Конкурс «Малые города — удивительные достопримечательности 2021»
Меня зовут Софья. Я, как и мои родители, родилась в Верхнем Уфалее. Люблю гулять по нашему небольшому, но очень уютному городу. Уфалейские улочки совершенно разные: есть прямые, как стрела, есть изогнутые змейкой, а есть разорванные. Например, улица Макарова (ранее называвшаяся Гагарина) берёт начало около городской стоматологической поликлиники, затем почему-то пропадает в центре города, а потом снова продолжается после улицы Суркова.
Когда я прогуливаюсь с мамой, она рассказывает мне разные истории о моём родном городе, ведь работает она в городском музее и много знает об истории Уфалея. Однажды мама поведала мне о том, что в Верхнем Уфалее в старину часто случались пожары. Особенно запомнился старожилам Большой пожар 1890 года. Мне стало любопытно, почему это событие надолго осталось в памяти людей и стало частью истории Верхнего Уфалея.
Дома у нас хранится книга краеведа Валентины Александровны Черных «Завод на речке Уфалей». Мама говорит, что это её настольная книга на работе. В первом томе я нашла подробное описание бедствия, которое случилось 31 мая (19 мая по старому стилю) 1890 года: «С самого утра стояла ясная и тихая погода. К полудню подул обычный западный ветер, вскоре достигший «значительной силы». В это время жена крестьянина Исаева (их дом стоял на улице Ерзовке, в районе нынешней улицы Прямицына, метрах в пятидесяти ниже здания ГОВД), набрав в совок углей, пошла затопить баню. Ветер раздул угли, от летевших искр загорелась изба Исаевых. Огонь быстро распространился по всей постройке и стал угрожать соседям. Так как дело было днём, весь народ кинулся на пожар, отстаивать ещё не сгоревшие строения. Но бороться с огнём не хватало сил – пожарная техника оставляла желать лучшего: вёдра да багры.
Ветер, перешедший к тому времени в настоящий ураган, с неимоверной быстротой раздувал огонь. С Ерзовки пожар вскоре перекинулся в соседние улицы, пламя, перескакивая с постройки на постройку, моментально перебросилось почти на расстояние версты, к площади завода. Здесь огонь свирепствовал наиболее сильно.
Один за другим запылали заводской дом, церковь, школа, волостное управление, даже все каменные постройки в заводе, склады и магазины. Загорели большие запасы дров и кучи древесного угля для доменной печи». В довершение беды заполыхала заводская плотина, которая, на счастье, сгореть не успела (её смогли отстоять), и население посёлка отделалось лишь испугом перед грозившей новой опасностью.
А ветер, не меняя направления, дул с прежней силой. Огненная стихия, уничтожив заводские дрова, которые были сложены на предзаводской площади, перешла на нагорную церковь, а затем на больницу с аптекой. Сгорели и та, и другая. «Пламя перекинулось даже на окрестные горы, покрытые сосновым лесом… К двум часам дня в пламени пожарища пылал весь завод, а к шести часам вечера его уже не стало».
Жители выбегали из домов и, ошеломлённые огненным смерчем, бежали кто куда мог – в лес, на гору (Кособрядскую), где собралось множество детей. Детский плач оглашал гору. Матери, потеряв ребятишек, с воплями бегали по полыхавшим улицам.
Многие жители искали спасения в реке, но обе набережные пылали, а горевшая плотина усиливала опасность – рухни она, и посёлку грозило наводнение (основная часть старого селения располагалась в низине, по обе стороны реки Уфалей). Раскалённый воздух позволял только на мгновение высовываться из воды, да и в течение этого короткого времени приходилось поливать голову водой, чтобы не вспыхнули волосы.
В страшной суматохе и панике погибло шесть человек, не успевших выбежать из домов, очень многие получили ожоги. 110-летний старик Березин сгорел на самом берегу пруда, под лодкой, куда спрятал его в надежде спасти, сын. Из сгоревшей больницы доктор А. Ф. Воробьёв едва успел вывести больных и вынести наиболее ценные лекарства и инструменты, кое-что из имущества.
