Одно из многих красивых и загадочных мест в наших краях – озеро Аллаки в Каслинском районе. А на берегах озера находятся две группы скал, которые обычно называют Большие и Малые Палатки, а по-башкирски – Бей-Таш и Килен-Таш.
Бей-Таш (Каменные палатки) известен своими петроглифами — наскальными изображениями. Но статья вовсе не о них, а о событиях легендарных и вполне реальных, которые связаны с местностью на берегу озера Аллаки и в народной памяти оказались переплетены с образом скал Бей-Таш.
Две легенды
Существуют две легенды, связанные с этими местами. Наверное, их было больше, но мы знаем только о двух и то благодаря неизвестному автору, записавшему их в башкирской деревне Алабуга в 1887 году и опубликовавшему в 1888 году в газете «Екатеринбургская неделя» под названием «Бей-Таш». Но этот пост я затеял не столько ради пересказа народных преданий, а для того, чтобы показать, как причудливо использует народная фантазия реальную историческую канву при передаче мифологических, сказочных и легендарных сюжетов…
Легенду о богатом бее, его жене и их невестке и о том, как возникло озеро Аллак, а также камни Бей-Таш и Килен-Таш знают многие. Ее известный дореволюционный русский этнограф В.Н. Харузин перепечатал в книге «Сказки русских инородцев», опубликованной в 1898 году. Он назвал сказку «Гнев Аллаха» и немного подредактировал ее. Но как бы то ни было, она довольно часто публикуется в газетах, есть в Интернете. А вот второе предание известно в меньшей степени, поскольку оно не совсем легенда, да и не выстроено так красиво, как повествование об озере Аллак. Но тоже довольно интересно, особенно если сопоставить его с некоторыми историческими фактами. Вот рассказ о камне Бей-Таш.
Рассказ о камне Бей-Таш
«На северо-западе от Каслинского завода, около 12 верст от него, что за озером Большой Кисегач, между озер Аллак и Большие Репенды, лежит огромный камень, с огромными трещинами, впадинами, навесами, бороздами и небольшими пещерами.
Поодаль от главной массы один кусок гранита представляет форму гриба. Все эти камни известны у местного населения под названием «Палатки». Башкиры в декабре 1887 г. называли его «Бей-Ташъ» (Бей – именитый, Ташъ – камень).
В незапамятные времена, еще до прихода русских, около этого камня жил святой сарт и заповедовал башкирам окружающую землю с тем, чтобы они не передавали ее никому, не оскверняли и не портили бы степи. И что пока кости его будут лежать под этим камнем, заповедь его будет соблюдена.
Прошло много лет и деды стариков 1887 г. продали землю русским (то есть продали землю не в 1887 году, а деды тех, кто в 1887 году был уже стариком – Г.С.). Но и после продажи долго еще русским не удавалось распахать ее, благодаря тому, что при первой борозде проведенной сохой, пахарь видел позади себя мертвеца, который страшно стонал и грозил пахарю кулаком, так что начатое дело бросалось, пока не находился другой смельчак. Но, повторялось то же самое, несмотря на палки, которыми угощали бежавших с работы заводские приказчики, щедрые на подобные «угощения» в старые времена.
Продолжалось это долго, пока почитатели святого не перевезли его куда-то в степи за Ташкентом. Когда они прибыли туда, камень на озере Большие Аллаки вдруг распался и принял тот вид, в котором находился и в 1887 году.
Тело же угодника было найдено в одной из трещин камня, вполне сохранившимся. Перенесение праха угодника башкирами относится во времена устройства Каслинского завода, а именно к переходу его от Коробкова к Никите Демидову».
Главный герой повествования обозначен как «святой сарт». «Сартами» называли жителей Средней Азии, точнее, жителей тамошних городов и земледельческих районов, т.е. оседлое земледельческое и ремесленное население. Казалось бы, где Средняя Азия и где озеро Аллаки? Но на Южном Урале были группы сартов, которые ушли из Средней Азии от набегов кочевников, а часть из них, возможно, бежала на Южный Урал из казахского или калмыцкого плена – сюда было ближе идти, чем домой. Селились они, по возможности, отдельными деревнями. Со временем они влились в состав башкирского народа и сегодня есть род «сарт» в составе башкир. И как раз на озере Аллаки располагалось недолгое время селение сартов. Было это в первой половине XVIII века. И связь между реальной историей и легендой имеется не только в том, что в преданиях фигурирует «сарт», но и в некоторых других моментах. Хотя в предании, как это обычно и бывает, история «переосмыслена» по своему и понять, что к чему можно лишь обратившись к архивным документам. Но об этом дальше.
