Старейший город Челябинской области — Верхнеуральск. Сегодня это небольшой, тихий городок, а на протяжении XVIII–XIX веков он играл важную роль в истории нашего края. И история его богата разными эпизодами — трагическими, героическими, обыденными, просто интересными. Прежде чем приступить к повествованию, хотелось бы вспомнить замечательного краеведа Ивана Владимировича Дегтярева. Именно он, в свое время (еще в 1960–1970-х годах), собрал в различных архивах огромное количество разнообразной информации, которая легла в основу моего рассказа. Я дополнил его информацию вновь выявленными материалами.
Основание города
Начнем по порядку, с основания города. В 1734 году начинается деятельность Оренбургской экспедиции. Она была образована стараниями обер-секретаря Сената И. К. Кирилова. Первоочередные задачи экспедиции — строительство города Оренбурга и пристани на Аральском море. Перспективные направления работы — налаживание торговых путей в Среднюю Азию, разведка и начало освоения тамошних природных ресурсов, начало освоения рудных богатств Южного Урала. Первый Оренбург (сегодня город Орск) планировался да и был заложен при впадении реки Орь в реку Урал, отсюда и название — Оренбург, т. е. «город на р. Орь».
Инициаторами строительства города (по крайней мере, формально) были киргиз-кайсаки, т. е. казахи. Этот город был им нужен для торговли и как символ присутствия в степи могучего союзника. Правда, автор проекта И.К. Кирилов пытался приписать желание построить новый город и башкирам, но это спорный момент. В данном случае мы не будем вдаваться в нюансы, но, по общему мнению, деятельность Оренбургской экспедиции вызвала башкирское восстание, поставившее под вопрос выполнение ее задач.
Осенью 1734 года экспедиция прибыла в Уфу, и здесь Кирилов узнал, что место, где предполагается заложить Оренбург, находится далеко от Уфы и возникает проблема снабжения нового города припасами. Завести нужные припасы зимним путем в Сакмарский городок, чтобы оттуда потом доставить к месту строительства, не получилось. Нужно было искать другой вариант. 15 декабря 1734 года (по старому стилю) И. К. Кирилов писал главному начальнику Казанских и Сибирских заводов В. Н. Татищеву: «в ландкарте значит, вершины реки Яика (сегодня — р. Урал) подошли к Сибирским и Екатеринбургским слободам и заводам, откуда мочно все, что нужно, учредя удобную пристань и тут зимним путем перевозить, а весною с первой водою на плотах сплыть». Далее начальник экспедиции просил Татищева, если тому известна ситуация в верховьях Яика, прислать предложения, как удобнее организовать доставку инструментов и продовольственных припасов к месту, где удобнее строить пристань, из екатеринбургского ведомства. «Буде же Вашему превосходительству о вершинах неизвестно, то прошу послать из купцов и с ними тайно, вместо прикащика, геодезиста, который бы объехал надобные места и где быть пристани осмотрел и после сделав чертеж, вернее будет» писал И. К. Кирилов. Татищев, получив письмо, отправил к «вершинам» Яика екатеринбургского купца Ивана Харчевникова, а с ним послал геодезиста Ивана Шишкова, приказав тому взять с собой помощника («ученика»). Они должны были найти в верхнем течении Яика или какого-либо притока место, удобное для постройки пристани, откуда можно было бы по весне отправить припасы на плотах вниз по реке. Кроме того, они должны были подрядить живших там «татар» (имеются в виду башкиры — в документах того времени их часто называют татарами) построить сараи для хранения провианта и заготовить лес для плотов. Кроме того «ему Шишкову колико можно положение тех мест разведывать, и разсмотря сделать чертеж». 2 января 1735 года два Ивана — Харчевников и Шишков — отправились к Яику.
Тем временем И. К. Кирилову сообщают о том, что место для пристани найдено. 31 декабря (по старому стилю) он писал Татищеву: «ныне подлинное известие получил, что можно плотами и судами сплавливать от устья, где впала с Сибирскую сторону речка Улжеде (Урляды), а на той речке в вершине соснового и другого лесу на дело судов и плотов довольно и называется тот лес Окту (Окто-Карагай — Карагайский бор), позади Хорошаевой деревни, день езду, верст с шестьдесят. Которую пристань взялся завести Сибирской дороги Каратабынской волости тархан Таймас батыр Шаимов и уже хлеба пуд тысячу и больше в Сибирских слободах чрез другого башкирца Бокчургу купил…». В связи с чем просил прислать инструменту: топоры, скобели, ломы, буравы и прочее в деревню Хорошаеву, с тем, чтобы «коль скоро прийдет солдат рота из Уфы, то взяв пойдут для дела изб и амбаров, или сараев на показанное место». Кроме того он сообщал, что к пристани отправятся и адмиралтейские корабельные мастера (такие в экспедиции были, напомню, что одна из ее задач заключалась в постройке пристани и судов на Аральском море). Проблема была в другом, эти мастера «у дела простых судов не бывали», то есть построить морское судно могли, а вот простой дощаник — не факт. Кирилов отмечал, что у Татищева таких мастеров довольно и просил прислать человек двух–трех «на первой случай прислать, они могут усмотря воды, такие и суда сделать». То есть построить баржи, исходя из полноводности реки, чтобы те не оказались слишком велики для верхнего течения Яика.
