Участие наших земляков в событиях и «мероприятиях» российского масштаба было различным. Я постараюсь рассказать об одном из эпизодов из истории XVIII века. Сюжет вроде бы и не очень значительный, но позволяет заглянуть в то время и поинтересоваться: а как же было в ту пору, как организовывались мероприятия, как подбирали людей и как все могло закончиться?
Путешествие Екатерины II
Екатерина II много путешествовала, или точнее, шествовала по Российской империи, правда восточнее Волги ей побывать так и не довелось. Но, список ее путешествий впечатляет: в Троице-Сергиеву лавру (1762 г.); в Москву, в связи с коронацией (сентябрь 1762 г. – первая половина 1763 г.); в Ростов (1763 г.), в Остзейский край (1764 г.); по Волге (1767 г.); в Москву (1775 г.); в Белоруссию (1780 г.); в Вышний Волочек (1785 г.), в Крым (1787 г.). Именно о последнем путешествии и пойдет речь.
Весной 1786 года Екатерина II известила Сенат о том, что намерена, «с божией помощью» отправиться в январе 1787 года в путешествие на юг России, в «Новороссию». Намерение весьма понятное, государыня желала лично ознакомиться с ситуацией в своей стране, поглядеть на недавно присоединенный к России Крым. Екатерина II, будучи мудрой и рачительной правительницей, не желала тратить на путешествие деньги из казны и переложила заботы об обеспечении высочайшего поезда лошадьми и повозками, необходимыми для столь масштабного мероприятия на своих возлюбленных подданных. Они же должны были отрядить ямщиков к этим повозкам. Если учесть, что на каждой станции от Санкт-Петербурга до Киева должны били стоять наготове 550 лошадей, а от Херсона обратно до столицы по 420–550, то можно представить себе общее количество гужевого транспорта, который надо было собрать со всей империи.
Указы для Южного Урала
До Челябинска эта весть дошла в виде указа Уфимского наместнического правления от 14 июля 1786 года. Задачи в нем были описаны уже более конкретно: с каждых 30 человек купцов и мещан (т.е. городских сословий) нужно было выставить одну лошадь. Крестьянам досталась меньшая тягость, они должны были выставить по одной лошади с 500 человек. На каждые две лошади – один ямщик. Кроме того, деньги на прокорм людям и лошадям, на непредвиденные расходы. В Уфе назначено место сбора ямщиков со всей губернии. К 1 января 1787 года обоз должен был дойти до Новгород-Северского – старинный город в Черниговской области (современная Украина). На станциях этого наместничества (Новгород-Северского) должны были размешаться повозки и ямщики из Уфимской губернии.
Вскоре приходит новый указ, где ситуация уточняется – местом сбора назначен Сергиевск (сегодня – город в Оренбургской области, районный центр), а не Уфа. Дата сбора – 20 сентября 1786 года. Кроме того, указано, что за качество упряжи, одежду ямщиков и наличие у них денег на питание и фураж для лошадей отвечает городничий, который должен лично осмотреть их перед отправкой и позаботиться, чтобы все было предусмотрено.
Подготовка к путешествию
Путь туда и обратно предполагался в 8 месяцев. Количество купцов в городе Челябинске – 52, мещан и цеховых – 580 человек. Челябинские мещане, собравшись 3 августа решили собрать 1200 рублей. «А чего недостанет, то взять из налично хранящихся в магистрате наличных сумм». Старшим над ямщиками избрали купца Осипа Лазаревича Колбина. Лошадей (восемь пар) должен был закупить Иван Бабушкин. Купцы постановили от себя поставить две пары лошадей с упряжью, выбрали от себя в ямщики Семена Осиповича Колбина и Григорья Афанасьевича Мотовилова, а также постановили собрать на покупку лошадей и на путевые расходы 400 рублей. 10 лошадей купили у разных людей по средней цене около 20 рублей за лошадь. Упряжь была куплена «с запасом» – двадцать хомутов, 40 супоней, 20 ременных вожжей и т.д., а кроме того — одна телега с кибиткой, для хранения запасов.
