года. Первым делом он наладил контакт с местными большевиками и командирами вооруженных отрядов из Омска и Екатеринбурга, прибывших в Тобольск ранее и также претендующих на захват семьи Романовых.
Пользуясь правами чрезвычайного комиссара, Яковлев действовал умело и решительно. На первом же организованном им собрании заявил, что все отряды переходят в его подчинение. Команде охраны Царской семьи была обещана выдача долга денежного довольствия, не получавшегося караулом в течение 6 месяцев, со времён правления Керенского.
О точном маршруте Яковлев никого в известность не ставил, но умело дезинформировал широкий круг людей намёками на то, что царя повезут в Москву.
За день до отъезда Яковлев посетил государя Николая Александровича и поставил царя перед фактом, что завтра они должны покинуть город. В связи с обострением болезни цесаревича Алексея, царь Николай II отказался покидать Тобольск. Но под угрозой насильственного вывоза Яковлев вынудил его согласиться на переезд.
Из-за сложившейся ситуации, с одобрения Москвы, было решено членов семьи Романовых перевозить раздельно. Вот, что записал Николай II в своём дневнике по итогам этой встречи: «В 10 ½ ч. утра явились Кобылинский с Яковлевым и его свитой. Принял его в зале с дочерьми… Он (т. е. Яковлев) вошел, бритое лицо, улыбаясь и смущаясь, спросил, доволен ли я охраной и помещением… Яковлев объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря куда. Алекс решила ехать со мной и взять Марию; протестовать не стоило…»
В. В. Яковлев в газете «Утро» (Москва) от 24 мая 1918 года тогда же поделился своими первыми впечатлениями о монаршей чете: «Романов за последний год заметно поздоровел. Много работал на воздухе — рубил дрова, чистил снег. Руки в мозолях, бодр и чувствует себя прекрасно. С положением своим, по-видимому, примирился. Александра Фёдоровна утомилась значительно больше, но старалась не показывать этого. Вообще она старалась держаться гордо и замкнуто».
С государем Николаем Александровичем выехали: государыня Александра Фёдоровна и дочь – великая княжна Мария Николаевна. Оставшихся царских детей, свиту и слуг было решено отправить в Екатеринбург после выздоровления цесаревича Алексея.
26 апреля 1918 года ночью к губернаторскому дому было подано 19 троек, запряженных в сибирские сани-кошевки и дорожные тарантасы. Началось последнее путешествие Николая II.
Незадолго до прибытия на первую остановку, где меняли всех лошадей, у последнего тарантаса полетели колеса. Пришлось в ближайшей деревушке искать им замену.
Воспоминания Д. М. Чудинова: «Пока перепрягали лошадей, вокруг меня собралась вся деревня: и стар, и млад. Лавина вопросов: куда повезут Николая? Запомнился старик с длинной седой бородой.
— Паря, ты уж будь добр, скажи, бога ради, куда это царя батюшку везут? В Москву, что ль?
— В Москву, дедушка, в Москву.
Лошади готовы. Сажусь. Отъезжая, слышу слова старика:
— Ну, слава те, господи, теперь будет порядок.
Ямщик гикнул. Лошади понеслись стрелой. Того и гляди, вылетишь из телеги. Крепко держусь. По дороге местами – грязь, местами – снег».
Доехали до Тобола — большого села. Там состоялась встреча с отрядом Петра Васильевича Гузакова. Вот как описывает Д. М. Чудинов эту встречу: «Доехали до Тобола. Большое село. Сделали остановку – пора закусить. Здесь нас встретил Петр Гузаков. Ещё из Тюмени Яковлев дал ему телеграмму в Симский округ прибыть с отрядом в 150 человек в Тюмень, а самому выехать к нам навстречу. В Тоболе заехали в лучший дом, заняли две комнаты. В одну поместили бывшую царскую семью, а другую заняли комиссар, Гузаков и я. (…)
По выезде из Тобола, Гузаков был назначен начальником отряда, а я — его помощником. Яковлев вместе с Гузаковым сели в мой тарантас, а я поехал с Николаем».