В начале XVIII века на берег озера Аллак пришла группа сартов из-за Уральского хребта. С прежних мест они ушли потому, что там «пашнями и сенными местами стало быть недовольно» – то есть стало не хватать пахотных земель и сенокосных угодий. Земля на озере Аллаки находилась во владении башкир Мякотинской волости. «Инородческой», т.е. нерусской волостью в ту пору называли на Урале и в Сибири территории, которые занимало одно племя, или род. Соответственно, Мякотинскую волость населяли, преимущественно, башкиры племени бикатин («мякотинцами» это племя называли в русском варианте, на самом деле его название звучит как «бикатин»). Пришедшие сарты должны были получить согласие хозяев на проживание на их землях. В 1715 году башкиры Мякотинской волости «…дали на Уфе сию запись тое ж Сибирской дороги деревни Сартовой служилым тезиком Акимбетю Уразову, Ибраю Караобзову, Утегану Егумбетеву в том – припустили мы, Исламгул с товарыщи, их, Акымбетя с товарыщи, жить в вотчину свою…». А сами сарты в 1744 году объясняли, «Утягян Егумбетев с товарыщи сказали: во оную деревню Ахметеву пришли и живут поныне из Уфимской провинции из деревни Лабау назат тому лет тритцать». То есть разрешение жить на этой земле сарты получили вскоре после переселения.
«Переехала» на новое место, видимо, лишь часть людей, а часть осталась на прежнем месте – иначе сложно объяснить существование до сегодняшнего дня двух деревень Лабау – Сарт-Лабау и Песчано-Лабау – в Иглинском районе Башкортостана.
В приведенных выше цитатах интересно то, что деревню поначалу называли просто Сартова, а не Ахметева, хотя эти названия вполне могли существовать параллельно. Еще интереснее использование слова «тезики» для обозначения жителей деревни. «Тезик» (таджик), как и «сарт» обозначало выходца из Средней Азии и земледельца, это слово и сейчас сохранилось в башкирском языке. В данном случае они названы «служилыми тезиками». Можно предположить, что такое подчеркнутое именование показывало, что они пришли на Южный Урал относительно недавно (имеется в виду – недавно относительно начала XVIII в.) и при этом акцентируется их служилый статус, т.е. не просто земледельцы, а принадлежащие к служилому сословию. К служилым сословиям относились те, кто нес воинскую службу и, обычно, был освобожден от уплаты податей.
Деревня Ахметева показана на карте Исетской провинции, составленной прапорщиком Куроедовым в 1742 году. Рядом с деревней, между озерами Большой и Малый Аллак изображено нечто, что можно трактовать как те самые скалы, которые называются Бей-Таш. Называлась деревня по имени одного из старших сартов – Ахмета Альметева. Ахмет пользовался уважением начальника Сибирских и Казанских горных заводов В.Н. Татищева. В одном из писем, (адресат не указан) Татищева значительная часть посвящена его персоне, в частности он писал: «Вашему сиятельству в пополнение сим всепокорнейшее доношу, что по заключении доношения посыланной мною в Башкирь, к Ахмет сарту, возвратился и что показал оное кратко в экстракте внесено, токмо об нем Ахмете не отписано. Он есть в Сибирской дороге почитай знатнейший… ныне он весьма ревностно к удержанию от бунта поступает… Ныне они намерены сюда быть сами для показания верности». Письмо это было написано в августе 1735 года. Интересна оценка, данная Василием Никитичем Ахмету Алметеву – «знатнейший», это слово зачастую означало не благородство происхождения (дворянство), а степень влияния на окружающих. Возможно, Татищев и преувеличивал значимость фигуры Ахмета Алметева, но то, что сарт был личностью не из последних среди тюркского населения Зауралья, можно говорить довольно уверенно. «Бунт», от которого удерживал «Ахмет-сарт» башкир Сибирской дороги, это башкирское восстание, которое началось в 1735 году. Насколько можно судить, Ахмет Альметев и позже пытался удерживать башкир от нападения на русские селения. При этом деревня Ахметева весной 1736 года была разграблена отрядом капитана Житкова, отправленным на подавление восстания. Насколько можно судить, жители деревни Ахметевой пострадали не из-за сочувствия к восставшим, а просто потому что не понравилось как сарты себя держали, да и пограбить там было что… Тем не менее, Ахмет Альметев и после этого призывал башкир к миру.
