В апреле 1954 года строителям удалось перекрыть металлическими щитами русло Камы. Началось заполнение водой ложа Камского водохранилища. Уровень воды постепенно поднялся более чем на двадцать метров. Над бывшим руслом реки образовался искусственный водоем площадью почти две тысячи квадратных километров. Так появилась Камская ГЭС – сталинская стройка, законченная уже после его смерти.
Работы над проектом Камской ГЭС начались еще в начале тридцатых годов прошлого века. Но стройку довольно быстро «заморозили». Выяснилось, что перекрыть полноводную Каму будет не просто. Под створами будущей плотины обнаружили гипсоносные породы, это естественно представляло большую опасность. Гипс легко вымывается водой, и плотину могло, попросту смыть. Решить техническую проблему и вернуться к проекту смогли только после войны. 2 июня 1948 года вышло Постановление Совета Министров СССР, которое утвердило основные показатели проектного задания на строительство Камской гидростанции с судоходным шлюзом на реке Каме у города Молотов. Обратимся к воспоминаниям бывшего первого секретаря обкома КПСС Бориса Коноплева:
«Спустя 3 года после войны государство нашло средства для строительства Камской гидроэлектростанции, которая стоила в то время три миллиарда рублей, это была огромная строительная площадка».
Утром мужчины, вечером – женщины
Тогда же, в конце сороковых в начале пятидесятых годов прошлого века, на Гайву начали массово завозить заключенных и военнопленных. Вот как описывают этот период в своих воспоминаниях старожилы поселка:
«Весь контингент заключенных был расположен на площадке в районе Гремячего Лога (шестая зона). Это были бараки, это был целый городок. Он был огражден пятиметровым забором из колючей проволоки, со смотровыми вышками, на которых постоянно, круглые сутки, ежеминутно ходили вооруженные конвоиры со злобными овчарками… Заключенные жили в бараках. Женщины жили отдельно от мужчин. С утра мужчин приводили на Камскую ГЭС, а вечером женщин…»
Народные названия микрорайонов в поселке до сих пор напоминают нам об этом периоде в жизни Гайвы, первая зона – шестая зона. А если присмотреться к застройке поселка, можно легко уловить, скажем так, и западное влияние. Это финские щитовые домики и немецкие коттеджи, построенные по европейским технологиям, строили их военнопленные – немцы и румыны.
Шесть городов под воду
В 1951 году власти преступили к переселению жителей, чьи дома и поселки и города оказались в зоне затопления. Всего предстояло переселить почти сорок девять тысяч человек. Под воду по расчетам строителей должны были уйти почти 300 населенных пунктов Молотовской области – шесть городов, тринадцать рабочих поселков и три райцентра. В ходе затопления исчезли такие исторические поселения, как старинный город Дедюхин, Нижнечусовские городки, Верхнечусовские городки, была затоплена значительная часть Усолья, Ильинского, Добрянки и Чёрмоза.
Все это, естественно, вызывало возмущение у жителей. Курировать переселение в Прикамье прибыл один из сподвижников Сталина, Лазарь Каганович. Вот как этот приезд позднее вспоминал Борис Коноплев:
«Когда был у нас здесь Каганович, в 52 году, приехал сюда на Камскую ГЭС, всё там проверять, и поехал ложу водохранилища смотреть, и в Чёрмозе остановился. А в Чёрмозе его там встретили! Завод уже в стадии затопления был. Оборудование всё разобрали. Они его взяли в оборот. А он взял, да бухнул, мы вам новый завод построим в другом месте. И уехал».
В зоне затопления оказались памятники истории, архитектуры и археологии. Изначально предполагалось, что под водой полностью окажется и построенное в 1606 году известной династией Строгановых село Новое Усолье. В бывших Строгановых палатах в начале 50-х годов хранились старопечатные и рукописные книги. Их решено было вывезти, часть книг должны были отправить в Москву, часть в Пермь. По легенде большая часть коллекции до места назначения не добралась… Да и само село все еще не могут полностью восстановить после того разрушительного затопления. Вода едва не разрушила великолепный ансамбль поместья, подмывая фундамент расположенных здесь зданий.
Бани падают, тополя падают…
Насколько изменилась береговая линия после образования водохранилища можно хорошо себе представить по кадрам, знаменитого советского фильма «Волга-Волга». Паромную переправу создатели кинопроизведения снимали возле села Красная Слудка в Добрянском районе. Тогда здешние места славились заливными лугами. Сейчас местные берега больше напоминают непреступные скалы. Отвесы из глины ежегодно рушатся. Рассказывают местные жители:
«Берега все рушатся, бани падают, тополя падают… У нас был огород соток двадцать, наверное, сейчас осталось соток 6 примерно…».
Как считают ученые, берега водохранилищ формируют не только волнами искусственного моря, но и суровые климатические условия. За зиму уступы промерзают. Весной талые воды вымывают в них своеобразные ниши, затем верхняя часть бровки рушится. За год за счет только этих процессов береговая линия может сократится на полтора метра. Вот как прокомментировала нам эти явления профессор, заведующая кафедрой гидрологии и охраны водных ресурсов ПГНИУ Светлана Двинских:
«Разница в том, то на реках нет ветрового волнения. Это основной фактор, который вызывает абразию, у нас она так и называется – ветро-волновая абразия. То есть это не просто эрозия, на реках это формирование оврагов, а на водохранилище, это обрушение берега в результате ветро-силового волнения».
Специалисты отмечают за последние десятилетия появились отложения наносов в районе судового хода на Камском море. При этом высота образовавшихся донных отложений варьируется от десяти до пятидесяти сантиметров. Сейчас прогнозируется искривления русла в районе Соликамского промышленного порта. Там подходной канал для судов за несколько лет удлинился на несколько километров. Светлана Двинских:
«Самое сложное заключается в том, что процессы, которые около берегов протекают, могут перемещаться по водохранилищу. Допустим, мы планируем берегоукрепление там, где идет мощное обрушение. Забетонировали все, а там у нас эти процессы закончились, переместились в другое место, и все, заложенные деньги оказались никому не нужны, пустая трата. Все это зависит от прогноза. Прогноз делать трудно, потому что водохранилище живой объект – все меняется. Сейчас мониторинг сведен к тому, что мы наблюдаем на сколько бровка берега отступает от первоначального положения. Но полностью выбрасываем те процессы, которые этому способствуют, мы их не изучаем. В связи с этим прогноз невозможен».