27 апреля Николай II в своём дневнике оставил запись следующего содержания: «Встали в 4 часа, т. к. должны были выехать в 5 часов, но вышла задержка (…) Перешли через Тобол пешком по доскам, только у другого берега пришлось переехать саженей 10 (около 20 метров) на пароме. Познакомились с помощником Яковлева — Гузаковым, который заведовал всей охраной пути до Тюмени. День настал отличный и очень теплый, дорога стала мягче; но всё-таки трясло сильно, и я побаивался за Аликс. В открытых местах было очень пыльно, а в лесах грязно».
Путь до Тюмени преодолели за 24 часа. Здесь все разместились в специальном поезде, на котором из Сима прибыл Гузаков. Поезд двинулся в сторону Екатеринбурга.
В пути Яковлев получил агентурные сведения, что на поезд подготавливается нападение. Возвратившись в Тюмень, Яковлев связался со Свердловым, рассказал о своих опасениях и предложил вывезти Николая II в район посёлка Сим Уфимской губернии. (Позже в 1921 году был поставлен вопрос о недоверии к Яковлеву, так как поведение его при перевозке Романовых и попытка проезда в Сибирь показались подозрительными. Разговоры с ВЦИК велись по прямому проводу, и Яковлев предоставил Уралсовету ленты аппарата. Из разговора видно было, что комиссар Яковлев, стремясь сохранить «особу», предложил ВЦИК разрешить ему увезти Романовых в Уфимскую губернию и скрыть там в надёжном месте в горах.) Этот вариант был отвергнут, было приказано пока ехать к Омску до улаживания возникших вопросов с Екатеринбургом.
Не доезжая до Омска, поезд остановился. Отцепив паровоз, Яковлев с Гузаковым едут на нём в Омск. Здесь вновь по телеграфу ведутся переговоры с Москвой. Председатель ВЦИК Я. М. Свердлов даёт распоряжение ехать в Екатеринбург, ибо теперь есть гарантия безопасности. До Екатеринбурга доехали без происшествий.
На станции Екатеринбург II произошла передача Яковлевым царских узников большевикам под расписку председателя Уралсовета А. Г. Белобородова и члена Областного исполнительного комитета Б. В. Дидковского. При передаче присутствовали также их соратники И. И. Голощёкин и А. Д. Авдеев. В дом инженера Ипатьева царскую семью доставили около 15 часов дня 30 апреля.
Перевозка Николая II стала одной из самых заметных новостей того времени. В. В. Яковлев дал своего рода интервью, которое напечатали некоторые центральные газеты: «Этот трудный и быстрый переезд мало утомил Романова. Вообще за последний год он заметно поздоровел. Много работал на свежем воздухе — рубил дрова, чистил снег и т. п. Руки в мозолях, бодр и чувствует себя прекрасно. С положением своим, по-видимому, примирился.
Александра Фёдоровна утомилась значительно больше, но старалась не показывать этого. Вообще она старалась держаться гордо и замкнуто.
Наше отношение к ним их сильно озадачило. По-видимому, они опасались вначале грубости, насилий и оскорблений с нашей стороны. Но весь отряд держался по отношению к Романовым вполне корректно, не позволяя ни единого невежливого или оскорбительного слова. И вместе с тем отношение было совершенно простое, такое же, какое могло быть по отношению к каждому другому гражданину.
Александра Фёдоровна смотрела на нас большими глазами, а Николай быстро освоился и стал держаться также просто».
После доставки в Екатеринбург государя, государыни и великой княжны Марии Николаевны с последующей их передачей Уралсовету миссия комиссара Яковлева закончилась. Больше не скрестились пути царской семьи и Яковлева. Но одно обстоятельство объединило их судьбы — насильственная смерть: бессмысленное жестокое убийство царя и его семьи в подвале Ипатьевского дома летом 1918 г. и расстрел Яковлева в подвалах НКВД в 1938 г.
Выполнив поручения СНК и ВЦИК, отряд Яковлева выехал в Уфимскую губернию, а оттуда Яковлев, Гузаков и Чудинов и некоторые другие отправились в Москву. Здесь состоялась встреча В. В. Яковлева с В. И. Лениным и Я. М. Свердловым. Доклад его получил одобрение советских руководителей.