Пожар «испортил» все заводские здания: упали потолки, подгорели деревянные основания, сгорели годовые запасы дров и угля – десять тысяч коробов.
Дотла сгорели все крестьянские и рабочие пожитки. Огнём было уничтожено в тот страшный день 1008 домов уфалейцев. «От Верхнего Уфалея осталось одно пепелище», — вспоминал один из старожилов города.
Пожар длился семь часов. Об ущербе, нанесённом им, сообщал главноуправляющему заводами Сергинско-Уфалейского округа Андреевскому в Нижние Серги управляющий Верхнеуфалейским заводом В. А. Соловьёв: «Сегодня в 11 часов дня вспыхнул пожар и истратил более трёх четвертей селения. Сгорели контора фабрики, магазины, дрова, уголь, обе церкви (заводская единоверческая и Спасо-Преображенская), больница, школы, волостной и заводской дом… Касса и золото спасены».
При окончательном подсчёте убытков, составленных заводоуправлением на сгоревшие заводские и служебные помещения, значатся полностью или частично повреждённые плотина, доменная фабрика, помещение воздуходувных машин и аппаратов, корпус пудлинговой фабрики, кузницы, механическая мастерская, здание, «станки и машины», магазин для металлов и припасов, «дровосушилы, навес при них, караульная изба», контора для учётчиков, заводская контора, дом управляющего по службам, больница, два магазина провианта, дрова, уголь, тёс… на общую сумму 133 286 рублей».
Да… Пожар – страшная сила, а такой сильный, охвативший весь Верхнеуфалейский завод, – тем более! Тут же, в книге, находим причину Большого пожара 1890 года и многочисленных других: «В конце 19 века Верхний Уфалей представлял собой, по воспоминаниям современников, «довольно странное селение». Рабочие строили дома как попало, обустраивались кому где удобнее да ближе к месту работы, к воде, вообще без соблюдения какого-либо порядка и малейшего намёка на улицы. Посёлок был грязным, неухоженным, с кривыми разбитыми дорогами, вдоль которых стояли низкие, покосившиеся домишки. Редко где можно было встретить добротный дом». Эта скученность жилья, антисанитария были главными причинами частых в посёлке заболеваний, стихийных бедствий, одним из которых стал пожар, вспыхнувший 19 мая 1890 года…»
Но вот на какую странность я хочу обратить внимание – перед вами план Уфалейского (далее — Верхнеуфалейского) завода, сделанный в 1805 году унтер-шихтмейстером Николаем Кроком:
Сканкопия плана Уфалейского завода, 1805 год, из фондов МБУК ВГО «ИКМ»
План завода начерчен за 85 лет до Большого пожара. Разглядывая его, я не увидела отсутствия планировки при застройке, наоборот, чётко прослеживаются улицы, переулки, расположенные в строго геометрическом порядке. Нет той скученности жилых построек, кривых улочек, нагромождения производственных помещений… У меня возник вопрос: «Почему же тогда описание заводского посёлка, которое привела в своей книге Валентина Александровна Черных, совсем не соответствует представленному плану?»
Рассуждая над этим вопросом, мы пришли к такому выводу: видимо, за период с 1805 по 1890 годы Верхнеуфалейский завод часто горел, так же часто отстраивался, но уже без соблюдения необходимой планировки, возможно, второпях, возможно, без контроля заводских чиновников. Всё это и привело к плачевному состоянию заводского посёлка и тяжёлым последствиям Большого пожара.
Несомненно, любой пожар – беда и горе, но, как говорится в старинной русской пословице «Нет худа без добра», пожарище 1890 года в какой-то мере «помогло» в плане благоустройства: если до Большого пожара все постройки в Верхнеуфалейском заводе были скучены, не соблюдались «разрывы» между переулками, дома стояли очень близко друг от друга, то теперь для планировки застройки в Верхний Уфалей был командирован из Екатеринбурга землемер Волков, который взялся за дело очень энергично, и так умело устранял все недоразумения между жителями и заводоуправлением, что довольными оставались обе стороны.
