Усадьбы Урала: В слепом неведенье невинном, стираются следы веков…

Вот три прекрасных особняка, похожих на дворянские усадьбы. Две из них находятся в Екатеринбурге, а одна в Кыштыме Челябинской области. Все они хорошо известны и принадлежали богатейшим людям Урала.

Дворцово-парковый комплекс Расторгуева-Харитонова в Екатеринбурге

Усадьба золотопромышленника Тарасова в Екатеринбурге.

Сейчас в ней находится ни много ни мало резиденция губернатора Свердловской области (по этой причине и фото все сбоку).

Усадьба Демидова-Расторгуева в Кыштыме, «Белый дом»

Ну, и какая же связь между ними, кроме того, что это очень красивые усадьбы, типичные для поместий Центральной полосы России. Первые две являются настоящим украшением Екатеринбурга, ну, а Кыштымская могла бы стать настоящей жемчужиной Челябинской области, если бы не находилась в таком плачевном состоянии (правда, по последним данным, спонсоров на реставрацию поместья нашли, там будет гостиница и ресторан. Ну, хоть так, лишь бы отреставрировали по-человечески).

Так, что же их связывает? Как это ни тривиально звучит — жизнь их хозяев, события, которые происходили на рубеже XVIII-XIX веков.

Харитоновская усадьба была построена Львом Расторгуевым. Ему же принадлежал и «Белый дом» в Кыштыме. Он его купил у наследников Демидова в 1809 году. Лев Расторгуев сколотил свое состояние за счет торговли спиртным. Он откупил себе право торговли в целом округе (на Среднем Урале), открыл сразу 100 кабаков и нажил миллионное состояние. А куда вкладывать деньги на Урале? Конечно, в заводы. И он покупает 4 завода (в том числе каслинский и кыштымский).

А вместе с ними сотни тысяч десятин земли, леса, тысячи крепостных. Лев Иванович Расторгуев был из поволжских старообрядцев. На Урале, в его горнозаводской зоне старообрядцы появились в 1720 году. Это были разные старообрядческие течения или как правильно говорить, согласия. К концу XVIII века в связи со строительством здесь заводов поток старообрядцев на Урал усилился. В Центральной России они подвергались преследованиям и гонениям. А на уральских заводах их охотно брали на любые должности от простых рабочих до руководящего состава, т.к. старообрядцы не пили и отличались дисциплинированностью. Да, что там говорить владельцы-заводчики не редко сами были приверженцами «раскола», как, например, Расторгуев. Так к концу XVIII века Урал становится одним из центров старообрядчества в России. Они строят церкви, молятся в скитах у озера Шарташ.

Сейчас это черта города Екатеринбурга, окраинная её часть. Но озеро существует и поныне. Вначале это были разрозненные согласия, но постепенно они объединяются под одним Белокрицким согласием. Его ещё называют австрийским, т.к. духовный носитель этой веры жил на территории Австрии близ местечка Белая Крица. Почему я так подробно пишу об этом? Да, потому что все последующие события и фигуранты этих событий были приверженцы старообрядчества, жили с этой верой и пострадали за неё.

Когда в конце 1790 года Расторгуев начал скупать землю на Вознесенской горке, место это было не особенно престижным, да и хоромов он тогда возводить не собирался. Построил только двухэтажный каменный дом. Но успехи в делах привели к тому, что Расторгуев решает, что ему уже по статусу положен дом побольше, и побогаче. Ну, так действительно, одно дело виноторговец, а другое владелец заводов.

«Да, это же настоящий дворец!» — воскликнул Александр I, когда в 1824 году посетил Екатеринбург.

Почти одновременно с Екатеринбургским дворцом перестраивается и усадьба в Кыштыме. «Белый дом» усадьба получает название после перестройки.

Демидовская постройка была весьма скромной. И все же для Расторгуева на первом месте стояла верность вере. В подвале своего роскошного особняка в Екатеринбурге он хранит запрещенные иконы и книги, там же происходят сходы старообрядцев. Кыштымский дворец тоже очень даже для этого подходит. Подвалы там остались еще с Демидовских времен. Входы и выходы из них были известны лишь немногим (отсюда поползли всякие толки и домыслы). Люди часто замечали, что Расторгуев и Григорий Зотов, в то время управляющий Вер-Исетскими заводами, частенько исчезали, как под землю проваливались, и появлялись так же неожиданно. Это связывали с чеканкой фальшивых денег (и даже настрочили по этому поводу жалобу), но проверка ничего такого не выявила, а вот еще одно убежище староверов было раскрыто.

