В середине XIX века гидротехник-самоучка Клементий Ушков по собственной инициативе построил уникальный канал, крайне необходимый заводскому хозяйству Демидовых. В договоре значилось единственное условие: Демидовым — канал, семье Ушкова — вольную.
«Сие дело невозможно…»
В уральскую вотчину Демидовых, получившую статус Горнозаводского округа, входили девять металлургических заводов и два рудника. Основа энергетики XIX века — вода. Собственно и заводы («за водой») строились на реках, которые перекрывались плотинами. Через прорезы в плотинах вода подавалась на колеса, приводившие в действие механизмы — воздуходувки доменных печей, молоты, прокатные станы.
Малоснежная зима или засушливое лето — катастрофа для металлургов. Потому еще в 1775 году Никита Акинфиевич Демидов предложил подумать о переброске речки Черной в мелководный пруд, питавший один из ключевых передельных заводов. Чтобы запаса воды хватило и на главное демидовское предприятие — Нижнетагильский завод. Но тут, как на грех, случились снежная зима и дождливое лето, и на четверть века о проблеме забыли.
В 1799 году Николай Никитич Демидов подошел к делу уже со всей серьезностью. Поручил опытному маркшейдеру, капитану Андрею Груберу, строительство «земляного канала» от речки Черной до Черноисточниского завода, обеспечил ему высокое жалование, а на реализацию проекта выделил 10 тысяч рублей — сумму весьма значительную. Но Грубер, провозившись три года и потратив весь бюджет, провалил затею.
Не успокоившись, в 1805 -1807 годах Николай Никитич предпринял вторую попытку. Теперь он сделал ставку на иностранца, уговорив профессора Клода Жозефа Ферри, французского инженера и преподавателя Политехнической школы в городе Меце, посетить Нижний Тагил. Ферри добросовестно обследовал реку и окрестности и уныло резюмировал: «Сие дело невозможно…».
Но проблема-то осталась!
Чем дальше, тем сильнее горные заводы Демидовых испытывали трудности с реализацией продукции. Европейские рынки заполнялись металлом английских предприятий, как говорится, в ассортименте. В 1827 году Демидовым не удалось сбыть 174 000 пудов железа, в следующем — уже 243 500 пудов. В погоне за конкурентами уральские заводчики начали развивать прокатно-расковочное производство, строить новые прокатные цеха — резко увеличилось энергопотребление. Как следствие, хроническими стали перебои с подачей воды.
И уже Анатолий Николаевич Демидов в 1839 году попытался построить вожделенный «деривационный канал». По его приглашению на Урал приехали французские инженеры-топографы Эдуард Бержье и Август Аллори. Но и они заключили, что «сей прожект видится нам утопичным, ибо река Черная протекает на несколько аршин ниже дна заводского пруда». То есть уровень Черной нужно поднять на несколько аршин, чтобы ее воды пошли по новому руслу.
Тупик!
Тут-то в нашей истории и появляется человек, внимательно наблюдавший со стороны за работой Бержье и Аллори. Хотя крепостному крестьянину это совсем не по чину. Человека звали Клементий Константинович Ушков.
«Покорнейшее представление» наверх
11 ноября 1841 года в Главное управление Нижнетагильского горнозаводского округа Демидовых поступило его письмо. В своем «покорнейшем представлении» Ушков предлагал «повернуть воды речки Черной в заводской пруд». И выдвигал одно только условие — освобождение от крепостной зависимости.
Клементий Константин был из среды старообрядцев. Являясь по сути беглыми нелегалами, раскольники, не принявшие церковной реформы патриарха Никона, хотели иметь легальный статус при демидовских заводах и оставаться свободными. Однако крест на этих надеждах поставил указ императрицы Анны Иоанновны от 12 ноября 1736 года, повелевавший всем пришлым быть при демидовских заводах вечно. Писатель Д.Н. Мамин-Сибиряк высоко оценивал роль «вечноотданных» в становлении и развитии металлургии: «Все заводское дело на Урале поставлено раскольничьими руками, а лучшие мастера были выписаны из Тулы и Олонецких заводов, где старая вера процветала». По мнению же исследователя И.Н. Юркина, «…история становления уральского хозяйства Демидовых — это и история проникновения на Урал старообрядчества. Действуя рука об руку, две великие силы сыграли выдающуюся роль в освоении земель Северной и Восточной Азии».
Клементий Константинович Ушков брал подряды на доставку угля и сырья для демидовских заводов, закупал продовольствие, торговал металлом, владел шорными мастерскими и водяными мельницами на реке Тагил. Занимаясь строительством мельниц, «собственным разумением» освоил премудрости гидротехники. Потому, ощущая себя частью «великой силы», Ушков не мог мириться с тем, что его семья де-юре находилась в зависимости у Демидовых.
Мастеровитый умелец-самоучка составил проект канала. И пошел, как сказали бы сейчас, ва-банк.
Но еще пять лет после подачи письма идею Ушкова волокитили в управлении заводами. Знакомая картина, не правда ли?
Пять лет волокиты…
В конце концов управляющий технической частью Нижнетагильского завода Фотий Швецов доложил Анатолию Демидову о проекте крепостного. Тот не возражал против «столь полезного дела». Но ознакомившись с «полезным делом», управляющий экономической частью заводов Д.В. Белов наложил резолюцию — «отказать». Не устраивала заключительная часть проекта, где Ушков просил ссудить ему для начала работ 15 тысяч рублей. Он обещал вернуть их сразу после сдачи объекта в эксплуатацию, но это, по мнению Белова, противоречило обещанию Ушкова «прорыть прокоп» исключительно «своими силами и за свой кошт».
