Григорию отец оставлял хоть какие-то заводы (солеваренные промыслы). Будущей вдове Акинфий оставлял в случае, если она не останется жить с основным преемником, Нижнетагильский и Черноисточенский заводы. А вот Прокофию же из промышленной недвижимости — ничего. К тому же от своего хозяйства отец сыновей еще не отделял. Они вынуждены были работать на него, зная, что все ими созданное, достанется их младшему брату. Конечно, было обидно.
После утверждения духовного завещания напряжение между Прокофием и отцом возрастало. Прокофий сопротивлялся вошедшей в привычку практике распоряжаться собой как приказчиком. Сын упрямился, отец сердился, писал жалобы. Так в Акинфиевом семействе и жили какое-то время, но Акинфий умирает. Обстановка разом и резко меняется.
В дела наследственные Демидовской семьи вмешивается императрица, решив принять участие в разделе, учитывая государственные интересы. Слишком велико было наследство Акинфия.
В самом конце 1745 года государство забирает Алтайский металлургический комплекс в свои руки полностью. Сереброплавильными становятся оба действующих завода. Для управления создается особое подразделение горной администрации. А вот в отношении другого имущества дело затянулось.
Елизаветв Петровна поручила президенту Берг-коллегии А. Ф. Томилову, в помощь которому выделялся технический персонал, собрать и систематизировать сведения о наследстве. Неопределенность ситуации угнетала всех. У наследников еще ничего не отняли, но права распоряжения имуществом лишили. К 1747 году все имущество, наконец, было описано и сведено в ведомости. Можно было приступать к разделу.
Дважды (в 1748 и в 1753 году) средний брат Григорий вносил предложения, как разделить наследство, учитывая интересы всех наследников. Но только в октябре 1757 года императрица поручила окончательный раздел произвести генерал-адьютанту А. Б. Бутурлину.
Григорий на протяжении десятилетия разрабатывал варианты раздела, средний брат согласовывал интересы не всегда склонных к компромиссам братьев, а также старался сохранить производственные связи. Именно он довел проект до заседаний, итогом которых стало «полюбовное» соглашение.
Первоначально предполагалось, что собственников долей определит жребий, — упоминание об этом Григорий даже вставил в заголовок. Однако Прокофий заявил, что части неравны. Ему приглянулась часть, ядром которой являлся Невьянский завод. Напомним, что там жили мать и младший брат, который лишался не только завещанного ему отцом, но и старого завода — опорного камня демидовской державы на Урале.
Измученные тяжбой братья согласились на условие Прокофия. Согласился Никита, лишавшийся дома, где долго жил. Согласился Григорий, получивший часть, которую сам Прокофий при разделе называл недостаточной. Обратим внимание на поведение в это ситуации Григория Акинфиевича. Разрабатывая план, он не закладывал в него выгод лично для себя — распределять части планировалось жребию. Но когда Прокофий не согласился, оставил для себя самый скромный вариант.
Невьянская часть, при разделе именованная первой, досталась Прокофию Акинфиевичу. Она включила заводы Невьянский, Быньговский (с одноименным кожевенным заводом), Шуралинский, Верхнетагильский, Шайтанский, Верхнечугунский, Нижнечугунский, Корельский (Корелской) и Курьинскую пристань. Ему же отошли населенные имения в уездах Нижегородском, Царевосанчурском, Унженском, Арзамасском и Ярославском. Плюс шесть дворов с домами в городах Москве (каменный), Казани, Чебоксарах, Ярославле, Кунгуре и Тюмени.
Григорий Акинфиевич получил Ревдинскую часть, включавшую заводы Ревдинский, Уткинский, Рождественский, Суксунский, Бымовский, Ашапский, Шаквинский, Тульский и Тисовский кожевенный. В шести уездах (Нижегородском, Царевосанчурском, Арзамасском, Романовском, Тульском и Елецком) он получал крепостные села и деревни. Дворов ему досталось больше всех — в девяти городах (Москве, Серпухове, Петербурге, Твери, Ярославле, Костроме, Нижнем Новгороде, Казани, Кунгуре) и при Ягошихинском заводе. На четырех из них — в Москве, Серпухове, Петербурге и в Нижнем — стояли каменные дома.
Третья часть, Нижнетагильская, досталась младшему сыну Никите Акинфиевичу. Она включала заводы Нижнетагильский, Черноисточинский, Выйский, Висимо-Шайтанский, Лайские и Сулемскую пристань. Его вотчины по плану 1757 года находились в уездах Нижегородском, Казанском, Симбирском, Ярославском, Арзамасском, Царевосанчурском, Унженском. Никита получил в разных городах восемь домов — каменных (в Петербурге, Ярославле и Казани) и деревянных (в Твери, Нижнем Новгороде, Тобольске, Таре и Екатеринбурге). Усадьба в Тульской оружейной слободе в конечном счете тоже досталась Никите.
Цель достигнута, в долгожданное наследство вступили, но отношения между братьями в этот период часто оказывались далеко не братскими. Мир к братьям пришёл только тогда, когда Прокофий, в конце 1760-х — начале 1770-х годов, продав свои заводы, утратил интерес к этой сфере деятельности.
Напоследок вспомним Григория, век которого был недолог.
В ситуации маячившего развала и деградации хозяйства Григорий проделал важную и трудную работу, позволившую каждой из сконструированных им частей успешно существовать самостоятельно. Он, конечно, имел собственный интерес, но не в меньшей степени стремился примирить интересы братьев, волей-неволей выступал защитником и государственных интересов.
Превью: Н. В. Неврев, Семейные расчёты