В ночь с 16 на 17 июля 1918 года вся Царская семья и четверо их верных спутников были зверски убиты в подвале Ипатьевского дома. Тела их вывезены за город в урочище Ганина Яма, где огнём и кислотой останки мучеников были уничтожены.
Изучая материалы, которые относятся к делу перевозки Царской семьи из Тобольска в Екатеринбург, можно сделать смелый вывод о том, что наши земляки повлияли на ход российской истории и не только. От их действий зависела судьба царя и дальнейшее развитие событий. Судить их мы не имеем права, для нас важно знать свою историю и не повторять ошибок прошлого…
Именем Петра Васильевича Гузакова (1899- 1944) названы улицы в Аше и в Миньяре. С июня 1921 г. председатель Башкирской чрезвычайной комиссии. В 1924 году Пётр Васильевич перебрался в Москву, где стал управляющим делами ЦК РКП(б) — ВКП(б), сменив на этом посту Ивана Ксенофонтова. Оставался в этой должности до 1927 года.
Затем Гузаков перешёл на хозяйственную работу. В октябре 1927 — августе 1928 года Пётр Васильевич являлся руководителем Всесоюзного центра радиовещания. С августа 1928 года он стал начальником Главного управления гражданской авиации и начальником Химического управления ВСНХ СССР, а также — заместителем уполномоченного Народного комиссариата тяжёлой промышленности СССР. В мае 1936 — январе 1937 Гузаков работал директором Научно-исследовательского института лесной промышленности.
27 января 1937 года Гузаков был арестован и 3 апреля 1938 года осуждён к 5 годам лишения свободы. Отбывал наказание на Колыме. После освобождения Пётр Васильевич Гузаков вернулся в Москву, где вскоре (9 декабря 1944 года) умер.
В 1955 году Петр Васильевич был полностью реабилитирован «за отсутствием состава преступления».
В музее хранятся воспоминания активных участников революции, Гражданской войны, об участии в подконвойной перевозке царя упомянули одним предложением лишь следующие товарищи:
Пьянков Семён Семёнович родился в Миньяре (1898 – 1978) – кавалер трёх орденов Красной Звезды, боевой командир на Туркестанском фронте, в Блюхеровской армии на Дальнем Востоке, первый директор Челябинского радиозавода, в годы ВОВ – помощник командира полка на Юго-Западном фронте.
Фатеев Михаил Ефимович родился в Миньяре (1883 — 1934) – в 1918 г. ушел добровольцем в Красную гвардию, вскоре назначается начальником партизанского отряда на Восточном фронте 5-ой Армии. В 1919 году избирается членом правления Симского завода. В 1924 г. назначается заместителем управляющего конторой Южно-Уральского треста в г. Уфе. С 1931 года работал в Ашинском лесохимическом комбинате.
Козлов Василий Павлович родился в Миньяре (1898 – 1981) – в 1917 году вступил в Красную гвардию, в 1919 году перешел линию фронта в составе партизанского отряда, в 1921 году был командиром пулеметной роты на Туркестанском фронте. В 1930 году был направлен в Москву в школу ОГПУ, работал в органах до 1936 года, с 1940г. по 1943 г. – начальник сборочного пункта г. Миньяра по обучению военному делу.
Выражаю благодарность за предоставленные уникальные исторические материалы, используемые при написании статьи, Бастылеву Ю. А. – краеведу, инженеру Свердловской железной дороги – филиала ОАО «РЖД» г. Екатеринбург и Мордвинцеву Г. В. – ведущему ученому республики Башкортостан, кандидату исторических наук, доценту г. Уфа.
Автор: В. Сычева, директор Миньярского историко-краеведческого музея
Превью: первый ряд слева направо: Гузаков Петр Васильевич — командир отряда, Козлов Василий Павлович, Пупков Николай Петрович; второй ряд слева направо: Пьянков Семён Семёнович, Фатеев Михаил Ефимович, Рубцов Гурбян Александрович. Фото предоставлены Миньярским историко-краеведческим музеем