У Льва Расторгуева было две дочери Мария и Екатерина. И в выборе женихов для них сыграло, конечно, в первую очередь твердость последних в вере, преданность старообрядчеству. Мария вышла замуж за Петра Харитонова.

Он был из многодетной купеческой семьи и в твердости в вере не уступал своему тестю, а вот Екатерину выдали за сына Григория Зотова, Александра Зотова. Если с Харитоновым было все ясно, то с Александром вышла заминка. Дело в том, что его отец Григорий Зотов хоть и был не бедным, и управляющим Верх-Исетскими заводами, а так же одним из лидеров староверов Урала, но он был крепостным. Всю свою жизнь он посвятил для избавления себя от этого статуса. Поэтому и работал как никто. Верх-Исетские заводы ему были доверены с первого дня своего существования и дела там шли хорошо. Александр I, посетивший Екатеринбург, сетовал, почему же на казенных завода дело идет ни шатко ни валко, вокруг грязь, никакой модернизации, а у Яковлева (Верх-Исетские) заводы процветают. За усердие Григория Зотова, его сын Александр в 1809 году был отпущен «вечно на волю». Это событие позволило состояться браку Александра и Екатерины Расторгуевой.

Дворец «Тарасова» упоминается в документах с 1804 года.

То, что эту усадьбу построил Григорий Зотов, есть только косвенные данные. К сожалению, документов никаких нет. Но многие историки-краеведы склоняются к тому, что дом принадлежал Зотову. А вот авторство всех трех усадеб приписывают талантливому архитектору Малахову. Ну, во-первых, потому что, Малахов строил почти весь Екатеринбург, во всяком случае, все знаковые строения города. Стилистически усадьбы очень похожи. На рубеже XVIII-XIX веков русская архитектура переживала период небывалого подъема, когда сформировались традиции классицизма, пришедшего на смену барокко. Примерно с 1760 года до средины XIX века этот стиль господствовал в России. И, надо сказать, что он охватил не только архитектуру, но и всю культуру Российского государства. Поэтому, неудивительно, что усадьбы построены в стиле классицизма.

В 1822-23 годах на Каслинско-Кыштымских заводах произошли волнения заводских рабочих и подзаводских крестьян. Одно из самых сильнейших на Урале первой половины XIX века. Со времен Демидова управление заводами не претерпело никаких изменений, никакого движения вперед, прогресса. Расторгуев проживал постоянно в Екатеринбурге, и кроме того являлся лидером старообрядческой общины (как и Зотов), и заводами особо не занимался. Управляющим был родственник Расторгуева, Яков Семенович Расторгуев. Видимо, он был неважнецким управляющим. И как следствие восстание. Способствовало этому не только плохие условия труда и жизни, но неурожаи последних лет (засуха). Хлеб вздорожал впятеро. Восстание, конечно, подавили с помощью правительственных войск. Зачинщиков казнили, часть выслали в Сибирь. А заводы были взяты в государственную опеку на несколько лет. И был даже прислан горный чиновник берггауптман Тетюев. Л.И. Расторгуев не смог пережить всех этих событий и скончался от апоплексического удара. Жена Расторгуева Анна Федотовна и дочери Мария Харитонова и Екатерина Зотова наследовали заводы, и после вступления в наследство встал вопрос: «А кто же будет заниматься делами заводов?». Мужья сестер Петр Харитонов и Александр Зотов не посчитали возможным для себя впрячься в этот хомут. Мало того, что их надо было поднимать, мало того, что отголоски восстания еще сказывались в заводской атмосфере, их ещё надо было освободить от государственной опеки. И тут возникает фигура свекра Екатерины Зотовой, Григория Зотова. Человек он был не чужой — родственник как-никак, а опыт управления заводами у него огромный. Вот всем семейством и упросили Григория заняться Каслинско-Кыштымскими заводами. Не занимая никакой должности, он взялся за дело. И как результат, производство начало приходить в норму, рабочие вовремя получать зарплату, налаживается дисциплина. Чиновник Тетюев в дела не вмешивается, всем заправляет Зотов. Император Александр I был так впечатлен отчетом о ведении дел на заводах, что через некоторое время повелел возвратить все заводы наследницам.