Также из книги «Завод на речке Уфалее» я узнала, как происходило возрождение моего родного места после несчастья: «Самым главным считали скорейшее восстановление больницы или помещения, в котором можно было бы разместить больных. Земская управа выделила 200 рублей на строительство временного барака под лечебное учреждение, но возводить его не пришлось – управитель завода В. А. Соловьёв нашёл возможным уступить под больничку часть барака, построенного для других целей, а деньги предложил употребить для «возобновления работы больницы».
Управляющий округом А. В. Андреевский предложил в распоряжение земской управы страховую сумму за больницу, «лес на строительство без взимания попенных денег и железо на крышу бесплатно». За сгоревшие училища тоже были получены страховки, и к началу занятий школы были «возобновлены».
Земская управа обратилась к Сергинско-Уфалейскому заводоуправлению с просьбой о понижении цен на кровельное железо для тех пострадавших от пожара уфалейцев, кто для уменьшения пожароопасности захочет крыть свои дома железом. И ходатайство это было удовлетворено. Заводоуправление объявило, что железо будет отпускаться уфалейцам по себестоимости, то есть по 1 рублю 30 копеек за пуд.
Неотложным делом было строительство нового жилья взамен сгоревшему: от «сильного пожара сгорело 1008 обывательских домов и много имущества. Жители остались без крова, одежды и пищи, — докладывал волостной старшина Петров в Екатеринбург. – Чтобы сколько-нибудь прикрыться от непогоды и приютить своё семейство в маломальские хижины они, то есть жители, мастеровые, поручили мне обратиться к Вам, Ваше Высокоблагородие, с нижайше-покорнейшей просьбой оказать им милость – отпустить из заводской дачи из возможно близкого расстояния соснового леса на постройку одной избы на каждого погорельца и жердей сосновых на образование загонов для рогатого скота, который в настоящее время, по пригоне его с поля, бродит по обгорелым местам». Товарищество оказало большую помощь, выделив погорельцам пособие в размере месячного оклада».
С большим вниманием отнеслись к уфалейским погорельцам в управлении Сергинско-Уфалейскими заводами. Уже 21 мая, через день после пожара, в Верхний Уфалей прибыл сам управляющий Андреевский, который пробыл в посёлке несколько дней. Всем работающим на заводе было отпущено бесплатно по 64 дерева и установлены льготы на пользование основным лесом. «Строевой лес на ближайшем от завода расстоянии, всего от пяти до десяти вёрст». И к осени многие погорельцы отстроились – помогали друг другу, строительство вели «помочью». Тогда же и были заложены знакомые мне с ранних лет улицы Верхнего Уфалея, по которым хожу каждый день в школу, к бабушке или в гости.
Но есть ещё один момент, на который обратила внимание моя мама: после многочисленных пожаров, особенно Большого пожара 1890 года, в Верхнем Уфалее практически не осталось старинных зданий, то есть утрачен исторический облик родного города. Вот один из уцелевших в том пожаре домов – дом уфалейского купца Якушева, построенный в 1879 году:
Изучив данные источники, я пришла к выводу, что Большой пожар, случившийся в 1890 году, – настоящая беда! Всего за один день жители Верхнеуфалейского завода лишились своих домов, запасов, имущества. Очень сильно пострадали заводские постройки, церкви, школы. Остаётся только представить, сколько страха и отчаяния испытали заводчане. Радует тот факт, что помощь погорельцам, работникам завода, оказали без промедления. Само же поселение начало обретать современный вид. Не за горами был ХХ век, когда будут строиться новые цеха металлургического завода, а вместе с ним и разрастаться посёлок, впоследствии ставший городом.
Автор: Автор: Софья Третьякова, учащаяся 8 «Б» класса МБОУ «СОШ № 1»
Научные руководители: Калашникова О. В., учитель русского языка и литературы МБОУ «СОШ №1», Третьякова И. Б., научный сотрудник МБУК ВГО «ИКМ»