В уже упоминавшемся письме, В.Н. Татищев писал про Ахмета Альметева, что «служитель его татарин поехав с товарами тысячи на две в Томск не возвратился и живет тамо записався в Томске». Другой житель деревни Ахметевой, Утяган Елимбетев указал в списке разграбленного командой капитана Житкова из его хозяйства: 300 пудов ячменя, 150 пудов овса и 50 пудов соли. Это помимо лошадей, верблюдов, металлической посуды и пр. Это были довольно большие запасы и явно не для себя, а на продажу. Сказать про всех сартов сложно, но часть из них, очевидно, занималась торговлей, причем не в самых мелких масштабах – 2000 рублей по тем временам очень немаленькие деньги, да и упомянутые припасы Утягана Улембетева тоже довольно значительны.
Приведу фрагмент из второй легенды, где описывается как безбедно жил старый бей сарт: «Жил тогда один бей из сартов. Жил он и богател, свято верил в Аллаха. Богатство его прибывало с каждым днем, стада увеличивались с каждым годом. Пил он, ел когда вздумает и сколько угодно душе его: и жирный бешбармак, и бурсак, и салма и все прочее, что ни захотел. Летом пил кумыс вволю. Посуда – чаши и чашки для кумыса были у него золотые, из чистого золота. Умывальники и тазы были и золотые и серебряные». Уровень благосостояния сартов, судя по всему, довольно сильно отличался от уровня жизни башкир из окрестных деревень. Со временем медная и чугунная посуда в предании преобразилась в золотую и серебряную – народные сказания вообще склонны к усилению акцентов и некоторому преувеличению, будь то предания русские, или башкирские.
В 1748 году сарты переселились на речку Чумляк, где власти Оренбургской губернии отвели им земли рядом с аюкинскими калмыками, вместе они образовали Сарт-Калмацкую волость. Сегодня это территория Сафакулевского района Курганской области. Если учесть, что во владенной записи, которую дали в свое время сартам башкиры Мякотинской волости была фраза: «…во всем в вотчине их владеть в равенстве, кроме бранья с рыбных ловель оброков, а с той вотчины никогда их не ссылать…», то «переезд» сартов на новое место выглядит довольно странно.
Переселиться на новое место, на реку Чумляк, им пришлось, возможно, после того, как башкиры Мякотинской волости продали, в 1747 году, земли под строительство Каслинского завода купцу Я. Коробкову. Хотя конкретно территория, включающая озера Аллаки, прописана лишь в купчей от ноября 1753 года, по которой часть земель Мякотинской волости отошла в собственность Н.Н. Демидова. В общем, в 1748 году служилые сарты покинули деревню Ахметеву и перебрались к речке Чумляк. В 1744 году в деревне Ахметевой было 25 дворов служилых сартов, в 1750-х годах на землях возле Чумляка насчитывался 31 двор сартов.
Переселение сартов с озера Аллаки произошло как раз в период строительства Каслинского завода. Очевидно, к этому времени Ахмет Альметев скончался – документы 1740-х годов подписаны его сыновьями, Султаном и Абдряшем. И мотив святого сарта, который «заповедовал башкирам окружающую землю с тем, чтобы они не передавали ее никому, не оскверняли и не портили бы степи» вполне понятен – фактически, под давлением обстоятельств мякотинцы были вынуждены нарушить данное обещание «не ссылать» сартов с вотчинных земель. Очевидно, сама история о том, что сартам пришлось уйти с берегов озера именно в связи с передачей земли заводчикам, сохранилась в памяти башкир, но отобразилась в предании несколько иначе. А уход сартов в предании обрел форму переноса останков святого старца. Обратим внимание, что время, когда тело святого, по преданию, было увезено «в степи за Ташкентом» и время ухода сартов на реку Чумляк практически совпадают…
Еще один момент – в журнале, где фиксировался осмотр межевых знаков по спорному делу о землях каслинского завода, в 1792 году, фигурируют названия камней «Бейташ» и «Килинташ» на озере Большие Аллаки. Названия, очевидно, появились давно, и сегодня уже трудно выяснить, кто фигурировал в первоначальных вариантах преданий, связанных с этими скалами. Сарты, жившие здесь недолго и вынужденные уйти в связи с передачей земель для нужд Каслинского завода, оказались достаточно яркими фигурами, чтобы «войти» в некоторые местные предания, невольно вытеснив прежних персонажей.
А сыновья Ахмета Алметева – Султан и Абдряш на новом месте основали деревни, которые и поныне носят их имена – в Сафакулевском районе Курганской области есть деревни Султаново и Сарт-Абдрашево…