И, значит, по мнению начальства, велика опасность мошенничества.
Весной следующего 1846 года Клементий Константинович повторил попытку, и вновь прошение было отклонено «за ненадобностью»: прошедшая зима оказалась очень снежной, воды хоть залейся…
Наверное, проект так и пролежал бы под сукном до скончания века, не попадись он на глаза новому главноуполномоченному заводов Антону Кожуховскому. Ему понравилось грамотное и четкое изложение плана. Автор учел все топографические и геологические особенности местности, ожидаемый приток воды после таяния снега в лесах и летних дождей. Подумал и о возмещении ущерба тем крестьянам, по чьим покосам будет прорыт канал. В проекте упоминались даже полезные ископаемые, которые могут быть обнаружены во время работ. В этом случае Ушков обещал известить о находке администрацию завода.
Польский предприниматель «пан Антоний», недавно поступивший на службу к Демидовым и желавший деятельно себя проявить, велел немедленно разыскать Ушкова. Так через 72 года после появления замысла Никиты Акинфиевича Демидова дело тронулось с мертвой точки.
20 октября 1847 года Ушков вручил Кожуховскому расписку: «Я, нижеподписавшийся… Клементий Константинов Ушков даю сию подписку управлению Нижнетагильских заводов о том, что в присутствии сего управления объявлено мне предписание г-на Главноуполномоченного по имениям и делам господ Демидовых Антона Ивановича Кожуховского от 14 октября за N 58 о дозволении мне на поставленных в том предписании условиях устроить за собственный счет на реке Черной запасной пруд с плотиною, пропустить из оного воду через особый канал в Черноисточинский пруд и устроить спуск воды по обыкновенному течению реки Черной в реку Тагил».
На реализацию проекта Ушков попросил «три лета», выдвинув только одно условие — вольную для своей семьи.
… и 9 месяцев ударной работы
Ушков начал работы в октябре 1847 года и закончил летом 1849-го. Без учета двух зим (когда готовили срубы и сваи для плотин, узлы шлюзов и разные крепления) на рытье канала потребовалось около 9 месяцев напряженного труда.
Замысел гидротехника-самоучки был гениален и прост. Но он требовал от автора исключительной наблюдательности, смекалки и великолепного знания рельефа местности. Лишь единственный участок Черной, рассчитал Ушков, годен для подъема, чтобы направить реку по новому руслу. Он нашел это место в восьми верстах от Черноисточинска: построив здесь плотину, воду реки можно было поднять на 7 аршин (5 метров), а затем «из коего пруда пущать ее в канаву, прокопанную к Черному озеру».
Грунт от рытья «канавы» использовали для возведения дамб, края которых укрепляли глиной и щебнем. Дно канала делали покатым для более плавного и ровного хода воды. В качестве геодезического уровня Ушков использовал бурак (березовый туесок) с водой, измерительным инструментом служило правило — палочка из черемуховой ветки. Люди говорили про Ушкова: «Правило да бурак с водой — весь его научный инструмент».
Крестный отец стройки Антон Иванович Кожуховский дал неофициальное указание — понаблюдать за строительством канала «как бы за господскими производимыми работами». Его интересовало, «сколько у Ушкова на работе в каждый день находится рабочих людей и лошадей, по каким платам он их нанимает и ведется ли журнал по расходованию средств». Сам Ушков от предоставления таких сведений заводской конторе категорически отказался, мотивируя тем, что канал строит за свой счет и расходы считает личным делом. И только благодаря любопытству «пана Антония» мы сегодня имеем некоторые сведения об организации стройки:
«У Ушкова при проходе от заводского пруда по просеку прореза находилось довольное число людей и лошадей, — докладывал Кожуховскому приказчик Прокофий Львов. — А именно — рабочих пеших 20 и конных 20 человек на 10 лошадях с платою пешему работнику по 1 рублю в день, конным по 2 рубля 50 копеек, считая выработку по одной кубической сажени в день».
Львов подсчитал, что за «седмицу» (неделю) вырабатывалось 60 кубических саженей земли. Поразительный темп!
Летом 1849 года комплекс гидротехнических сооружений, получивший неофициальное название Ушковский канал, был введен в эксплуатацию.
«Ушкову с семейством объявлена свобода…»
Объект принимала комиссия во главе с Авророй Демидовой (наследницей тагильских заводов) и ее мужем Андреем Карамзиным (сыном историка Н.М. Карамзина). Хозяева остались довольны и вынесли заключение: «Устройство плотины найдено весьма удовлетворительным, за что Ушкову с семейством объявлена свобода».
Как и планировал Ушков, уровень воды в Черноисточинском пруду поднялся на 5 метров. Небольшой водоем превратился в живописное озеро у подножия горы Белой, сохранившее по сей день свои очертания. Энергетическая проблема на демидовских заводах была решена вплоть до наступления эры электричества.
А Клементий Константинович Ушков, получив вольную, перебрался с семьей в Екатеринбург, приписался к московскому купечеству и продолжил предпринимательскую деятельность — построил несколько крупяных мельниц, основал первое на Урале суконное производство.
Умер в 1859 году, за два года до отмены крепостного права.