«Повинности»
В ноябре 1786 года купец Осип Колбин обращается в городовой магистрат, объясняя, что сын его, Семен Колбин, ехать не может, поскольку по купеческим делам должен находиться в Челябинске. Но вместо Семена может поехать мещанин Иван больший Малышев. Если же в ходе поездки Иван Малышев введет городское общество в убыток, то Осип Колбин берет на себя обязательство возместить ущерб. Незадолго до этого выясняется, что двое мещан, выбранных в ямщики – Василий Мингалев и Иван Нефедьев – «оказались неспособны» к выполнению обязанностей…
Немного отвлечемся от главной темы рассказа и попытаемся разобраться – почему люди не испытывали особого желания «прокатиться» до Украины и пытались под разными предлогами отказаться от этой перспективы. Дело в том, что помимо основного налога, так называемой подушной подати, каждый житель мужского пола нес еще множество «повинностей», это были налоги, собираемые по случаю, либо отработка на конкретных «участках» (ремонт дорог и мостов на территории, относящейся к населенному пункту и т.д.). Участие в путешествии Екатерины II и было такой повинностью, причем не только для непосредственных ямщиков, но и для всех жителей города. Все население «скинулось» по 2 рубля 50 копеек, а зажиточные дали еще больше (своего рода прогрессивный налог), для сравнения можно сказать, что годовая подушная подать с мещанина составляла около 2 рублей. То есть только на одном «косвенном» налоге челябинцы отдали больше денег, чем по основному налогообложению! А что касается непосредственных участников путешествия, то они получали только деньги на прокорм, и никакой оплаты. Люди уезжали из дому на 8 месяцев, оставляя дом, возможность заработка. Именно поэтому такие занятия и назывались «повинностями», более красивое название – «служба по выбору». Именно поэтому купец Колбин не захотел отпускать своего сына Семена и предпочел подрядить вместо него Ивана Малышева.
Во что же одеть ямщиков
Встал вопрос – во что же одеть ямщиков? Был «общепринятый», или «общероссийский» вариант – гражданский мундир образца, установленного указами 9 апреля и 6 мая 1784 года. Однако этот мундир подразумевал, что надевший его человек будет чисто выбрит, а как признавал городовой магистрат «ямщики ж от челябинского общества отправляются из мещан и все в бородах». Вопрос о том, чтобы сбрить бороды, очевидно всерьез и не поднимался. Правда, была и другая причина, не менее серьезная: «да и пристойного штатному положению сукна и прибору (аксессуаров – Г.С.) ко оному в здешнем городе в продаже не имеется…». Насколько можно судить, была форма одежды, установленная для мещанского сословия Уфимского наместничества указом наместнического правления. Именно в нее и решили городские власти облачить ямщиков. Однако магистрат, упоминая этот указ, отмечает, что делается это «паче во уважение того что оные мещане отправляются в ямщики для ВЫСОЧАЙШАГО ЕЯ ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА путешествия».
Решили сшить всем ямщикам по синему суконному кафтану, высокие черные плисовые шапки, цветные кушаки, сапоги. Поскольку спохватились насчет одежды только 15 сентября, а 20 сентября участники путешествия с императрицей должны были прибыть в Сергиевск, то шили одежду по хорошо известному нам и сегодня принципу: «На охоту идти – собак кормить». Городовому старосте было предписано быстро купить необходимые ткани – сукно и плис – собрать городских мастеров портновского дела и приказать «потребные кафтаны и шапки сшить непременно к завтрашнему дню». Правда, шить пришлось только кафтаны, остальное купили готовым.
Летнюю одежду пошили за счет общественных денег, а зимнюю велели пошить за свой счет, объясняя это тем, что для поездки они были избраны в порядке очереди, как на любую другую общественную службу. За такие службы, точнее повинности никакой оплаты не полагалось. А в этом случае городские жители и так несли изрядные убытки. Решили сэкономить на шубах и валенках. Но тут в организации сборов решил принять участие городничий, секунд-майор Иван Егорович фон Швейгофер (Швейгофен). Иван Егорович потребовал, чтобы на отправляемых в высочайшее путешествие ямщиков «построили» еще по камзолу и штанам «того же цвету» и выдали по рублю на покупку теплых сапог. Магистрат вновь отдал приказание городовому старосте. Камзол и штаны из того же синего сукна должны были сшить по тому же «методу» – сегодня портным сказали, а к завтрашнему дню должно быть готово. Учитывая, что указ магистрата старосте был датирован 18 сентября, а 20 ямщики уже должны были быть в Сергиевске, время поджимало…
Путешествие с императрицей
Итак, в сентябре 1786 года из Челябинска отправилась группа горожан для участия в «Высочайшем Ея Императорскаго Величества путешествии» в Новороссию, или, иначе говоря, в Крым. Участие было не самое торжественное – мужики должны были быть задействованы в «путешествии» в качестве ямщиков на одном из перегонов на пути следования кортежа, а точнее «поезда» императрицы из Санкт-Петербурга в Крым.