Следует отметить разговор, который произошел между императором и Зотовым на приеме в усадьбе Харитонова. Привожу в сокращении.

Император: Я, слышал, что ты держишься раскола и упорствуешь в нем?

Зотов: Не смею скрывать, Ваше Величество, что я старообрядец. Но в нашем обряде ничего нет вредного, а тем более противного православной церкви. К нам пришло это от отцов наших. Из усердия к церкви мы построили каменный Храм, отделали и украсили его, но не позволяет Епархиальное начальство поставить святые кресты на главы этого Храма.

Император: Я позволю Вам поставить кресты на главы вашего Храма.

Александр I, и об этом много написано, с уважением относился искренне преданным какой-то вере, в том числе и к раскольникам. При общем отрицательном отношении к этой ветви в русском вероисповедании, он старался держать нейтралитет. Но люди, как тогда говорили, крепкие в вере, вызывали у него искреннюю симпатию.

Но период монаршей милости длился не долго. После смерти Александра I, на престол вступил Николай I.

Это был уже другой человек, и отношение его к раскольникам было глубоко отрицательным, почти как к изменникам. Он поставил задачу искоренить раскол. Стоило кому-то из приближенных доложить о заводских делах на Среднем Урале, начатых еще в 1822-23 года, как расследование тут же возобновилось. Не последнюю роль в этом сыграло (а я так думаю первую), что вся заводская верхушка была раскольниками. В дело пошли жалобы рабочих о жестокости, пытках и прочих злодеяниях, творящихся на заводах. Во всем обвинили кого? Правильно, Зотова. Правительственные чиновники всерьез взялись за староверцев. Прежде всего, за П.Я. Харитонова (в то время он городской голова Екатеринбурга) и Г.Ф. Зотова. Правдивы ли все те обвинения, которые предъявили Григорию Зотову, оправдано ли прозвище «кыштымский зверь»? Без сомнения. Долгие годы, которые Г.Ф. Зотов находился в статусе крепостного, будучи уже успешным предпринимателем, заводчиком, инженером, отличным администратором, выработали в его характере безжалостность, жестокость, умение переступить через людей, даже не замечая этого. Он шел к своей цели (избавится от клейма крепостной) по принципу «лес рубят — щепки летят».

Когда комиссия из Петербурга приехала с проверкой, а Зотову вменялось, что он пытал провинившихся в подземельях «Белого дома», а тех, которые не выдерживали пыток, сбрасывали в местный пруд, то, когда слили воду из этого пруда, у членов комиссии волосы встали дыбом. Все дно, в несколько рядов, было усеяно человеческими останками.

Но активная деятельность комиссии объяснялась не возмущением этой жестокостью по отношению к рабочим, а то, что Зотов и Харитонов пользовались большим влиянием в среде старообрядчества. Кстати, причастность Харитонова к этим пыткам на Кыштымских заводах так и не была обнаружена, но его все равно арестовали. Есть документальное свидетельство, что вовремя процесса к подсудимым приезжали губернатор Перми (Екатеринбург и Кыштым были тогда в составе Пермской губернии) и архиерей и уговаривали перейти в единоверие (это тоже старообрядческая ветвь, но она воспринималась официальной церковью более лояльно, чем белокрицкая, считавшаяся радикальной). За это обещали прекратить процесс. Последнее слово было за императором Николаем I, и он повелел сослать всех фигурантов дела в Финляндию, в Кексгольм. П.Я. Харитонов там и умер 30 ноября 1838 года, а вот с Зотовым не ясно. По одним сведениям умер там же, по другим оказался на Кавказе и там руководил расколом.

После того как правительство расправилось с верхушкой Уральского старообрядчества, для него наступили черные дни. Очень многие (особенно купечество) присоединились к единоверию. Они прекрасно понимали, что иначе развивать торговлю им никто не позволил бы.