На день раньше, чем Татищеву (то есть 30 декабря 1734 года), Иван Кириллович пишет «покорнейший рапорт» императрице Анне Иоанновне. А в нем сообщает, что «ту пристань по посылке от меня башкирской старшина Сибирской дороги … тархан Таймас-батыр осмотрел и позволение у вотчинника башкирца … именем Хорошая взял… Для караулу и строения на первой случай малого магазеина и рогаток, изготовления на суды и плоты лесов, командировал роту солдат, туда же послал судового мастера с плотниками и другими мастеровыми людьми, а к весне другую роту пошлю». То есть Василию Никитичу Кирилов излагает дело так, как оно есть, а Анне Иоанновне рапортует об успехах — мол, согласие живущих на Яике башкир получено и рота к месту уже послана, и практически уже пристань строится! Именно на основании этого рапорта и датируют основание Верхояицкой пристани 1734 годом, хотя ничего заложено еще не было, а жившие в том районе башкиры согласия на постройку не давали и даже отряд к Яику из Уфы еще не вышел… Впрочем, об этом и о том, как же все-таки развивались события дальше рассказ впереди.
Василий Татищев направляет в верховья Яика купца Харчевникова, а под видом приказчика с ним едет геодезист Иван Шишков. Иван Шишков с купцом Харчевниковым на 11 день по выезде из Екатеринска (так назывался Екатеринбург в период «правления» В. Н. Татищева) добрались до той самой деревни Хорошаевой (Карашаевой) и выяснили, что все не так гладко. Хозяин деревни башкир Карашай сказал, что место для постройки сараев и складирования леса для плотов он не даст: «И оной Карашай нам сказал, что де когда Ногайской дороги башкирцы пропустят провиант везенной с Уфы в казачьей городок Сакмару для приготовления к новостроящемуся городу Оренбурху, тогда и я вам то место с охотою отдам». Также и людей для постройки сараев в деревне не было, но Карашай сказал, что если все будет нормально, и башкиры Ногайской дороги пропустят обоз из Уфы в Сакмарск, то он отдаст под склады пустые избы и сараи в деревне. Шишков в своем отчете также отметил, что по дороге от Екатеринбурга к вершинам Яика «сенами великая скудость… тако же подводы нанять не можно».
Выводы из доклада Шишкова Татищев сделал почти молниеносно. 24 января он получает отчет геодезиста и, похоже, сразу отдает распоряжение крестьянам Багаряцкой слободы — ехать в Табынскую волость «для проведывания об озере Чебаркуле, что оное — отдается на откуп и кому? И ежели можно, чтоб оное нанять под поселение якобы на себя». Отправились крестьяне Багаряцкой слободы Трифон Карандашев и Семен Юшков. На Чебаркуле башкир не оказалось, они перебрались на зиму в верховья реки Уй (современный Учалинский район Башкирии). Добравшись туда, крестьяне переговорили с табынцами (табын – одна родоплеменных групп в составе башкир) об аренде озера на 5 лет и возможности постройки селения. Башкиры сказали, что взять озеро на откуп можно, а вот «крестьяном в наших местах землю дать не смеем, опасаясь Ея Императорского Величества указов…». Выяснилось, что на тот момент озеро Чебаркуль было отдано крестьянам Далматова монастыря за 20 рублей в год. На предложение багаряцких крестьян отдать озеро с будущего года в аренду им башкиры ответили, что в общем-то не против, но сейчас не все вотчинники (то есть башкиры – хозяева той земли) на месте, когда все будут в сборе, тогда мол пусть приезжают и договариваются. Казалось бы, зачем Татищеву понадобилось русское поселение на Чебаркуле? Все дело в том самом отсутствии мест, где можно было купить сена и сменить лошадей, на пути от русских слобод к верховьям Яика…
Хлопоты Оренбургской экспедиции шли своим чередом. Прапорщик Гладышев ездил по слободам и закупал муку и крупы для нужд экспедиции. Кирилов руководил. 29 января он писал Татищеву, что ему указали еще два места, где можно поставить пристань. К отправке на место постройки он назначил по одной роте из Уфимского батальона и Казанского полка, но они пока были в Уфе, ожидая приезда И. Гладышева, который знал «куды б им на осмотренное место надежнее прийти». Поскольку Гладышев из Теченской слободы выехал не раньше 23 февраля, то и солдаты из Уфы на Яик двинулись не раньше конца февраля. Инструкция капитану Уварову и поручику Ветошникову, командовавшим первой ротой, отправленной на Яик, подписана 21 февраля 1735 года Следовательно, вышли они после этой даты. В письме от 30 марта Татищеву начальник экспедиции сообщал, что «пристань Верхояицкая, надеюсь на истинного бога, утвердится и там первая рота в крепком месте рогатками окинулись, а другая рота и адмиралтейские служители отсюды пошли 16 марта…». Таким образом, Верхояицкая пристань была реально основана в феврале-марте 1735 года. Хотя обычно принято говорить о 1734 годе — именно этот год официально считается датой основания Верхнеуральска. Но это такое историческое заблуждение — о том, что эта дата не верна, говорится давно, но поскольку 1734 год раньше 1735 года, то он кажется жителям Верхнеуральска как-то интереснее в качестве года основания их города (да и не только им). Это вообще распространенное явление. В Челябинске вот регулярно пытаются оживить тему мифической «Александровской слободы», которая якобы была предшественницей Челябинской крепости, а построена будто бы была в конце XVII века… Уфимцы не желают отказываться от 1574 года, в качестве первого года существования города, хотя вроде как давно доказано, что Уфа была основана в 1586 году.