Всего для этого дела челябинцами было закуплено: 21 лошадь с упряжью для них, повозка с кибиткой под запасные вещи и прочее взятое в путь имущество, выбрано 11 ямщиков. В итоге было направлено 5 лошадей, плюс одна с кибиткой и трое ямщиков: Яков Козлов, Артемон Григорьев и, за старшего, Иван больший Малышев (все остальные остались в резерве, если вдруг выяснится нехватка). Иваном большим его называли потому, что он был старшим из двух родных братьев, носивших имя Иван. Соответственно младшего звали Иван меньший Малышев.
Челябинские ямщики доехали до города Сергиевска (сегодня город в Оренбургской области), где комплектовалась сборная бригада ямщиков Уфимского наместничества и оттуда двинулись к Новгород-Северскому уже со всей компанией, под руководством прапорщика Коробцова. Характерная деталь – на пропитание лошадей было выделено по 5 рублей в месяц на каждую, а людям – по три рубля в месяц на человека. Что они ели в дороге, точно сказать сложно, в журнале расходов лаконично указывалось, что куплено в деревне такой-то «сена, овса и харчю» на столько-то копеек. Но, похоже, основным продуктом питания был хлеб – именно он чаще всего указан, в тех случаях, когда записи носят более подробный характер. Иногда покупали «свежину», – то есть свежее мясо, рыбу, – или крупу. На лошадей действительно тратили гораздо больше денег, чем на себя – не считая расходов на сено и овес, надо было их регулярно перековывать, покупать-то новые попоны, то железную чесалку. Прибыли они в город Сосницы Новгород-Северского наместничества вовремя, в конце декабря 1786 года, выполнили свою работу и 1 февраля 1787 года двинулись в обратный путь. За труды им было передано от имени Екатерины II, через прапорщика Коробцова, 12 рублей 50 копеек…
Некоторые детали из поездки челябинцев. В Тамбове прапорщик Коробцов за что-то «выстегал» Артемона Григорьева – для лечения душевных и прочих травм ему было выдано «на уразы для покупки вина» 1 рубль 40 копеек. Интересно использования слова «уразы», само это слово (ураза) означает у мусульман великий пост в месяц рамазан, но по окончании поста празднуется «ураза байрам» – окончание поста, или праздник разговения. Очевидно, это слово было вполне в ходу у русских жителей Челябинска именно как обозначение «разговения» в разных значениях. В дальнейшем Артемон Григорьев, видимо решил, что надо пользоваться случаем и за общий счет пополнить гардероб, в разных городах Григорьеву были куплены: рубаха и штаны, три пары «чулков», два кафтана – за пять рублей и рубль сорок, сапоги и шляпу. Не забыл и про жену, купил два платка «бумажных», т.е. хлопковых и два хлопковых же колпака. Кроме того, в Пензе и в Самаре просто прогулял, каждый раз на пять рублей. На обратном пути мужики сбыли лишних лошадей с упряжью, оставив лишь ту, что была запряжена в кибитку.
Кто кому и сколько должен
Прибыли они домой, в Челябинск, 10 апреля 1787 года. И тут начались сверки отчетности… Ивана большего Малышева поначалу чуть не посадили под замок, в связи с недостачей. Выяснилось, что перерасход составил весьма приличную сумму – с Малышева причиталось вернуть в городскую общественную «кассу» 145 рублей 95 копеек, а с Григорьева – деньги, потраченные им на приобретение разных «необходимо нужных» вещей, 14 рублей 91 копейку. И тут вспомнили о том, что Осип Колбин, заменяя своего сына Семена Иваном Малышевым, обязался возместить убытки, которые причинит городскому обществу этот самый Иван больший Малышев.
Так что всю сумму в 161 рубль 41 копейку пришлось выплачивать Осипу Колбину. Решение это было принято уже 29 ноября 1787 года. Как происходил расчет – неизвестно, под вопросом оставалось еще больше 90 рублей, которые прапорщик Коробцов вроде как передал Малышеву, но тот это отрицал. В общем, путешествие с императрицей привело к затяжному выяснению вопросов кто кому и сколько должен…
